Полет дракона - Энджи Сэйдж

– Замерзла? – спросил Септимус.

Он щелкнул пальцами, и в камин сам собой запрыгнул хворост и загорелся. Потом два больших бревна вылезли из корзины для поленьев, запрыгнули на хворост и услужливо подхватили огонь. Совсем скоро комнату заполнило тепло камина, и Дженна перестала так бояться.

– Пошли, – сказал Септимус, – ты можешь лечь в комнате для гостей. Там очень уютно. Я тебя отведу.

Но Дженна не решалась. Она вспомнила о Тени, которая наверху поджидала их рядом с Марсией.

– Спасибо, Сеп, – сказала она, – но я лучше останусь здесь у камина.

Септимус посмотрел на ее бледное лицо. После всех этих темных штучек у Саймона она сама не своя.

Он подумал и сказал:

– Ладно, Джен, я тоже останусь с тобой.

Спустя некоторое время в дверях появилась высокая фигура и увидела двоих свернувшихся калачиком детей, которые спали, укутавшись в лучшие пурпурные одеяла. Марсия замерла на минутку и улыбнулась. Этот болтливый бывший крысенок-почтальон не подвел. Дети в безопасности. Она, конечно, давно это знала, но все равно ей так приятно видеть их снова дома.

Марсия на цыпочках ушла прочь. Тень задержалась в дверях и бросила зловещий взгляд на спящих детей. В ее глазах на миг вспыхнул огонек, а потом она повернулась и пошла вслед за Марсией по холодным каменным ступенькам.

– Что это еще такое? – сердито воскликнула Марсия, на миг позабыв о том, как рада она была вчера снова видеть Септимуса и Дженну дома в безопасности.

Сегодня был не лучший ее день. Она проснулась и увидела, что на ее подушке развалилась Тень. Ничего необычного, конечно: за последние месяцы Тень постепенно становилась все более видимой – особенно с утра, когда только откроешь глаза. Но она всегда молчала. До сегодняшнего дня. Собственно, Марсию как раз и разбудил звук негромкого замогильного голоса, который все время повторял: «Марсия… Марсия… Марсия…»

В порыве злости Марсия швырнула одну из своих лучших пурпурных туфель в жуткое существо, но туфля, конечно, пролетела сквозь него: пересекла всю комнату и разбила вдребезги стеклянный горшочек. Его давным-давно подарил Марсии Альтер, когда она, еще будучи его учеником, освоила какую-то особенно сложную проекцию. Разбитый горшочек расстроил Марсию даже больше, чем она ожидала, и волшебница в сквернейшем расположении духа бросилась вниз. Она уже была сыта по горло этой Тенью…

Марсия распахнула дверь кухни и заорала на кофейник: «Пошевеливайся!» После завтрака она решила, что немедленно пойдет к старику Уизелу и потребует последнюю часть Тенеловки – пробку.

– Септимус! – громко позвала она.

Септимус резко проснулся и испуганно сел. Сначала он не мог вспомнить, где находится. Но Марсия скоро ему напомнила.

– В Башне Волшебников, – сказала она, сердито скрестив руки на груди, – занимаются магикой, а не устраивают зоопарк.

– Чего? – не понял Септимус.

– Посмотри на мои роскошные одеяла! Они все в дырках! Уж не знаю, где ты раздобыл эту гигантскую моль, но сейчас же отнеси ее обратно!

– Какую еще гигантскую моль? – переспросил Септимус, которого не покидало чувство, что он что-то пропустил.

– Уф? – пробубнила Дженна, вылезая из-под груды одеял.

– А, привет, Дженна, – улыбнулась Марсия. – Рада видеть тебя дома. Крыса сказала… хм, эта глупая крыса много чего сказала, в основном какую-то чушь… Но я смогла разобрать, что ты благополучно нанесла Летний визит. Молодец!

– Спасибо, – сонно ответила Дженна, села… и угодила ногой в большую дыру в одеяле.

Она пошевелила пальчиками, как будто видела их первый раз, и тут что-то зеленое вцепилось в нее когтями.

– Ой! – вскрикнула Дженна.

– Огнеплюй! – испугался Септимус.

Тетушка Зельда говорила ему, что дракон будет расти не по дням, а по часам, но он и не предполагал, что настолько быстро. Огнеплюй таки прогрыз не-прогрызть-дракону-сумку и теперь был размером со щенка. Септимус схватил дракончика и оттащил его от ноги Дженны.

– Ты как, Джен? – спросил он.

– Да ничего… пальцев не убавилось.

Дженна потерла ногу, поцарапанную когтями.

– Сеп, – сказала она, поглядывая на Огнеплюя, который лизал руку Септимуса в надежде получить завтрак, – он же вчера еще был куда меньше!

– Нет, – пробормотал Септимус.

Да, похоже, будут неприятности. Он даже боялся посмотреть в глаза Марсии. Нетрудно догадаться, что она скажет. И она, естественно, это сказала.

– Я же говорила, Септимус, никаких домашних животных! Никаких попугаев, игуан, черепашек, никаких…

– Но… но Огнеплюй – это не домашнее животное. Это магическое орудие. Как кролик для опытов во дворе.

– Септимус, дракон – это не кролик для опытов. Ты даже не представляешь, сколько с ним мороки…

Как будто чтобы подтвердить ее слова, Огнеплюй вывернулся из рук Септимуса и прямиком сиганул к ногам Марсии. Он заприметил туфли из кожи питона. Что-то в его памяти говорило ему: змеи – враги драконов, а этой фиолетовой змеей можно отлично заморить червячка. Откуда было знать дракончику двух дней от роду, что туфли Марсии – это только змеиная кожа, а ноги в туфлях принадлежат очень вспыльчивой и могущественной волшебнице, которая просто обожает свои туфли и терпеть не может всяких там маленьких дракончиков. Зеленая крылатая ящерка обхватила ногу Марсии и начала жевать туфлю.

– Э-э-эй! – возопила Марсия и лихорадочно затрясла ногой.

Но Огнеплюй кое-что усвоил, когда два дня назад Септимус стряхнул его с пальца. Он крепко вцепился в туфлю и впился острыми зубками в змеиную кожу.

– Зубы брось! – с трудом пролепетала Марсия.

Огнеплюй пуще прежнего впился зубами в туфлю.

– Жубы прочь! – опять проорала Марсия.

Огнеплюй не отстал и начал грызть кожу.

– Зубы прочь! – наконец правильно прокричала Марсия.

Огнеплюй выпустил питоновую туфлю, а так как теперь змеиная кожа его больше не интересовала, вальяжно проковылял обратно к Септимусу, сел рядышком и смерил Марсию грозным взглядом.

Марсия рухнула на стул и принялась ощупывать свою ногу, разглядывая испорченную туфлю. Септимус и Дженна затаили дыхание. Что она теперь скажет?

– Полагаю, Септимус, – произнесла Марсия после долгой паузы, – этот паразит тебя пометил?

– Ну да, – признался ученик.

– Так я и думала, – тяжело вздохнула волшебница. – Не то чтобы у меня нет других забот, Септимус… Ты знаешь, до какого размера они вырастают?