Охота на принца - Наташа Колесникова

– Мало вдолбила, Боря, мало. Но я рада за тебя – бизнесмен, владеешь прибыльным магазином, молодец.

– Нет, ну мне приятно, что Карстен – немец, – говорил Илья Григорьевич. – Немцы – они вроде как наши... Ну воевали мы с ними, это да. Мой отец воевал. В Берлине был, Карстен.

– Я, я, – с улыбкой сказал немецкий жених.

– Не ты, а он. Штурмовал рейхстаг. Но это же как в хорошей семье – то ссорятся, то мирятся. Наша Екатерина – чистая немка была же! Ну и потом... Ваш канцлер, Шрёдер, нормальный мужик.

– Папа, у них уже другой канцлер, – сказала Алла.

– Ну да, баба какая-то, не помню, как зовут. Но этот Шрёдер – он же теперь у нас подводные трубопроводы строит. Нет, немцы – хорошие люди. Вот поляки всякие там, американцы – не уважаю. Наглые и тупые. А немцы... да они ж работящие люди. И опять же – порядок любят. Это и я уважаю.

– Я, я, – снова сказал Карстен, вежливо улыбаясь.

– Ну понятно, что ты.

– Папа, сколько тебе повторять – «я» по-немецки означает «да». Карстен просто соглашается с тобой.

– Да? – озадаченно пробормотал Илья Григорьевич. – Ну, значит... нашли общий язык! За это надо выпить.

Все выпили, кроме Ани. Она с грустной улыбкой смотрела на это застолье. Квартира такая же, как и у нее, стол накрыт в гостиной. Родители – в начале и конце стола, Карстен с Алкой на диване сидят, а они с Борисом на стульях напротив.

– Ань, да чё ты, елы-палы... Все же замечательно!

– Успокойся, Боря. Надо будет – выпью, – твердо сказала Аня и в третий раз сбросила его тяжелую ладонь со своего плеча.

– Ты учти, Карстен, Алка у меня – одна дочка! – сказал Илья Григорьевич. – Вы там живите, рожайте нам внуков... Чтоб росли умные, как настоящие немцы, но были русскими! – Он решительно помахал указательным пальцем над столом. – Русскими!

– Папа, Карстен пригласит вас на свадьбу, вы готовьтесь. Да хоть разговорник себе купи, чтобы хоть чего-то понимать, – сказала Алла.

– Я понимаю... А что я понимаю? Хенде хох да Гитлер капут... Но... будем думать!

– Я, я, – с улыбкой сказал Карстен.

– Видишь, дочка? Уже договорились. Он тоже не возражает, что... капут. Да мы ж все тут демократы.

На журнальном столике в углу зазвонил телефон. Илья Григорьевич взял трубку.

– Таня? Да все нормально! Может, подъедешь? Аня в порядке, у нее тут кавалер... Борька Савельев... Да нет, какой он бандит? Бизнесмен... ладно... – Он протянул Ане трубку: – Тебя, Анюта. Мать.

Аня встала со стула, подошла к журнальному столику, взяла трубку:

– Да, мам? Ну чего ты дергаешься, у меня все... Что? Приезжал? Понятно... Да ничего это не значит! Хорошо, скоро буду дома.

Она положила трубку, вернулась на свое место.

– Кто приезжал? – настороженно спросил Борис.

– Тебе какое дело? – резко ответила Аня.

За столом воцарилось неловкое молчание, все смотрели на Аню, а она смотрела на свою тарелку, не зная, что же дальше делать. Стасик приехал, нашел ее, а она... взяла ведь деньги, пообещала, что откажется от него. Думала, помогает беременной девушке, помогает ему же... А теперь получается – продала свою любовь? А что это за любовь была? Он же не стал возражать, что встречался с Сюзанной, водил в ту квартиру. А тогда она... просто не вовремя приехала. Ну беременная же, раньше терпела, а потом не выдержала...

Все было правильно, все складывалось в понятную картину, и ей не хотелось быть просто очередной подстилкой для богатого мужчины, который думает, что за деньги может делать все, что угодно... Уж лучше пусть заботится о своем ребенке!

Ну да, правильно сделала, но что-то тут было не так. Вот прямо чувствовала – не так, а что именно, не могла понять.

Аня встала из-за стола.

– Извините, я пойду домой, – сказала она.

– Анюта, что случилось? – спросил Илья Григорь–евич. – Мы тут, понимаешь, сидим, обстановка семейная, ты посмотри на Карстена, немец, а доволен, совсем наш. А ты...

– Извините, дядя Илья, пора. Спасибо за все.

– Аня всегда была умной девочкой, – сказала Марина Дмитриевна. – Ребята, проводите Аню.

– Да я и сам провожу, – решительно сказал Борис.

– Мы тоже, – встала с дивана Алла, протянула руку, подняла захмелевшего Карстена. – Тебе, дорогой, полезно будет прогуляться.

Карстен с улыбкой согласился. Не все ему тут нравилось, но рядом была девушка, в которую он влюбился, и она согласна стать его женой, уехать в Германию. Ради этого стоит потерпеть временные неудобства вроде разглагольствований большого русского тестя и непонятное русское застолье, где нужно слишком много пить.

– Пойду тоже... свежим воздухом подышу, – сказал Илья Григорьевич.

За ним и Марина Дмитриевна встала из-за стола.

Вышли из подъезда шумной компанией – Аня с Савельевым, который держал ее под руку, следом Алла с Карстеном, а за ними – родители. Навстречу им из такси вышел Борисов, шагнул навстречу Ане.

– Аннушка, я приехал за тобой, – сказал он.

– Ты кто такой, чувак? – грозно сказал Савельев, отпуская локоть Ани и сжимая кулаки. – Ты чё тут мелешь?!

– Я не с тобой разговариваю, а со своей девушкой, – жестко сказал Борисов. – Аня, мы едем в Москву?

Аня замерла, не в силах сказать ни слова. Она уже поняла, что зря взяла эти деньги, огромные деньги, зря пожалела московскую даму, пусть и беременную, но – зря, зря! Дура, а что же теперь делать? Она обещала...

– Нет, Стас, уже поздно. Извини... – с трудом пробормотала она.

– Ты понял, козел? Вали отсюда!

Савельев сильно ударил Борисова в плечо, тот отшатнулся, но не испугался.

– Я должен поговорить с Аней, – уверенно сказал он. – Аннушка, нам нужно поговорить...

– Нет Стасик, нет! – закричала она.

– Нет, ну он ни хрена не понимает, придурок! – заревел Савельев.

Но снова ударить не успел, жесткая, крепкая ладонь легла на его плечо.

– Ты, Боря, не особо махай граблями, – сказал Илья Григорьевич. – Тут все наши гости, а значит, должны разговаривать как люди. А иначе – я и сам могу врезать. Понял, бизнесмен?

Савельев зло взглянул на Илью Григорьевича, но промолчал. Его кулаки против кулаков авторемонтника и гроша ломаного не стоили.

– Аня, ты готова меня выслушать? – спросил Борисов.

– Нечего мне слушать тебя! Уезжай! – истерично крикнула Аня, взяла Савельева под руку и повела по улице. – Боря, проводи меня домой.

– Извини, парень, – развел руками Илья Григорь–евич. – Ничем тут не могу помочь. Мы демократы...

– Спасибо. Приятно было познакомиться, я Станислав Борисов, извините за беспокойство.