Иногда полезно иметь плохую память - Анна Малышева

Потом она поняла, что это бесполезно. В последние дни она постоянно просыпалась на рассвете и больше не могла уснуть. Самыми нестерпимыми были для нее именно эти два-три часа перед тем, как можно было вставать и собираться на работу. Два-три часа полной тишины и полного одиночества, в которые ей вспоминалось все, что случилось с ней, — от начала и до конца. Она не плакала, никому не жаловалась. Просто ее не покидало чувство крайнего удивления — неужели все это произошло именно с ней?

"Он здесь. — Она положила ладонь на живот. — Его не видно и не слышно, но он здесь.

Это самое глупое, что могло со мной случиться, самое страшное, чем всегда пугают таких девчонок, как я… Неужели я такая дура? Как это случилось со мной? — Она прислушивалась к тишине, стоявшей в квартире. — Мама спит.

Или не спит, а так же молча лежит и смотрит в потолок. Она чуть не сошла с ума. Думала, что это Макс. Лучше бы я сказала, что это Макс.

Тогда не пришлось бы объяснять, почему я легла в постель с едва знакомым парнем.

Нет, если бы это был Макс, мне пришлось бы выйти за него замуж. Не хочу замуж. Ни за Макса, ни за Женю… Вообще не хочу замуж. Не хочу! — Она поняла, что у нее начинается очередная истерика, и взяла себя в руки. — Придется! — строго сказала она себе. — Теперь тебе придется вырасти, стать взрослой… Теперь ты будешь чьей-то матерью… Но я не хочу!" — почти прокричала она про себя.

Она перевернулась на правый бок и поджала ноги под себя. Ей было холодно, грустно и очень одиноко. Она подумала, что теперь это одиночество не развеет даже Макс. «Макс меньше всех. — Она вздохнула. — Он просто рехнется, когда узнает, что я залетела от Жени…»

Ей снова вспомнился один из последних визитов к Жене. Она нанесла его уже после того, как ее подозрения подтвердились и были проверены в роддоме у Ольги Петровны.

Жене дорого обошлось его неожиданное отцовство. Юлька, ворвавшись к нему в дом, устроила жуткую сцену. Женя то краснел, то бледнел, выслушивая ее обвинения и проклятия, за дверью стояла очень подозрительная тишина (Елена Александровна тоже краснела и бледнела, что, впрочем, было трудно различить в полумраке коридора), а сам адвокат, вернувшийся только к вечеру из своей конторы, был просто ошарашен известием, что цель, казавшаяся труднодостижимой, уже месяц, как достигнута.

Юля, выкричав все имеющиеся в наличии ругательства, выслушала в свою очередь очередное предложение руки и сердца и на этот раз не рассмеялась и не разозлилась, а как-то понуро села на тахту и просидела так минут десять..

Адвокат немедленно позвонил Сергею Павловичу, и они взаимно поздравили друг друга. "

Самой же Юльке было не до поздравлений.

Да ее никто и не поздравлял, исключая родителей Жени, которые одни, казалось, были обрадованы этой новостью. Мать Юли, выслушав ее заявление о желании рожать, не возразила ей ни словом, ни жестом, однако пролежала целый день в своей комнате, не подпуская к себе дочь, а вечером за ужином только и сказала:

«Тебя ждет моя судьба». Юлька сжала зубы и промолчала. Ольга Петровна, узнав от Надежды Сергеевны, кто является отцом ребенка, всплеснула руками и сказала, что она может помочь девочке. Быстро и безопасно. У них в роддоме есть чудесный специалист. Юлька почувствовала, что ее былые симпатии к матери Макса понемногу испаряются. «Скоро у меня не останется ни одного друга, никого, — думала она. — Только мамаша Жени и его собственная любимая персона. Невеликое утешение. Мама меня точно не простит. А как воспримет эту новость Макс?»

Макс, которому все-таки пришлось отсидеть пятнадцать суток, воспринял новость с отчаянием.

Неприятности, казалось, поджидали его прямо за порогом тюрьмы. Прежде всего он обнаружил, что среди возвращенных ему вещей не хватает тетрадки, где была записана Юлькина история болезни.

— Где «Девушка…»? — немедленно спросил он. — Я хочу получить ее обратно.

— Девушки на воле, — ответили ему. — Шагай!

— Вы меня не поняли! — закричал Макс, но его никто не слушал.

Минуту спустя на его груди уже рыдала мать, повторяя одно и то же: «Какой худой, боже мой, какой худой!» Макс высвободился из ее объятий и посмотрел по сторонам. Юльки не было. Уже испорченное настроение испортилось еще больше.

— Пойдем отсюда, — пугливо озиралась его обычно совсем не пугливая мать.

— Представляешь, мам! — Макс словно опьянел от вольного воздуха и шел рядом с матерью, слегка покачиваясь. — Они отняли у меня «Девушку…»!

Мать только всхлипнула и мизинцем поймала слезу, повисшую на крашеных ресницах.

— Так ты уже все знаешь, — несколько разочарованно протянула она. — А я думала, как ты это воспримешь. Никому верить нельзя, никому!

— Это ментам-то?! — взорвался Макс, и мать испуганно шикнула, оглядываясь по сторонам. — Что ты болтаешь, мам?! Они что, сказали тебе, что «Девушку…» конфискуют?

— Слово-то выбрал! — упрекнула его мать. — «Конфискуют»! Из-под носа увели, балбес! Сам виноват!

— А что, я ее стеречь должен был?! — Макс не находил слов от возмущения. — Если я в камере сидел? А она в другом месте. Конечно украли. Я так и знал.

— Если бы она была тебе нужна, стерег бы!

Ольга Петровна спохватилась, что на них смотрят, поспешила поймать такси, предварительно купив сыну пирожок с лотка. Макс вцепился в него зубами и стал жадно жевать.

Прикончив пирожок, он выглянул в окошко и, вздохнув, вернулся к прерванному разговору:

— Ладно, черт с ней. И так обойдусь. Начну еще раз…

— Вы все, мужики, одинаковые, — хмуро сказала Ольга Петровна. — Вам бы только начать… Эх, раз, еще раз, еще много-много раз…

— Не понимаю, почему ты так переживаешь по этому поводу? — не выдержал наконец Макс. — Разве это не мое личное дело?

— Но я тоже привыкла к девочке, — возразила Ольга Петровна. — А она теперь будет жить в другом доме, может, больше и не увидим ее. А ты… Так легко относишься к этому!

Надежда сказала мне, что Юля уже согласилась…

— Не понял. — Макс остолбенело смотрел на мать. — При чем тут Юля?

— Как это — при чем? — Ольга Петровна ошеломленно смотрела на сына. — Она же выходит замуж!

— Юлька?!

— О, дошло наконец! — Она всплеснула руками. — Я о чем говорю с тобой уже целый час?!

Юлька, Юлька! Она беременна от этого своего… парня-то этого…

— Ясно, — машинально произнес Макс. — Я предполагал, что такое может случиться. Но не думал, что так скоро…

— А ну тебя! — Ольга Петровна махнула на сына рукой. — Ты просто не в себе. Совсем мышей не ловишь. Сам пойдешь к ней, и она тебе все объяснит.

Пойти к неверной подруге Макс решился только вечером. Он принял ванну, съел грандиозный обед, побрился, надел все самое чистое и самое лучшее и отправился в свой траурный путь. Дверь ему открыла Надежда Сергеевна.