Дело молодых - Павел Сергеевич Иевлев

откуда-то из темноты. – Тебе не нужны свидетели твоего позора, Анди!

– Мне не нужны летальные срабатывания личных чипов, – возразил Андрей, – зачем мне тут альтерионские исполнители? У меня есть ещё кое-какие планы в этом срезе.

– И что ты предлагаешь?

– Вот это! – он достал из кармана серую тубу. – Подключать вас теперь некуда, ну да ничего, так в уголке посидите. Я даже запрещу Карлосу вас драть – ну, кроме блондинки, её я ему обещал. Потом мы закончим свои дела здесь, и я вас отпущу, клянусь!

Он помолчал и добавил:

– Мерит, ну ты же профи, я знаю! Понимаешь, что проиграла! Выходи!

Из темноты вышла девушка. Лицо её было непроницаемо, руки над головой. Карлос подскочил к ней, быстро охлопал, вытащил из-под куртки большой нож в пластиковых ножнах. Оглядел, осклабился:

– Хароши нож, себе взять!

– Ну вот, видишь, как всё просто! – улыбнулся ей Андрей. – Осталась последняя формальность. Приятного аппетита!

– Ну, давай, ложечку за папу, ложечку за маму, – Криспи давилась безвкусным гелем, которым пичкал её Пётр, и думала, что из-за неё теперь всё будет так плохо, как она даже не могла себе представить.

– А что с дрищом нашим делать будем? – спросил сзади уплывающий голос.

– Давай на ту же диету, – ответил кто-то. – Хватит уже на сегодня трупов… Вы не забыли, у нас есть ещё одна проблема!

Глава 22. Зелёный

Отмашка пришла через неделю. С утра едва глаза продрал – уже подпрыгивает нетерпеливый Сандер, серьёзно смотрит мрачноватый Старый и улыбается загадочный, как всегда, Йози. Интересно – а Старый знает, что Йози хочет соскочить с паровоза? Отчего-то мне кажется, что нет. Впрочем, это, наверное, и не важно. В любом случае, я не тот человек, который его просветит в этом вопросе. Сами разберутся, не маленькие.

Сандер между тем уже припал к рольставням, как пьяный друид к дубу. Держать проход открытым долго он не в состоянии, создавать постоянные проходы не умеет, но обещал, что почует моё возвращение и откроет. Надеюсь, не врёт.

Я попинал колёса, подёргал закреплённые в багажнике канистры и выгнал УАЗик прогреваться. Оделся в походное, распихал по карманам мелочёвку. Сандер что-то радостно проблеял, и ворота поползли вверх. Меня охватило странное чувство, как будто я их руками толкаю. Даже слабость накатила. Тёмная поверхность за ними была не очень зрелищной, как будто ночной туман, но всяко интереснее кирпичной стены. В машину ловко запрыгнул Йози, собиравшийся указать мне направление и сразу свалить обратно.

– Ну что, поехали? – спросил он весело.

– Тоже мне Гагарин… – пробурчал я в ответ и включил передачу.

Проехав гараж насквозь, ушли в стену. Ощущения непередаваемые – пешком и вполовину так странно не было. На той стороне нас ждали те же заброшенные гаражи. Только выехали мы из другого бокса, ворот в котором не было вовсе. Погода оказалась солнечная и тёплая – то, что надо для хорошей прогулки в никуда. Под «гудричами» захрустели кусты, и мы потихоньку выбрались наверх, остановившись невдалеке от города. Йози некоторое время соотносил только ему понятные ориентиры с запиской и моим компасом, потом почесал в затылке:

– В город не суйся, объезжай его справа и упрёшься в шоссе. По нему рано или поздно доедешь до Кендлера – это вторая столица. Там смотри по обстоятельствам, но тоже лучше объехать, и дальше по той же магистрали на юг. Километров через двадцать будет свёртка налево, но я точно не знаю где. Оттуда уже недалеко.

Йози выскочил из машины, обошёл её, подошёл к водительскому месту – форточки с дверей по летнему времени были сняты и закреплены в багажнике, – и, поколебавшись, сказал:

– Знаешь… передай это ему. Лично от меня… – Йози протянул мне сложенный листок бумаги. – Может, это на что-то повлияет. А может, и нет.

– Передам, мне несложно, – легко согласился я, – а вы что, знакомы?

– Так… Заочно. И вообще… будь там осторожнее.

– Мне нужно что-то знать, чего я не знаю?

Йози явно замялся, не зная, что мне ответить. Вот сразу видно порядочного человека – врёт без удовольствия.

– Мне бы и самому не помешало понимать побольше, – в конце концов выдавил он из себя и, смутившись, неловко помахал рукой, прощаясь. Отправился назад в гаражи, и даже толстокожему мне было заметно, что ему очень не по себе. Ничего, если останется в нашем мире – привыкнет.

Местность довольно ровная, трава невысокая, если и будет какая-то яма, то я увижу её раньше, чем въеду. Воткнул первую-вторую-третью, да так и почапал километрах на сорока в час. Город оставался слева, и я ехал себе и ехал, попирая колесами степное разнотравье. Мотор рычит, трансмиссия гудит, капот дребезжит – успокоительная звуковая гамма УАЗика. Периодически приходилось преодолевать невысокие, где-то в полметра, длинные узкие насыпи. Я не сразу сообразил, что это. Только когда на третьей, что ли, по счёту буксанул колёсами, перегазовав, и раскопал под травой и мусором головку ржавого рельса. Я даже остановился и вылез: действительно, железнодорожная двухколейка, вполне обычная, как у нас. Видимо, стала не нужна, вот и забросили. Странно, что не демонтировали рельсы – качественный же металлолом, отменное сырьё. Да, похоже, междугородняя логистика тут как-то иначе устроена. Мало ли что человечество здешнее удумало? Может, подземные трубы с пневмопоездами, а может, воздухом как-то ловко доставляют. Железные дороги родом из девятнадцатого века, и проектов, чем их заменить, тоже хватает. Вполне вероятно, что лет через двадцать и у нас одни насыпи останутся. Правда, рельсы с них точно свинтят.

Через пятьдесят километров по одометру мне стало казаться, что я на необитаемой какой-то планете. Хотя, если приглядеться, то следы технологической цивилизации можно было обнаружить без особого труда. Прямые контуры лесопосадок лишь немного расплылись от самозасева, кое-где встречались артефакты в виде довольно ржавых металлических сооружений, более всего похожих на ЛЭП. Причём одна из них лежала на боку, вросшая в землю и закрытая кустами так, что я чуть в неё не въехал.

Судя по состоянию упавшей опоры, люди здесь присутствовали скорее в смысле археологическом. Этому трудно было не удивляться – такое запустение было чрезмерно даже для самого экологически повёрнутого социума. Отсутствие объектов тяжёлой индустрии ещё можно было понять – постиндастриал, нанотехнологии, вот это всё, – но куда делось сельское хозяйство? По ряду признаков можно было догадаться, что ещё недавно оно тут было – степная зона, по которой я ехал, визуально разделялась на прямоугольники, которые не могли быть ничем другим, кроме как бывшими полями. Теперь же по ним невозбранно бродили какие-то