Император. Гибель царей - Конн Иггульден

— Они убили всех. Вся провинция в огне, — прошептал он.

— Мятежники?.. — быстро спросил Цезарь.

Он ожидал услышать о чужеземцах, совершивших набег на прибрежные города. Обычно они спешили убраться восвояси на своих кораблях: в этой части мира подобные нападения были обычным делом.

Человек кивнул, потом снова потянулся к чаше с водой. Юлий подал ее и смотрел, как тот пьет.

— Митридат, — прохрипел раненый. — Когда умер Сулла, он призвал всех…

Несчастный закашлялся, а Юлий выпрямился и, потрясенный, вышел из каюты, наполненной зловонием, на палубу.

Сулла умер?..

Он вцепился в ограждения борта с такой силой, что руки свело судорогой. Хотелось верить, что перед смертью человек, отнявший у него Мария, долго мучился.

Цезарь не раз представлял себе, как вернется в Рим со своими солдатами, богатый и могущественный; как вступит в борьбу с Суллой и отомстит за Мария. Умом Юлий понимал, что эти фантазии похожи на детские мечты. Но они воодушевляли его и позволили выжить в долгие месяцы заточения у Цельса.

В течение дня молодой тессерарий занимался множеством вопросов, решение которых было необходимо для дальнейших действий отряда. Цезарю казалось, что он отдает приказы людям, которые находятся где-то далеко; все его сознание сосредоточилось на осмыслении новости, услышанной от умирающего. По крайней мере немного отвлекли поиски провизии и размещение солдат на ночевку. Смерть Суллы пробила брешь в будущем, образовала пустоту, которую требовалось чем-то заполнить.

Торговец Дур нашел Цезаря, когда тот вместе с тремя легионерами очищал отравленный колодец. Обычно захватчики стараются испортить местные источники питьевой воды, бросая в них разлагающиеся трупы животных, и Юлий с солдатами работали до изнеможения, вылавливая скользкие тушки цыплят. Сдерживая рвоту, они отбрасывали падаль подальше.

— Мне необходимо перемолвиться с тобой словечком, господин, — заявил Дур.

Капитан решил, что Цезарь не слышит его, и громче повторил свою просьбу.

Вздохнув, Юлий повернулся к нему, предоставив легионерам втроем забрасывать в колодец крюки на длинных веревках. На ходу он вытирал грязные руки о тунику; Дур видел, что Юлий совершенно выбился из сил, и вдруг подумал, что офицер еще очень молод.

Торговец откашлялся, прочищая горло.

— Господин, я хотел бы забрать триремы и уйти. Я поставил свое имя под письмом, в котором говорится, что ты нанял «Вентул» для охоты за пиратами. Мне пора вернуться к семье и привычной жизни.

Цезарь молчал, пристально глядя на капитана. После паузы Дур продолжил:

— Мы договорились, что, найдя Цельса, ты отдашь мой корабль и вторую трирему за утопленные товары. Я ни на что не жалуюсь, но прошу тебя приказать солдатам сойти на берег, потому что плыву домой. Господин, меня они слушать не станут…

Юлий почувствовал боль и ярость. Он и не думал, что так трудно будет сдержать данное честное слово. Дуру обещано два корабля, но случилось это прежде, чем они узнали о разорении порта в Фессалониках. Чего же он ждет? Дух воинственности, горящий в груди Юлия, требовал решительно отказать торгашу. Неужели он считает, что Цезарь откажется от двух боевых кораблей в тот момент, когда Митридат в Греции режет римлян, как скот?..

— Идем со мной, — велел он Дуру, проходя мимо капитана.

Юлий шагал быстро, и торговцу, чтобы не отставать, пришлось припустить рысью за молодым офицером. Скоро они достигли причалов, где на волнах плавно покачивались три корабля. Часовые, увидев Юлия, отсалютовали: Цезарь ответил на приветствие и остановился возле самого парапета, у борта одной из трирем, возвышавшейся над ними.

— Я не хочу, чтобы ты плыл домой, — решительно заявил он.

От удивления Дур раскрыл рот.

— Ты дал мне слово, что я уйду, как только корабль Цельса будет захвачен!

Юлий взглянул ему в лицо, и у торговца словно отнялся язык — с таким выражением смотрел на него молодой римлянин.

— Я не нуждаюсь в напоминаниях, капитан. Не стану тебя удерживать. Однако Риму нужны твои корабли. — Он надолго задумался, остановив взгляд на судах, качающихся на грязной воде. — Прошу тебя как можно скорее достичь на триремах ближайшего римского порта, в котором есть наши войска. Там ты передашь серебро легиона — от моего имени… и от имени капитана «Ястреба» Гадитика. Я думаю, тебя отправят в Рим за подкреплениями. Выгоды в этом деле ты не найдешь, но твои триремы быстры, а нам сейчас нужно все, что способно ходить по морю.

Переминаясь с ноги на ногу, Дур в изумлении слушал Юлия.

— На это потребуется несколько месяцев. Моя семья и кредиторы станут думать, что меня уже нет в живых, — возразил капитан, чтобы выиграть время.

— Погибли римляне! Или ты не видел трупы? О боги, я прошу тебя об услуге городу, в котором ты родился и вырос. Ты никогда не сражался за него, не проливал крови. Я даю тебе возможность хотя бы отчасти выплатить долг!

Дур едва не засмеялся в ответ, но спохватился и сдержал улыбку, поняв, что молодой человек абсолютно серьезен. Капитан думал о том, что его римские друзья сказали бы об этом солдате. Похоже, для него Рим не только попрошайки, крысы и эпидемии, а нечто большее. Неожиданно торговец понял, что ему становится стыдно.

— А почему ты решил, что я не могу просто взять деньги и отправиться прямиком на север Италии, домой? — спросил он.

Юлий едва заметно нахмурился и посмотрел на капитана холодными глазами.

— Потому что если ты так поступишь, я стану твоим врагом. Ты хорошо знаешь, что в конце концов я доберусь до тебя и уничтожу.

Голос Цезаря звучал спокойно, почти равнодушно, но Дур видел расправу над пиратами и уже знал о том, что Цельса выбросили за борт его же корабля. Ему вдруг стало зябко. Он плотнее закутался в плащ.

— Очень хорошо. Сделаю так, как велишь, но учти: я проклинаю тот день, когда ты впервые ступил на палубу «Вентула», — процедил торговец сквозь зубы.

— Всем моим людям высадиться на берег! — громко крикнул Юлий часовому, стоявшему на носу триремы Дура.

Солдат отсалютовал и скрылся из виду. Капитан почувствовал себя так, словно камень свалился с души.

— Благодарю тебя, — сказал он Юлию.

Ничего не ответив, офицер зашагал назад, к складам.

Немного в стороне, там, где заканчивались каменные плиты доков и начиналась голая земля, высились пять крестов со свисающими с них телами. Указав на них рукой, Цезарь на ходу отрывисто бросил торговцу:

— Не забывай.

Забыть о таком?.. Капитан помотал головой.

Наступила ночь, и легионеры собрались в одном из складских помещений, меньше пострадавшем от пожара. Одна из стен покрылась копотью, внутри стоял запах гари, но здание не сгорело, и было сухо и тепло. Пошел дождь: по деревянной крыше забарабанили тяжелые капли.