24 часа - Алекс Джиллиан

Я не думаю, что Билл Карпентер способен на низкие поступки, но, когда речь о твоей единственной и любимой дочери, на многое начинаешь смотреть иначе. Наверное… Я могу предполагать. Теоретически. Практика у меня нулевая. У нас с Сил нет детей. Могли бы быть, но мы испугались, потому что были слишком юными, а наши более умудрённые опытом родители поддержали опрометчивое решение, которое в итоге привело к непоправимым последствиям. Одна ошибка, всего одна, но часто бывает, что именно этой одной ошибки оказывается достаточно, чтобы развернуть жизнь не в ту сторону. Я не знаю, как бы сложились наши отношения и к чему бы привели, если бы ребенок родился. Может быть, мы разошлись уже тогда, не выдержав ответственности, к которой не были готовы – ни она, ни я. Или это укрепило бы нас, заставило повзрослеть. Изменить приоритеты и ориентиры. Измениться самим.

Мы не можем знать – что было бы. Предположения и домыслы – ничто, иллюзия, теория, искривлённое зеркало, в которое так хочется заглянуть, и, обвиняя обстоятельства, заявить, что «вчера» мы могли бы быть лучше, счастливее.

Только это ложь, самообман, защита мозга, оправдывающего себя через управляемое сознание. Нам свойственно перекладывать ответственность на других и видеть себя в радужном свете. В большинстве своем мы так запрограммированы, потому что живем ради получения удовольствия, а не страданий. Вкусно поесть, дорого пожить, классно потрахаться, залезть на верхнюю ступень власти, стать новым мессией, звездой экрана, монахом-отшельником или открыть приют для брошенных собак. Источники удовольствия могут быть самыми разными. Иногда они совершенно не похожи на удовольствие, порой граничат с сумасшествием и откровенно пугают, порой они убивают, приносят страдания, а для кого-то боль является высшим кайфом. В мире так много безумцев, и у каждого свой неповторимый сценарий получения удовольствия.

Наш брак с Сильвией разрушился не из-за отсутствия детей. Не уверен, что я по-настоящему хотел их. С ней. Звучит ужасно, учитывая, сколько ей пришлось пройти, но, может быть, подсознание не лжет, и она тоже не хочет? Ей нравится страдать – в этом ее удовольствие. Ей нравится обвинять во всем меня – и в этом тоже ее удовольствие. Таковы правила игры, в которые часто играют люди. Я больше не хочу принимать участие, выбываю. Я не стал каким-то другим, лучшим олицетворением себя. Я не рассмотрел в Сил то, чего не видел раньше. Я просто устал, и выдохся. Просто она перешла грань. Просто мы никогда не понимали друг друга по-настоящему. Просто она хотела от меня эмоций, которые я не мог дать, и в глубине души ненавидела за то, что я не соответствую ее вымышленному образу. Любой кайф нуждается в допинге, иначе ощущения начинают угасать. Наверное, поэтому Сил решила найти замену или нащупала новый способ добиться от меня того, чего ей не хватало. Измены, ревность, скандалы и страдания, слезы, истерики – мощный источник одностороннего удовольствия, неизменным лозунгом которого оставалось: «Ты виноват во всем. Я такая из-за тебя»

Увы, ее метод не сработал. Меня задело лишь первый раз, а потом пришло полное равнодушие и осознание, насколько мы несовпадающие половинки. Не осталось даже дружбы и сексуального притяжения, на которых изначально строился наш союз. Постепенно, и не без помощи Сил, я дошел до точки в своем настоящем, когда все источники удовольствия оказались перекрыты. На это ушли годы, годы существования по инерции, бега по кругу, удобного функционирования в изученном и привычном социуме.

А каков итог? Работа, любовь, секс, брак, дружба – пустота. Пустота – это все, что я чувствовал, хотя все перечисленное у меня было. Или мне так только казалось, иначе не было бы тошно просыпаться каждое утро.

Чего-то нет. Важнейшей опоры, на которой крепится весь фундамент выстроенной жизни. Как ни крути, успешной жизни.

Я никогда не считал себя неудачником, и сейчас не считаю. Карьера, достаток, уважение, статус, перспективы.

Я не чувствую себя счастливым – вот, что мне мешает. Скажите – ерунда? Бесится с жиру. Кто вообще в глаза видел это «счастье» и имеет представление, с чем его едят?

Мои родители видели. И отец не смог жить без этого чувства, а я понимаю, что хочу хотя бы раз ощутить нечто подобное.

Именно об этом я думаю, застыв возле елки и невидящим взглядом уставившись на мерцающие в полумраке шары. С губ вырывается пар, но в данный момент холод не враг. Он отрезвляет хаос мыслей, мечущихся в голове.

Это мое последнее Рождество, которое я отмечаю в родительском доме. После праздников я снижу цену и вплотную займусь продажей и разводом.

Все решено и обдумано. Сильвия уже в курсе. И, разумеется, против. Но на этот раз ее слезы не заставят меня передумать.

– Новый год. Новая жизнь, – говорю вслух.

Сколько еще людей прямо сейчас произносят эту же мантру, в надежде, что волшебство сработает? Огромное количество желаний загадывается в рождественскую ночь, но только единицы по-настоящему верят, что они исполнятся.

Насколько сильно верю я?

– Привет, снежинка, – улыбаюсь, протягивая озябшую ладонь к покачнувшейся от моего дыхания елочной игрушке. Она не изменилась, не потускнела за много лет, словно та, что делала украшение, вложила в него всю душу.

«– Доктор Бейкер, как думаете, я скоро смогу ходить без опоры? – спросила Скай через два месяца после операции. Я только что закончил разговор с мужем одной из недавно прооперированных пациенток, и уже собирался покинуть в комнату для посещений, когда услышал тихое обращение.

– Добрый вечер, Скай. Ты опережаешь программу реабилитации, – обернувшись, я не сразу заметил сидящую на диванчике девушку, робко взирающую на меня – Нам спешить никак нельзя, если хотим добиться успеха.

– До Рождества всего два месяца, – как всегда немного застенчиво ответила Скай.

– А что такое должно случиться в Рождество? – присев рядом, поинтересовался я.

– Волшебство, – ее глаза засветились, на губах расцвела улыбка, а я снова подумал, что нам нужно увеличить дистанцию.

– Я не могу обещать, что тебя выпишут к этому времени, Скай, хотя шансы есть, – честно озвучил реальный прогноз.

– Если не выпишут, можно я сделаю вам подарок? – нисколько не расстроившись, она улыбается еще шире.

– Ты уже обещала пригласить меня на свое первое выступление.

– Вместе с Балто, – энергично закивала Скай.

– Да, вместе с Балто, – с непроизвольной улыбкой подтвердил я.

– Это было бы настоящим волшебством, но вы только что сказали, что в это Рождество оно не произойдет.

– Значит, произойдет в следующее. Не теряй веры, Скай. Если ты четко знаешь, чего хочешь, то это обязательно случится.

– Я знаю, доктор. Знаю, чего я хочу, – ответила девушка, и, опустив голову, перевела взгляд на маленький деревянный домик, склоченный моим отцом для пациентов клиники, чтобы те помнили, что у каждого из них есть дом, который ждет возвращения своих хозяев.»