Книга мертвых - Дуглас Престон

– Его вернули в камеру, как я приказал? – спросил Коффи.

– Да, хотя доктор был против.

Они миновали охраняемый выход, и Имхоф вызвал лифт.

– Во всяком случае, мне кажется, он сможет ответить на ваши вопросы.

– Надеюсь, вы не давали ему успокоительное? – поинтересовался Коффи, когда раздался негромкий звонок и двери лифта открылись.

– Как правило, в Херкморе не держат успокоительного. Это создает возможности для злоупотреблений.

– Хорошо. Нам не хотелось бы тратить время на кивающее растение.

Лифт поднялся на третий этаж и замер перед двойной стальной дверью. Имхоф набрал код, и тяжелые створки раздвинулись, открыв взгляду длинный коридор с выкрашенными белой краской стенами. С каждой стороны тянулся ряд белых дверей с крошечными окошками и узкими прорезями внизу.

– Это одиночный блок Херкмора, – пояснил Имхоф. Заключенный находится в камере номер сорок четыре. Я бы, конечно, приказал отвести его в комнату для посещений, но дело в том, что ему довольно трудно передвигаться.

– Я в любом случае предпочел бы побеседовать с ним в камере. Охранники пусть останутся… на случай, если он вдруг станет агрессивным.

– Это вряд ли. – Имхоф наклонился вперед и понизил голос: – Я не собираюсь учить вас, агент Коффи, как вам выполнять свою работу, но, думаю, одно упоминание о том, что его могут вновь отправить на прогулку во двор номер четыре, сразу же развяжет ему язык.

Коффи кивнул. Они подошли к нужной двери, и охранник постучал по ней дубинкой:

– Эй, приведи себя в порядок, к тебе пришли! – Секьюрити стукнул еще пару раз и отошел в сторону, а его напарник отпер дверь и заглянул в камеру.

– Все в порядке, – произнес он, бегло осмотрев помещение.

Первый охранник убрал дубинку в чехол и вошел внутрь.

– Сколько времени вам понадобится? – поинтересовался Имхоф.

– Думаю, часа хватит. Я пришлю за вами охранника, когда мы закончим. – Коффи подождал, пока Имхоф уйдет, и шагнул в маленькую, безукоризненно чистую комнатку. Рабинер последовал за ним. Второй страж запер дверь снаружи и остался ждать в коридоре.

Заключенный лежал на узкой койке, под головой – тонкая подушка. На нем был чистый комбинезон оранжевого цвета – такого яркого, что невольно хотелось зажмуриться. Внешний вид узника произвел на Коффи сильное впечатление: голова перевязана, один глаз полностью заплыл, под вторым красовался синяк. Все лицо представляло собой смесь черного, синего и зеленого цветов. Глаз, которым Пендергаст мог видеть, холодно поблескивал меж опухших век.

– Агент Коффи, – произнес охранник, – не хотите ли присесть?

– Нет, я постою, – ответил Коффи и повернулся к Рабинеру. – Готовы?

Рабинер достал диктофон и кивнул:

– Да, сэр.

Коффи сложил руки на груди и, ухмыльнувшись, посмотрел на обмотанного бинтами заключенного:

– И что это с вами случилось? Попытались поцеловать не того парня? – Ответа не последовало, да Коффи его и не ждал. – Перейдем к делу. – Он вынул из папки исписанный лист бумаги. – Включайте запись. Я, специальный агент Спенсер Коффи, находясь в камере номер С3-44 Федерального исправительного учреждения Херкмор, приступаю к допросу заключенного, зарегистрированного под именем А.К.Л. Пендергаст. Дата – двадцатое марта. – Помолчав, он продолжил: – Вы можете говорить?

К удивлению Коффи, заключенный ответил утвердительно. Говорил он тихо и не очень внятно, поскольку губы у него были разбиты и сильно распухли.

Коффи улыбнулся столь многообещающему началу:

– Хотелось бы покончить со всем этим как можно быстрее.

– Мне тоже, – ответил заключенный.

Похоже, их план сработал даже лучше, чем рассчитывал агент Коффи.

– Что ж, хорошо. Тогда я вернусь к вопросам, которые уже задавал вам раньше. Но на этот раз надеюсь получить на них ответ. Как я уже отмечал, имеются свидетельства того, что в момент убийства вы находились в доме Декера. У вас имелись средства, мотив и возможность совершить преступление. Кроме того, между вами и орудием убийства существует непосредственная связь. – Заключенный ничего не ответил, и Коффи продолжил: – Во-первых, криминалисты обнаружили на месте преступления полдюжины черных волокон, и это указывает на то, что на убийце была одежда из очень редкой ткани – смеси кашемира и мериносовой шерсти, – изготовленной в Италии в пятидесятых годах. Изучив ваши костюмы, мы пришли к выводу, что все они сшиты из точно такой же ткани, более того – ткань взята из одного рулона.

Во-вторых, на месте преступления обнаружены три волоска, один из них – с корнем. Сравнение его с вашей ДНК выявило практически полное соответствие: погрешность составляет один к шестнадцати миллиардам.

В-третьих, сосед Декера видел человека с бледным лицом и в черном костюме, входившего в его дом за полтора часа до убийства. На трех фотографиях он опознал вас, категорически заявив, что этим человеком были вы. Сосед Декера является членом палаты представителей конгресса США, и это делает его в высшей степени надежным свидетелем.

Коффи показалось, что при этих словах Пендергаст усмехнулся, но он не был в этом до конца уверен, потому что лицо заключенного сразу же вновь приняло серьезное выражение. Несколько мгновений Коффи молча изучал его опухшую физиономию, но не смог прочесть на ней никаких эмоций. Единственное, что он заметил, – это стальное поблескивание устремленного на него полузакрытого глаза. Ему стало не по себе.

– Вы же агент ФБР и прекрасно знаете правила. – Он протянул Пендергасту листок бумаги. – Вас обязательно признают виновным. Если вы хотите избежать смертельной инъекции, лучше всего начать сотрудничать со следствием, причем сделать это нужно немедленно. – Он стоял перед заключенным, тяжело дыша и не спуская с него взгляда.

Узник выдержал его взгляд и через секунду произнес:

– Что ж, примите мои поздравления. – Его голос звучал покорно, даже подобострастно.

– Могу я вам кое-что предложить, Пендергаст? Признайтесь во всем и отдайтесь в руки правосудия. Это для вас единственный выход, и вам это прекрасно известно. Своим признанием вы избавите Бюро от позора публичного доказательства вины одного из наших людей. Признайтесь – и вас больше не поведут на прогулку во двор номер четыре. – Он опять замолчал.

– Я могу ставить какие-то условия? – спросил Пендергаст.

Коффи усмехнулся, предвкушая скорую победу:

– При таких доказательствах? У вас нет ни малейшего шанса. Повторяю еще раз: ваша единственная надежда, Пендергаст, – продемонстрировать готовность к сотрудничеству, чистосердечно признав свою вину. Сейчас или никогда.

Несколько секунд Пендергаст, казалось, обдумывал его слова, потом приподнялся на койке.

– Хорошо, – сказал он, и Коффи расплылся в довольной улыбке. – Спенсер Коффи, – продолжал тем временем Пендергаст, и его голос стал почти заискивающим. – В течение десяти лет я следил за вашей карьерой в Бюро и признаю, что потрясен ею. – Он глубоко вздохнул. – Я сразу понял, что вы человек особенный, можно сказать – уникальный. Вы – как это сказать? – потрясли меня.