Три недели с принцессой - Ванесса Келли

Неодобрение в его глазах дало ей представление о ее будущем. Все, кого она любит, будут чувствовать больше, чем неодобрение: сочтут ее предательницей и скорее всего почувствуют к ней отвращение. Джек не захочет иметь с ней ничего общего. Он будет взбешен тем, что она так опрометчиво не посчиталась с его пожеланиями, и, без сомнения, поклянется больше никогда в жизни ее не видеть.

«Чего ты, собственно, и хотела, разве нет?»

– Что с вами? – обеспокоенно спросил Синклер. – Вы так побледнели – плохо себя чувствуете?

Лия с трудом выдавила улыбку.

– Этот костюм слишком туго зашнурован, вот и все.

– И кого вы должны изображать, молочницу? – спросил он, ткнув в нее пальцем. – Где же ваши ведерко и скамеечка?

– Очевидно, осталось у лакея при входе.

Лия внимательно рассмотрела его наряд: весьма элегантный строгий черно-белый костюм с черным шелковым плащом, небрежно накинутым на плечи, – и тоже ткнула в него пальцем:

– Не очень-то похоже на маскарадный костюм. И кого же вы изображаете?

– Скучающего делового джентльмена, – ответил он сухо.

– Тогда сойдет, – рассмеялась Лия. – И, боюсь, должна с вами согласиться, что эта вечеринка ужасно скучная, несмотря на ее непристойный характер.

На мгновение девушка задумалась, не стоит ли ей распрощаться с друзьями и позволить Синклеру проводить ее домой, но кто знает, когда еще представится возможность присмотреть потенциального покровителя? Она не могла себе позволить, чтобы сегодняшний вечер прошел зря.

– Тогда разрешите мне отвезти вас домой, – мягко произнес Синклер, словно читая ее мысли. – Вам не нужно здесь оставаться.

Лия пожала плечами.

– Вы не правы, и я подозреваю, что уже слышали, почему мне необходимо остаться.

– Вы про тот безобразный инцидент? Но там не было вашей вины.

– Не имеет значения: вред уже нанесен, и ничего нельзя исправить.

– Ваши родственники с этим не согласятся.

– Они ошибаются.

Ей показалось, что в его глазах мелькнула жалость. Это еще хуже, чем неодобрение. Неужели это единственное доброе чувство, которое она могла ожидать от своих родственников и друзей? А ведь жалость очень часто перерастает в презрение и насмешку.

– Извините, но мне пора, сэр, – быстро проговорила девушка, отчаянно желая поскорее скрыться. – Я должна найти…

– Я знаю, каково это – быть чужаком, – перебил ее Синклер, – осознавать, что никто тебя не понимает.

Она насмешливо фыркнула – не смогла сдержаться.

– Не хочу показаться невежливой, но вы сын уважаемого баронета и очень богаты. Человека вашего положения, хоть и не королевских кровей, охотно примут повсюду, особенно в высшем свете.

Если он и заметил иронию в ее словах – ведь королевская кровь текла в ее жилах, – то никак этого не показал, лишь произнес:

– Я не стану делать вид, будто понимаю вашу конкретную ситуацию, но должен сказать, что внешность зачастую обманчива. Моя личная история, например, включает разлуку с домом и со всеми, кого я любил. Я пробыл в Индии больше десяти лет, и не по своей воле.

Мрачное выражение его лица пробудило в ней не только сочувствие, но и любопытство. Лии хотелось бы узнать подробности, но она и так уже потратила слишком много времени. Рано или поздно Барбара придет ее искать, а ей не хотелось быть свидетельницей еще одной сцены.

Лия легонько коснулась его руки.

– Вы очень добры, мистер Синклер. Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне: обещаю вести себя осмотрительно.

Он попытался удержать ее, но она вырвалась.

– Постойте, не уходите, – окликнул он резким тоном.

Лия увернулась и ускользнула на танцевальную площадку. Она услышала, как он выругался, но не оглянулась. Вместо этого она низко пригнулась и, лавируя между танцующими, пересекла бальный зал. Оказавшись на другой стороне, она посмотрела назад и вздохнула с облегчением. Синклер затерялся в колышущейся массе, заполнявшей зал. Если повезет, он уважит ее пожелание и оставит в покое до конца вечеринки.

Девушка вышла в длинный коридор, тянувшийся, похоже, до самой дальней части здания. Здесь было почти темно и гораздо прохладнее, чем в бальном зале или гостиных, и ей отчаянно захотелось снять маску и вдохнуть свежего воздуха, но это было бы ошибкой. Несмотря на ее довольно беззаботное поведение с Синклером, она намеревалась вести себя очень осторожно. Она не желала еще раз оказаться в центре скандала, прежде чем разработает план и обзаведется ресурсами, чтобы контролировать результат.

Случайный слуга торопливо проскользнул мимо, но по большей части Лия в коридоре оставалась одна. Она прошла мимо затененного алькова, где любовная парочка вела себя, на ее взгляд, слишком развязно, однако Барбары и ее приятеля нигде видно не было.

Лия присмотрела удобную скамейку и уселась ждать, как вдруг из бального зала вышли три джентльмена и повернули в ее сторону. Явно в подпитии, они громко хохотали и шли вдоль коридора, пошатываясь. Когда они приблизились, сердце Лии ушло в пятки. Она узнала одного из мужчин – он был на балу у Левертонов. К тому же она не только разговаривала с ним – вдовствующим виконтом средних лет, – но даже танцевала.

Стараясь подавить панику, она лихорадочно соображала, как лучше всего действовать. В этом костюме он вряд ли ее узнает, тем более в полутьме коридора. Лия съежилась на углу скамейки, надеясь, что они слишком пьяны, чтобы обратить на нее внимание, но, как обычно, ей не повезло. Виконт неожиданно сменил направление и, пытаясь обрести равновесие, остановился перед ней. На его симпатичном лице читалась озабоченность, когда, икнув, он спросил:

– Послушайте, мы раньше не встречались?

Лия вскочила на ноги и присела в коротком реверансе, одновременно оглядывая коридор и намечая пути побега.

– Нет, милорд, – произнесла она в нос, умышленно изменив голос. – Никогда в жизни вас не видела.

Виконт нахмурился.

– Голос мне не знаком, но вот нос и губы… Клянусь, я видел вас раньше.

Один из спутников ткнул его в бок.

– Кого волнует, где ты ее видел, Реджи? Сейчас эта крошка здесь, и весьма аппетитная.

Он смотрел на Лию со столь откровенным вожделением, что у нее прямо руки зачесались влепить ему пощечину.

– И впрямь красотка, – заметил третий мужчина.

Высокий, сухощавый, он был одет весьма эксцентрично – в строгий вечерний костюм и шутовской колпак с колокольчиками. Когда он поднес к лицу лорнет, чтобы получше ее рассмотреть, то едва не ткнул себя в глаз – так сильно был пьян – и весьма учтиво спросил:

– Не хотите ли с нами выпить, мисс?

– А затем мы сможем по очереди оказать вам… внимание, – добавил похотливый тип.