Личная жизнь шпиона. Книга первая - Андрей Борисович Троицкий

инструментов и даже без наркоза, — голыми руками, эти чудеса творят филиппинские целители, темные люди без медицинского образования.

Еще поговаривали, что слухи о фильме дошли до Центрального комитета КПСС, большие сановники якобы решили изъять копии из проката и тем закончить историю, похожую на идеологическую диверсию. Ясно же, что скандал с фильмом нужен только иностранным спецслужбам, чтобы подорвать доверие граждан к нашей советской медицине.

Наконец, две копейки провалились в нутро телефона.

— Привет, старина, — прогудел Белов. — Жду, приезжай.

Разину повезло поймать такси, он видел, как вслед за машиной тащатся зеленые «жигули» с заляпанным грязью номером и, кажется, бежевая «волга». Он попросил водителя остановился у Белорусского вокзала, вышел, смешался с потоком людей, нырнул в подземный переход, оказался на противоположной стороне улицы Горького, тут повезло с троллейбусом. Вскоре он очутился в бюро пропусков. Сунул паспорт в темное оконце и получил оттуда клочок бумаги, открывающий двери в главные издания страны.

Коридоры «Сельской жизни», застеленные красной ковровой дорожкой, были длинными, пустыми и тихими. Кабинет Белова оказался маленьким: два письменных стола и серые стены, только роман Джона Ле Карре с яркой обложкой напоминал о том, что здесь работают не роботы.

Белов поднялся навстречу, обнял Разина, прижал к своему большому, теплому животу и долго не хотел отпускать. Белов по-прежнему вел свободную жизнь холостяка, хотя был давно женат, — это легко определить по засосу на шее, такие штуки жена не поставит. Засос был продолговатым, похожим на синяк, но все-таки это был не синяк. Значит, привычка обновлять список знакомых женщин никуда не делась.

Обходя тему о гибели Татьяны, обменялись короткими сообщениями о пустяках, поговорили ни о чем. Разин сказал, что жизнь в Москве все такая же: все течет, но ничего не меняется. Белов ответил, что жить можно и так, но все же духовной пищи не хватает, в хорошие театры билеты не достанешь, читать нечего. Но иногда знакомые подбрасывают чтиво на английском. Хотя этот Джон Ле Карре такой же дурачок и фантаст, все из пальца высосано, будто он не в разведке служил, а в детском саду детишкам носы вытирал. Помолчал и добавил:

— Хотя, какой с него спрос… Этот малый тоже из конторы, из своей, английской. И подписку давал, как и мы. Или не дай бог какая-нибудь история, похожая на правду, вдруг появится на страницах его новой книжки…

— И что тогда?

— Вполне вероятна скоропостижная смерть. Конечно, не от сифилиса. От инфаркта или несчастного случая. Плюс цветы на могиле… Да, от благодарных читателей.

— Тогда совет — выброси книжку в мусор.

— А что читать? — понизил голос Белов. — Журнал «Коммунист»?

Разин вытащил из сумки поллитровку «пшеничной» и сказал, что выпить можно прямо сейчас, буквально по сто грамм, — это просмотру не помешает. Белов нырнул под стол, достал откуда-то хрустящие ржаные хлебцы, кусок вареной колбасы, уже порезанной, и два стакана. Сказал, что выпьют они в другом месте, а здесь ни пить, ни курить нельзя, хозяин второго рабочего стола, старый безграмотный сморчок, никак не хочет свалить на пенсию, сам мучается и другим жизни не дает.

* * *

Они вышли в коридор и вскоре оказались в другом кабинете, просторном, с большим полированным столом, удобными стульями, креслом и огромной стеклянной пепельницей. Зам главного редактора оставил ключ Белову, а сам сидел на больничном. Устроились за приставным столиком для посетителей, Разин плеснул водку в стаканы, выпили за Таню, чтобы земля ей пухом. Закусили колбасой и хлебцами, еще выпили, — теперь за здоровье, свое и лучших друзей.

Разин сказал:

— Слушай, а тут у тебя…

Он замолчал и выразительно посмотрел на потолок, а потом на стены.

— Нет, нет. Ну что ты… Это моя тема. Кому нужно ставить дорогущие устройства у какого-то заместителя из «Сельской жизни»? Ну, кто он такой?

Разин решил, что именно сейчас, когда еще не допита первая на сегодняшний вечер бутылка, пора сказать о том, ради чего он приехал, даже согласился смотреть неприятный фильм о хирургических операциях.

— У меня просьба, — сказал Разин. — Нужна пишущая машинка. Не на время, насовсем. Я знаю, что у тебя дома она есть. Понимаешь… Неделю пишу рапорты. А пальцы уже отсохли. Дам четыре сотни. По рукам?

Белов на минуту протрезвел и подумал, что машинка у него отличная, портативная, импортная, почти новая. Изредка он сам печатал что-то дома, — отдавать хорошую вещь нет никакого смысла. Он уже хотел соврать, что давно продал машинку, потому что… Потому что… Деньги были нужны. Так что, извини, но поезд ушел. Белов уже открыл рот, но неожиданно для себя сказал:

— Черт с тобой… Умеешь ты подход найти. Но есть еще один пункт соглашения. Ты ведь один живешь. Ничего, если я как-нибудь заеду? Ну, с одной знакомой? Хорошая женщина. Комнаты ведь изолированные…

— А как же супруга, как Настя?

— Ты ведь знаешь, — одной маленькой любви не хватает на долгую жизнь. Вот и приходиться… Ну, крутиться. Ты ведь на машинке будешь не рапорты строчить, а что-то другое. Анонимки, например?

Белов громко рассмеялся.

До начала киносеанса оставался еще добрый час с гаком, Белов рассказал два свежих анекдота про евреев, Разин ответил двумя анекдотами про Брежнева. Белов сделался грустным и сказал:

— Еще год-другой и начнутся большие проблемы. Мясо уже по карточкам в крупных промышленных городах, ну, кроме Москвы и Питера. Скоро карточки введут и здесь. А дальше — голод. А ведь скоро советской власти семьдесят лет. Смешно?

Разин разлил оставшуюся водку по стаканам, выпили.

— Может, не пойдем никуда? — спросил он. — Сейчас выйдем дворами к Савеловскому вокзалу. Там поймаем такси. И через двадцать минут будем уже в «Берлине». Как идея?

— И что с билетами делать?

— В приемной секретарша, как из журнала «Плейбой». Даже лучше. Отдай ей, она запомнит доброту. И ответит… Ну, добром ответит.

— Что-то я сомневаюсь.

Белов поднялся на ноги, вытащил из бумажника два билета. Разин смахнул в сумку оставшуюся закуску и пустую бутылку. Вскоре они вышли из здания, свернули в темноту дворов, оказались на широкой улице и поймали такси. Они посидели в ресторане «Берлин», хорошо поели, послушали музыку, Белов потанцевал с очаровательной женщиной и записал ее телефон.

В двенадцатом часу спустились на станцию Дзержинская и проехали по прямой несколько остановок, поднялись наверх, прошли пешком пару кварталов. Они оказались в квартире Белова. Коридором прокрались в его комнату, Разин отсчитал деньги и стал владельцем пишущей машинки, напоследок попросил Белова упаковать ее в чемодан. Далеко за полночь Разин с чемоданом появился у своего дома