Заложники - Энн Пэтчетт

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 89
Перейти на страницу:

Сегодня утром Роксана пела Россини – в полной гармонии с природой. «Прекрасную простушку» она исполнила семь раз. Очевидно, она пыталась довести ее до совершенства, выявить в ней нечто такое, что было запрятано в самом сердце партитуры и по ее ощущению ей никак не давалось. Их работа с Като происходила довольно необычным образом. Она указывала на какую-нибудь нотную строчку. Он ее играл. Она отстукивала ритм по крышке рояля. Он снова играл то же самое место. Она пела отрывок без аккомпанемента. Он играл его без ее пения. Она пела вместе с ним. Так они кружили на одном месте, совершенно забывая самих себя и свои чувства, сосредоточившись исключительно на музыке. Она закрывала глаза, он их широко открывал, она слегка кивала головой в знак одобрения. Он так легко играл любую партитуру. В движениях его рук не было ничего нарочитого. Он делал свое дело, подлаживаясь исключительно под ее голос. Одно дело, когда он играл для самого себя, и другое, когда он стал аккомпаниатором: теперь он играл, как человек, старающийся не разбудить соседей.

Роксана держалась так прямо, что все совершенно забывали про ее маленький рост. Она опиралась рукой на рояль, потом складывала ладони перед грудью. Она пела. Некоторое время назад она последовала примеру японцев и сняла обувь. Господин Осокава очень долго крепился, не желая нарушать обычаев чужой страны, но время шло, и через неделю он почувствовал, что выносить подобное варварство больше не в силах. Потому что носить обувь в доме – это настоящее варварство. Носить обувь в доме почти так же оскорбительно, как оказаться захваченным в заложники. Его примеру последовали Гэн, Като, господин Ямамото, господин Аои, господин Огава, а потом и Роксана. Теперь она бродила по дому в спортивных носках, одолженных, как и многое другое, у вице-президента, ноги которого были немногим больше ее собственных. И пела она тоже в носках. Когда она почувствовала, что нашла наконец нужные звуки и песня получается, она довела ее до конца без малейших колебаний. Сказать, что ее пение с каждой попыткой улучшалось, было невозможно, но в ее интерпретациях сквозило нечто неуловимое. Она пела так, как будто своим пением спасала жизнь присутствующих в комнате заложников. Легкий ветерок шевелил на окнах занавески, но люди стояли, не шелохнувшись. С улицы тоже не доносилось ни звука. Не чирикали даже желтые птички.

В то утро, когда прекратил лить дождь, Гэн дождался последней ноты и тут же направился к Кармен. Этот момент был самым подходящим, чтобы незаметно поговорить, потому что после пения Роксаны все некоторое время бродили по дому в состоянии какой-то прострации. Создавалось впечатление, что если бы кому-нибудь взбрело в голову просто открыть дверь и выйти на улицу, то никакой реакции не последовало бы. Но о бегстве никто и не помышлял. Когда господин Осокава предложил Роксане воды, она взяла его под руку и пошла вслед за ним.

– Она в него влюблена, – прошептала Кармен Гэну. Сперва он ее не совсем понял и расслышал только слово «влюблена». Он заставил себя остановиться и воспроизвести в памяти все предложение целиком. Ему легко было это сделать. Как будто у него в голове был встроен магнитофон.

– Госпожа Косс? Влюблена в господина Осокаву?

Кармен кивнула, совсем незаметно, но он уже научился ее понимать. Влюблена?

На его взгляд, а он приглядывался очень внимательно, скорей господин Осокава был влюблен в Роксану. Мысль о возможности взаимного чувства никогда не приходила ему в голову, и он спросил Кармен, почему она так решила.

– По всему, – прошептала Кармен. – По тому, как она на него смотрит, как она его выбирает. Она всегда сидит рядом с ним, хотя они не могут даже разговаривать. Он такой спокойный! Ей, наверное, все время хочется быть рядом с ним.

– Она тебе что-нибудь говорила?

– Может быть, – улыбнулась Кармен. – Иногда по утрам она со мной о чем-то разговаривает, но я не понимаю, о чем.

Ну да, разумеется, подумал Гэн. Он смотрел, как они направляются на кухню, его работодатель и певица.

– Я бы сказал, что здесь все должны быть в нее влюблены. Как же она может сделать выбор?

– И вы тоже в нее влюблены? – спросила Кармен. Их взгляды встретились – еще неделю назад такое вообще казалось им невозможным. Первым отвел глаза Гэн.

– Нет, – ответил он. – Я нет. – Гэн был влюблен в Кармен. И хотя он встречался с ней каждую ночь в посудной кладовке и учил ее читать и писать по-испански, он только сейчас осознал это со всей ясностью. Они разговаривали о гласных и согласных. О дифтонгах и притяжательных местоимениях. Она записывала буквы в тетрадку. Сколько бы ни давал он ей слов для запоминания, она просила еще больше. Она готова была с радостью удерживать его при себе всю ночь напролет, повторять, делать упражнения, отвечать на вопросы. А он чувствовал, что всю жизнь провел в каком-то полусонном состоянии, из которого практически никогда не выходил. Временами он задавался вопросом, что это – настоящая любовь, или просто нервное напряжение возбудило в его сердце такое страстное желание. Мысли его путались. Он откидывался на спинку кресла и засыпал, но во сне тоже видел Кармен. Да, она простая темная девушка. Да, она террористка из джунглей. Но ум у нее не менее живой, чем у тех девушек, которых он встречал в университете. Про нее можно сказать, что она схватывает все на лету. Ей требовалось лишь небольшое внимание и помощь. Она поглощала информацию, как огонь поглощает сухой хворост, и просила все больше и больше. Каждую ночь она снимала с плеча винтовку и клала ее на буфет рядом с соусником. Она садилась на пол, приспосабливала свою тетрадку на коленях и вынимала остро оточенный карандаш. В университете не было таких девушек, как Кармен. На всем свете не существует таких девушек, как Кармен. Если бы раньше Гэну сказали, что его возлюбленная будет жить не в Токио, не в Париже, не в Нью-Йорке и не в Афинах, то он бы счел сказавшего шутником. И вот оказалось, что его возлюбленная одевается, как мальчик, живет в маленькой деревушке в джунглях, название которой ему знать не полагается, а даже если бы он узнал название, все равно вряд ли смог бы ее когда-нибудь отыскать. Его возлюбленная по ночам кладет винтовку возле соусника, чтобы он мог учить ее читать. Она вошла в его жизнь через вентиляционную трубу, а каким способом покинет – это вопрос, который заставлял его в ужасе просыпаться по нескольку раз за ночь, сокращая даже то малое время, которое ему оставалось на сон.

– Господин Осокава и сеньорита Косс, – продолжала Кармен. – Среди всех людей на свете они нашли друг друга. Интересно, какие у них шансы?

– Не забывай о госпоже Осокава, – ответил Гэн. Он плохо знал жену своего работодателя, хотя и видел ее часто. Она была женщиной, исполненной глубокого достоинства, с прохладными руками и спокойным голосом. Она всегда называла Гэна «господин Ватанабе».

– Господин Осокава живет в Японии, – сказала Кармен, отвернувшись к двери. – Это значит, за миллион километров отсюда. Кроме того, он не собирается домой. Конечно, мне очень жаль госпожу Осокаву, но я не думаю, что господин Осокава останется один.

– Что ты имеешь в виду: «не собирается домой»?

1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 89
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?