Исчезновение - Майкл Грант

Моргнул зелёный огонёк. Астрид повернула ручку.

Он появился в конце коридора. За спиной – винтовка, в руке – пистолет. Астрид едва не лишилась чувств. Дрейк с ухмылкой поднял руку и прицелился.

Астрид втолкнула малыша Пита в комнату и ввалилась следом. Захлопнула дверь, набросила цепочку, повернула ручку-задвижку.

В коридоре грохнуло. Звук был неправдоподобно громким. В двери появилось отверстие с рваными краями, размером с десятицентовик.

Опять грохнуло. Дверная ручка повисла, едва не вывалившись.

Пит мог их спасти. Мог. У него была сила, но малыш стоял с отсутствующим видом. Недотёпа.

Балкон!

– Пити, туда! – хрипло приказала Астрид.

– Ням-ням, – возразил брат.

Дрейк ударил в дверь. Та выдержала. Задвижка осталась на месте. Последовали новые выстрелы. Видимо, Дрейк в отчаянии пытался отстрелить упрямую задвижку, опасаясь, что Пит может опять телепортировать себя и сестру.

Надо было заставить его поверить, что так и случилось. Астрид вытащила Пита на балкон. Закрыла дверь, глянула вниз. До земли было далеко. Слишком далеко. Однако прямо под ними помещался ещё один балкон.

Выхода не было. Астрид забралась на перила, её бил озноб. Как же заставить Пита последовать за ней? Он «зациклился» на мысли о еде.

– «Гейм-Бой», – прошептала она, поднеся игрушку к самым его глазам. – Пойдём, Пити, пойдём, «Гейм-Бой».

Положила ладошку брата на перила. Второй рукой он вцепился в игру, тут же с головой уйдя в глупую вымышленную реальность. Чересчур спокойный, чтобы воспользоваться своей силой, чересчур непредсказуемый.

– Благословенна Ты между жёнами, и благословен плод чрева Твоего Иисус, – Астрид всхлипнула.

Ничего у неё не выйдет. Она может спрыгнуть, вот только как уговорить Пита? Хотя… Он лёгкий, она вполне сможет удержать его несколько секунд одной рукой, раскачать и…

– Святая Мария, Матерь Божия…

Покрепче вцепившись в перила левой рукой, Астрид схватила брата за запястье и сдёрнула его вниз. Он упал. Она почти удержала его, но Пит рухнул вниз и приземлился на садовое кресло, стоявшее на нижнем балконе.

Падение ошеломило мальчика.

Астрид услышала, как Дрейк в очередной раз всем телом толкнул дверь. Раздался треск, задвижка не выдержала. Оставалась только хлипкая цепочка, ещё миг, – и Дрейк ворвётся в номер.

– …молись о нас, грешных…

Раскачавшись, Астрид спрыгнула вниз, едва не раздавив Пита. Ногу пронзила острая боль, но времени разбираться не было. Схватив брата в охапку, Астрид прижалась к стеклянной балконной двери.

– Стул у окна, Пити, стул у окна, стул у окна, – шептала она, приблизив губы к самому его уху.

Сверху донеслись шаги Дрейка. Он открыл дверь и вышел на балкон. Астрид с Пити он видеть не мог. Если только не догадается перегнуться через перила.

– …молись о нас, грешных, ныне и в час нашей смерти… – безмолвно закончила она, обнимая брата. – Аминь.

Дрейк наверху злобно выругался. У них получилось! Он решил, что они телепортировались. «Благодарю тебя, Господи», – подумала Астрид.

И тут малыш Пит заскулил. При падении задняя крышка «Гейм-Боя» отскочила, одна из батареек откатилась прочь. Теперь брат безуспешно пытался включить игру. Астрид едва не разрыдалась в голос.

Наверху прекратили чертыхаться. Она подняла взгляд и увидела лицо Дрейка, перегнувшегося через перила. Акулья ухмылка – от уха до уха.

В руке он держал пистолет, но прицелиться под таким углом было трудно, поэтому Дрейк перекинул одну ногу через перила, точь-в-точь, как это сделала прежде Астрид.

Дрейк прицелился и захохотал.

Потом вскрикнул от боли и сорвался.

Вскочив, Астрид кинулась к перилам и посмотрела вниз, на газон. Потерявший сознание Дрейк распростёрся навзничь, из-под тела виднелась винтовка, пистолет валялся поодаль.

– Астрид! Ты в порядке? – окликнул её сверху Сэм, всё ещё сжимая настольную лампу.

Именно ею он ударил Дрейка по руке, которой тот держался за перила.

– Буду в порядке, когда вставлю батарейку в игрушку Пити, – она едва не рассмеялась, до того глупо прозвучали слова.

– У меня лодка на берегу.

– И куда мы поплывём?

– Подальше отсюда. Как тебе идея?

С ТОЙ НОЧИ, когда Лане удалось отбиться от койотов, прошло двое суток. Двое суток с тех пор, как змея спасла ей жизнь. Летучая змея. Мир сошёл с ума.

Этим утром Лана полила газон, глядя в оба, чтобы койоты и змеи не застали врасплох. Она прислушивалась к каждому тявку или рычанию Патрика. Лабрадор стал её персональной системой раннего обнаружения врага. Прежде она была хозяйкой, он – домашним любимцем, иначе говоря, они были просто друзьями. Теперь – стали единой командой. Партнёрами в игре на выживание. Патрик – зубами и нюхом, Лана – мозгами.

Поливать газон было неразумно, ведь она толком не знала, сколько воды в их распоряжении. Однако человек, владевший этой ветхой пустынной обителью, явно любил свою жалкую лужайку. Наверное, это был его плевок в морду наступающей пустыни. Акт неповиновения, со стороны того, кто добровольно поселился в безлюдной глуши.

В конце концов, если мир сдвинулся, почему бы и Лане не вести себя как чокнутой?

Жившего здесь мужчину звали Джим Браун. Она выяснила это из бумаг в письменном столе. Прямо скажем, незамысловатое имя. Фотографий не нашлось. Ему было сорок восемь лет, маловато, по мнению Ланы, чтобы покидать цивилизацию и делаться отшельником.

Будка за хижиной оказалась доверху набита едой. Ничего скоропортящегося, зато вдоволь коробок с крекерами, арахисового масла, консервированных персиков и ананасов, чили, баночной ветчины и целая уйма армейских сухпайков. Всего этого Лане с Патриком хватит на год. А то и на два.

Телефон отсутствовал. Как и телевизор и прочая электроника. Не имелось и кондиционера, который мог бы рассеять удушающую послеполуденную жару. Собственно, электричества не было вообще. Всей техники, – скрипучая ветряная мельница да приводимый ею в движение насос, качавший воду из скважины. Ещё шлифовальный камень с ножным приводом для заточки лопат, кирок и ножей. Помимо этих немудрящих инструментов нашлись пилы и молотки.

На песке виднелись следы шин то ли легковушки, то ли пикапа. Они начинались под покатым навесом, прилепившимся к дому. В мусорном баке валялись пустые банки из-под машинного масла и две красные канистры на двадцать пять галлонов, вонявшие бензином.

За домом были аккуратно сложены шпалы. Рядом – куча досок и брусьев в дырках от гвоздей.

Отшельник Джим, как называла про себя хозяина Лана, покинул своё жилище. Возможно, – навсегда. Вдруг с ним случилось то же, что и с дедушкой, а Лана – единственная выжившая на всём белом свете?