Барышня-попаданка - Анастасия Сергеевна Кольцова

«Что я не видел в вашем Петербурге, мне и в Москве неплохо», отвечает Сергей Михайлович на первое письмо моего жениха.

«В столице только суета и разврат, не поеду», — сурово отвечает батюшка Владимиру на второе письмо.

А третье письмо Владимир пишет сейчас, пытаясь придумать то, что образумит его своенравного батюшку и заставит переехать из Москвы, которая будет сожжена Наполеоном, в более безопасный Санкт-Петербург.

— Если он не согласится и после третьего письма — поеду в Москву и самолично его уговорю! — мой жених в гневе ударяет кулаком по столу. — Я тут о его жизни и здоровье пекусь, а он ехать не хочет!

— Не волнуйся, до войны ещё целых два месяца, — успокаиваю я своего жениха. — Если что, поедем вместе в Москву, и уговорим твоего батюшку на переезд.

— Хорошо, так и сделаем, — соглашается Владимир, запечатывает конверт, отдаёт его Алексею, и начинает описывать другу прелести петербургской жизни, агитируя перевезти родителей в столицу.

Поздно вечером, когда все уже спят, я потеплее закутываюсь в плед и выхожу на балкон. На воздухе прохладно и по-весеннему сыро, поэтому надолго меня не хватает — быстренько замёрзнув я направляюсь обратно в комнату. Но дойти до неё так и не успеваю, потому что сталкиваюсь с женихом, по-видимому, тоже вышедшим погулять.

— Какая приятная встреча, — закутанный в плед Владимир церемонно раскланивается, и я еле сдерживаюсь от смеха.

Представляю, как будет рада Марья Ильинична, если её разбудит мой гомерический хохот! Пожалеет, наверное, что не привезла с нами в столицу мадмуазель Дюбуа, которая следила бы за моими манерами.

— Взаимно, — отвечаю я Владимиру, изображая нечто, отдалённо напоминающее реверанс.

— Пригласил бы вас в свою спальню, но, боюсь, от этого пострадает ваша репутация, поэтому приглашаю вас составить мне компанию у камина, — ехидный жених подаёт мне руку, и мы отправляемся в гостиную.

— Кстати, Владимир, а сколько тебе лет? — спрашиваю я, усаживаясь в кресло. Пора бы уже в конце концов узнать, сколько лет моему жениху!

— Двадцать, — отвечает Владимир, усаживаясь в кресло напротив меня. — Так что я старше тебя, дорогая невеста!

— А вот и нет, — смеюсь я. — В декабре мне, как и тебе, пошёл двадцать первый год! Просто тогда ты ещё считал меня семнадцатилетней дочерью Елецких, поэтому я тебе этого не сказала. Получается, мы с тобой одногодки! Кстати, можно называть тебя Володей? А то с «вы» на «ты» мы перешли, но по каким-то неведомым мне причинам ты до сих пор остался пафосным княжичем Владимиром!

— Хорошо, — смеётся мой жених. — Я совершенно не против быть Володей, дорогая Дашенька!

— Какая ещё «Дашенька», я Даша! — возмущаюсь я, но Володя только хохочет над моим недовольством.

Вот же негодник!

Вскакиваю с кресла и пытаюсь выдать своему саркастичному Володе оплеуху, но он неожиданное дёргает меня за руку, и я оказываюсь сидящей у него на коленях. Плед падает на пол, я остаюсь в одной ночной рубашке, и по моему телу пробегает целая волна мурашек от неожиданной близости с моим женихом.

Володя прижимает меня к себе ещё ближе, его горячие губы скользят по моей шее, находят мои, полуоткрытые от внезапного желания, и мы сливаемся в горячем страстном поцелуе, заставляющем моё сердце биться быстрее, а мои лёгкие забыть, как нужно дышать.

Мои руки нежно гладят его плечи и накачанную грудь (и когда успел, не замечала у него дома штанги), а его ласково скользят по моим волосам. Когда мы наконец смущённо отрываемся друг от друга, я смотрю в его синие глаза, в полутьме гостиной кажущиеся тёмными, и говорю то, что просто не могу не сказать:

— Я люблю тебя! И больше не буду пытаться вернуться в своё время. Я останусь здесь, с тобой, выйду за тебя замуж, и проведу с тобой всю свою жизнь, — я целую Володю в губы, в шею, начинаю расстёгивать на нём рубашку…

— Э нет, дорогая невеста, остальное только после свадьбы, — Володя отодвигается от меня и застёгивает верхние пуговицы.

Он это что, серьёзно? Такой романтичный момент запорол!

В гневе соскакиваю с его колен, поднимаю свой плед и бегу в свою комнату. Ну пафосный княжич, ну даёт! Я тут ему в любви объясняюсь, обещаю остаться, а он мораль мне читать вздумал! Ни за что ему этого не прощу!

Володя догоняет меня почти возле самой двери. Упирается рукой в стену, преградив мне дорогу, и почти прижав меня к стене, примирительно касается носом моей щеки.

— Я тоже очень люблю тебя. И я рад тому, что ты хочешь остаться со мной. Не сердись.

Вот что прикажете мне делать? Как тут не простить и не закрепить прощение очередным страстным поцелуем?

16. Соблазнить жениха

Все последние дни я провожу в чудесном настроении — всё, больше никаких поисков часов! Наслаждаюсь балами, вечерами, и общением со своим женихом, ведь я остаюсь здесь, со своим любимым Володей! Выйду за него замуж, будем жить вместе…

Через неделю после отъезда Алексея Володя огорчает меня новостью, что несмотря на его третье увещевательное письмо батюшка до сих пор не хочет переезжать в Петербург.

— Вот что ему в этой Москве, мёдом намазано? — недоумевает мой жених. — Кажется пора нам ехать в Москву, уговаривать моего старика вживую!

— Если мы поедем в Москву, то получается, и свадьбу там сыграем? — спрашиваю я, облокотившись на стол в гостиной, за которым сидит Владимир.

— Думаю да. Не представляю, как можно было бы вытащить батюшку на свадьбу, если бы мы хотели венчаться в столице! Слишком уж он любит Москву!

— Тогда пойду расскажу Марье Ильиничне, что нас ждёт путешествие, — я быстро целую жениха в щёку, выбегаю из гостиной и лечу в комнату, выделенную Володей моим названым родителям.

— Так, надо свадебное платье заказать, — отвечает Марья Ильинична на мою радостную новость о возвращении в Москву.

— Маменька, ну вот зачем мне второе платье! В Москве же висит то, что пошили на свадьбу с Анатолием! — недовольно бурчу я, когда узнаю, что для свадьбы с Владимиром Марья Ильинична собирается заказать новый подвенечный наряд. Всё настроение сразу испортилось!

— Ничего ты не понимаешь! — сурово наставляет меня моя названая маменька. — Та свадьба расстроилась, не к добру в невезучем платье под венец идти! К тому же то платье шили в старушке-Москве, а это будет столичное, новомодное!

— Ну ладно, давай шить второе свадебное платье, — уныло соглашаюсь я, вспоминая, как долго меня мучили разными замерами, прежде чем пошить первое. Второй круг страданий на подходе!

— Так, сейчас прикажу заложить карету, поедем