Леди греха - Мэдлин Хантер

Лондонская полиция, как всякое уважающее себя английское учреждение, хранила отчеты о происшествиях разных лет. Хотя многие члены «полицейского братства» недолюбливали Натаниела из-за его выступлений в суде на стороне защиты, несколько инспекторов стали его друзьями. К середине дня он узнал имена констеблей, помогавших вытащить мертвую иностранку из Темзы около Солсбери-Стэрз четыре года назад.

Натаниел нашел Уильямсона, мужчину среднего роста, весьма выдержанного, с очень интеллигентным лицом, на дежурстве, на его посту вблизи «Ковент-Гардена».

– Было очень любезно с вашей стороны зафиксировать это происшествие как несчастный случай, что дало возможность достойно похоронить погибшую.

Губы Уильямсона сложились в одну суровую линию.

– Я не фальсифицирую свои доклады, сэр. Она упала в воду. Это показали свидетели.

– Значит, люди видели, как это случилось?

– Никто из опрошенных не видел самого момента падения тела в реку. Возможно, это было и самоубийство, но я сомневаюсь в этом.

– Почему вы сомневаетесь?

– На ней была дорогая одежда, понимаете? Не повседневная. Те, кто решает покончить с собой, по иронии судьбы, не хотят испортить свое лучшее платье. И самоубийцы не пришпиливают золото к нижней юбке, как это сделала погибшая. Обрывок золотой цепочки шириной в мой палец. Эти звенья обнаружил хирург, когда тело доставили на вскрытие. Я. слышал, золотом воспользовались, чтобы оплатить похороны.

– Возможно, именно поэтому дама и имела его при себе – оставляла средства на похороны.

– Судя по ее лицу и одежде, она была иностранкой. Не знаю, как это могло повлиять на ее решение. Но я повторяю лишь то, что сказал. Женщина упала в реку.

По дороге домой Натаниел перебирал в уме весь разговор с Уильямсоном. Убеждение Уильямсона, что это не самоубийство, было не лишено смысла. Взяла бы она с собой мальчика, если бы задумала такой шаг? Мать не могла не знать, что после этого он будет брошен на произвол судьбы – один в чужом городе.

А она оставила Гарри неподалеку и велела ему ждать ее. Если она не хотела, чтобы сын видел, как она прыгнет в воду, какой вообще был смысл брать его с собой?

Самый очевидный ответ грозил еще больше запутать дело. И к тому же он подозревал, что истина никогда не будет установлена.

Логически события выстраивались так. Мать Гарри пришла к Темзе не с тем, чтобы покончить с собой. Она надела самое лучшее платье и взяла с собой сына, чтобы встретить кого-то. Вероятнее всего, того, кому она писала больше года, не получая ответа. Того, кого она надеялась встретить в Лондоне.

Она оставила мальчика поблизости, так чтобы показать его или привести для встречи.

Натаниел представил, как все это должно было произойти. Женщина в дорогом платье встречает мужчину на берегу Темзы. Поиски уединенного места. Возможно, на ступенях, неподалеку от которых выловили ее тело. Только вместо радости встречи – холодный прием.

Угрожала ли она ему? Сказала ли, что сообщит всем родственникам о случившемся?

Но что бы там ни было сказано, она не покинула этого места живой. Может быть, в приступе отчаяния, раздавленная его холодностью и равнодушием, она действительно решила умереть? Или же случайно оступилась и упала в реку.

Существовала еще одна вероятность, которую ни один адвокат просто не мог проигнорировать.

Ее могли столкнуть в воду.

Письмо в дом к Натаниелу пришло ближе к вечеру, не по почте. Его доставил слуга, в котором Натаниел узнал человека Шарлотты.

«Я приду в Олбани в десять. Пожалуйста, отошлите Джейкобса», – гласила записка.

Ее послание удивило Натаниела. Хотя он вполне раскованно вел себя в доме Шарлотты, он не ожидал, что она отплатит ему тем же и ее порыв страсти будет адекватен его чувствам. Более того, ее визит был потенциально губителен для ее репутации, чего не скажешь о нем.

Наконец, ее короткая записка сказала ему: он не контролирует их отношения, хотя, гордо удалившись от нее победителем вчера утром, он думал иначе.

Натаниел отпустил Джейкобса на ночь навестить сестру в Мидлсексе. А сам стал нетерпеливо ждать возлюбленную, приоткрыв дверь, чтобы она ни секунды не задерживалась.

Часы еще не кончили бить десять, когда прибыла Шарлотта. Он ждал ее так напряженно, с такой страстью, что почувствовал ее появление, хотя Шарлотта вошла почти неслышно. Он закрыл глаза, пораженный тем, как ее присутствие заполнило его до краев, ею были полны и его апартаменты.

Открыв глаза, Натаниел увидел ее стоящей посреди гостиной. Вся в черном, словно пребывая в трауре, Шарлотта скрывала лицо под темной вуалью. На дорожке перед его домом любопытные прохожие могли заметить лишь смутную тень

Он поднялся, чтобы пойти ей навстречу, но Шарлотта подняла руку, останавливая его. Она прислонила к камину свой черный зонтик, затем медленно подняла вуаль.

Ее вид поразил Натаниела. Шарлотта выглядела такой бледной и расстроенной, словно действительно пришла с похорон. В потухших глазах отражалась грусть, смутно читались тревожные мысли. Лицо осунулось и казалось усталым.

Натаниел все же подошел к ней и крепко обнял. Она не приникла к нему, а, казалось, застыла, словно его объятия причиняли ей боль.

– Вы нездоровы, – сказал он.

Шарлотта освободилась от его рук и отступила на шаг назад. Она холодно смотрела на него, но теперь ее глаза блестели.

– Я здорова, но меня тошнит. Вы должны знать, черт побери! Теперь я все знаю и думаю, что не переживу этого,

– О чем вы говорите, дорогая?

Теперь ее лицо приняло горестное выражение.

– Натаниел, это не Джеймс имел ту юношескую связь в Испании. Это был Филипп.

Шарлотта назначила это свидание в приступе безумной ярости. Она пришла сюда, чтобы отчитать Натаниела, наорать на него, не сдерживая ярости.

И вдруг произнесла слова, которые лишили ее сил. Она сломалась, из глаз полились слезы, она не могла больше издать ни звука.

Сильные руки обняли ее. Но это нисколько ее не утешило. Ей приходилось бороться не только со своим отчаянием, но и с ним. Она рыдала у него на груди и колотила своими маленькими кулачками.

Злость помогала ей отвлечься от кошмара, который она пережила после того, как прочитала письма. Перед ней словно разверзлась бездна, ужасная и пугающая. Весь день она не чувствовала в себе ни капли жизни. А ночью, лежа без сна, она почувствовала, как картина ее жизни развалилась на части. И сама Шарлотта, которую она знала, тоже оказалась растерзанной на куски.

Ее ум отказывался вместить в себя новые впечатления. Постичь открывшуюся правду, жить с ней дальше. Никогда раньше она не пребывала в таком смятении. Мысли беспорядочно метались в ее голове, эмоции заставляли гулко биться сердце. Ей казалось, что она умрет, если не освободится от шока и бури негодования.