1972. СОЮЗ нерушимый - Евгений Щепетнов

Керченская переправа. Мерзкое место. Длиннющая очередь, блатные, которые всегда лезут вперед всех, паром, громыхающий металлическим настилом. Ну а после всего, когда въезжаешь в горы – серпантины, которые неподготовленного водителя доводят до исступления. Это местные носятся здесь так, что кажется – им в зад вставили пачку бенгальских огней. А мы, отдыхающие-туристические, ездим медленно, важно – особенно, если сидим за рулем здоровенного белого кадиллака.

Ощущение дежавю. Хотя какое тут дежавю? Тот же отель, тот же номер. Даже на рецепшене те же самые лица. Кстати, меня узнали, но не сразу. Я ведь бороду сбрил. Плюнул на все, и теперь щеголяю с гладким лицом – непривычно, конечно, сам себя в зеркале не узнаю, но…вот так. У меня такое бывает – чувствую, что начинается какой-то новый этап жизни, так я сбриваю бороду! Ну вот привычка такая…дурная или нет – не знаю.

Доехали мы одной ходкой. Я даже поспать не остановился. Ольга спала на ходу, а я гнал, гнал, гнал… Без приключений. Машина неслась, как крылатая ракета к Сирии, заправок хватало. Ели тоже на ходу, не останавливаясь в кафешках (Себе дороже – еще отравимся не дай боже. Мне-то пофиг, а вот Ольга…).

Серпантины…красиво, конечно, но очень уж нудно. Крутишься, крутишься…фары высвечивают только обочину, да еще лис и зайцев, которых здесь как оказалось превеликое множество. От света фар они впадают в какой-то столбняк – сидят, смотрят, глаза сверкают.

Утром подъехали к гостинице «Ореанда», и тут же заселились. Я отправился в душ, хотя не так уж и пропылился – ехали с закрытым верхом, жара, просто-таки пекло (даже ночью), ну а потом плюхнулся на прохладные простыни и заснул.

Спал часа три, максимум. Мне хватает и двух часов, но видать слегка приустал от дороги. Все-таки 1700 километров за рулем отмахал практически без остановки. Поспав – вскочил, и начал одеваться, растолкав Ольгу, которая спала рядом.

Собравшись, мы спустились из номера, и не сдавая ключ на рецепшен, пошли к запыленному, но все равно прекрасному кадиллаку. Ей-ей в семидесятые годы люди лучше понимали душу автомобиля! Они умели делать красивое, не те убогие поделки, обмылки из двухтысячных! Американцы делают красивые автомобили, этого у них не отнимешь. Автомобиль для них – это что-то сродни религии. Американец без автомобиля – как монгол Чингисхана без коня.

Где именно находится Ялтинская киностудия я знал – бывал здесь когда-то, уже тогда, когда эту великолепную киностудию украинская власть превратила в груду мусора. И даже тогда меня поразило былое великолепие этого сооружения. История этой киностудии началась в 1917 году, когда некий Ханжонков основал здесь свою съемочную площадку. А потом студию национализировали. Сейчас она является подразделением киностудии детских и юношеских фильмов имени Горького.

Я подъехал к закрытым воротам, за которыми маячила будка вахтера, и длинно просигналил: «Фа-а-а-а!». Звук сигнала звонкий, похож одновременно и на литавры, и на звук трубы. Красивый звук. Из будки выскочил ошалело моргавший вахтер, мужчина лет пятидесяти в форме ВОХР. Похоже, что он слегка приспал на посту, потому что на его щеке остался отпечаток того, на чем эта голова лежала – то ли на книжке, то ли на углу стола. Увидев машину как с картинки голливудских фильмов, похоже что долго не мог в такое поверить, но протерев глаза и убедившись, что машина не плод его разгоряченного солнцем мозга, открыл калитку рядом с воротами и подошел ко мне.

– Здравствуйте, товарищи! Вы к кому? Что хотели?

– Моя фамилия Карпов. Я бы хотел увидеться с режиссером Тарковским. Он здесь снимает кинофильм. Пропустите?

– Извините – начал вахтер степенно, войдя в колею служебных обязанностей – Без пропуска…

Вдруг он замолк, вгляделся в мое лицо и брови его поднялись:

– Товарищ Карпов?! Это вы тот самый писатель?! Да я вашу книжку только что читал! (так вот он на чем спал – на моей книжке!) То-то я думаю, лицо мне ваше знакомо! Вот только бороду сбрили! Без бороды вас и не узнать! Я вас пропущу, товарищ Карпов. Только вы машину поставьте возле административного корпуса, хорошо? А там уже пешком до съемочной площадки. Ну чтобы не нарушить процесс съемок. А я вам сейчас расскажу, как найти товарища Тарковского. Он как раз здесь, снимает! Народа там – ужас сколько! Автобусами привезли!

⁂

Я был на съемочной площадке, в Голливуде, так что кое-что из происходящего мне было знакомо. Ну как – «кое-что» – суета, беготня, шум, жара, потные лица персонала, массовка, которая пила воду сидя за кадром и ожидая призыва работать. Удивительно, что люди работают за такие малые деньги – провести день на жаре за какие-то жалкие пять рублей…ну, не знаю, может это для меня они жалкие, а для них нет? А может и не пять рублей, может и еще меньше. Насколько помню – массовке платили из расчета 65 рублей в месяц. То есть фактически три рубля в день (минус выходные!). Работать при такой зарплате можно только от безысходности, либо от большой любви к кино. Или с надеждой на то, что тебя заметят в массовке и дадут какую-нибудь роль.

Наверное, все-таки последнее – а как еще пробиться наверх, к настоящим ролям? У тех, кто вращается в этом кругу больше шансов стать актером – даже если ты появляешься на площадке будучи только лишь обычным плотником. Как Харрисон Форд, к примеру.

Съемочную площадку охранял милиционер. На кой черт он тут был нужен – не знаю. В этой суете, кутерьме, от кого охранять? Как определить – кто тут человек из массовки, а кто злодей, решивший увидеть то, чего ему видеть пока нельзя? То есть – любопытный чел, норовящий постоянно влезть в кадр.

Но я ошибся. Милиционер, старшина, мужчина лет сорока в выцветшей ментовской рубахе с короткими рукавами сразу нас заметил, и тут же сделал вывод, что мы с Ольгой здесь, на съемочной площадке, совершенно инородные тела. Скорее всего виновата была Ольга – она нарядилась по последнему писку моды – коротенькие белоснежные шорты, обтягивающий крепкую грудь белый топик, и потому выглядела совершенно сногсшибательно, особенно на фоне потных, усталых людей, многие из которых были одеты либо в средневековую одежду, долженствующую изображать облачение иномирцев, либо просто не таких холеных и модных, как моя подруга. В общем, она выглядела как жемчужина, упавшая на кучку земли и щебня, потому взгляд наблюдателя тут же притягивался к ее прелестям. Будь этот наблюдатель мужчиной или женщиной – без разницы.

– Вы к кому, молодые люди? – строго спросил милиционер, грозно поправляя пустую кобуру (Какие, к черту, пистолеты?! Это же СССР! Милиционеру достаточно строго посмотреть и приказать, и гражданин все исполнит!) – Здесь проход запрещен! Идут съемки. Пожалуйста, покиньте площадку!

– Я к режиссеру – кротко пояснил я, указывая на Тарковского, что-то объяснявшего оператору метрах в двадцати от меня – Я автор книги, по которой снимается фильм. Приехал посмотреть на процесс. Не могли бы вы сообщить режиссеру, что я здесь.

– Вы? Карпов? – милиционер недоверчиво помотал головой – зачем обманываете?! Я видел Карпова! Он гораздо старше! Уйдите, граждане, не мешайте работать!