Ассенизаторы. Расплата - Константин Хохряков

Шум мотора все отчетливее. Миновав небольшой палисадник, приближаемся к воротам. Внутри кирпичного одноэтажного дома, расположенного метрах в пяти от нас, послышались невнятные голоса. Так вот где, похоже, «духи»-то ошиваются! И что, интересно, им тут понадобилось? Присели, затаившись. Руки аж чешутся «зачистить» «чехов» по-жесткому, да себя выдавать не хочется. Света в строении нет. Остается только уповать на то, что изнутри нас не засекут.

Надежды на полную скрытность захвата машины оказались тщетными. Только с Пулей собрались сделать решающий рывок к калитке, как голоса в доме стали громче, послышался чей-то крик. Так и не разобрал, чей он — мужской или женский? Совершенно неожиданно внутри здания раздались автоматные очереди.

Что это? Кого-то из мирных убивают, как не очень давно собирались поступить с Рустамом и Леной? Или внутренние разборки между бандитами? Этого только еще недоставало! Как некстати… Долго теряться в догадках не пришлось. Дверь неожиданно распахнулась, и во двор вылетел темный силуэт. Человек, а сомневаться в этом нет никакого смысла, сделав несколько шагов, рухнул на землю. Лучи фонарей выскочивших следом боевиков скрестились на упавшем.

Вот она, засветка глаз в действии! Мы с Пулей чуть в стороне, в каких-то несчастных пяти-семи метрах, практически на открытом месте. А нас никто не замечает. Не адаптировалось еще у противника зрение к темноте, в отличие от нас. Рассусоливать некогда. С кем «духи» собираются расправиться, разберемся после. А враг — вот он, с оружием в руках!

В унисон ударили короткими очередями наши автоматы. На такой дистанции спасения нет. Буквально секунда, и вот на земле уже остывают, разбросав руки, три фигуры. Погаснув, разлетелись в стороны фонари. Застыв на месте, остался стоять только один, руки которого пусты. Резко рванувшись в его направлении, сбил с ног подсечкой и развернулся в сторону ворот, не упуская упавшего из виду. Димка, прикрывая спину, взял на прицел дверь и единственное выходящее на эту сторону окно домишки.

За забором глухо щелкнул замок открывающейся двери. Внутренне подобрался, приготовившись встретить врага. На улице хлестко жахнула СВД, послышались шум падающего тела и приближающееся хлюпанье грязи под ногами двоих бегущих, которое тут же прекратилось.

— Мокрый! — послышался из-за приоткрытой калитки приглушенный голос Сергея.

— Минус три, — негромко ответил я.

Дверка распахнулась, и в проеме показалась тень.

— Что тут у вас? — поинтересовался Гном, входя и задирая свободной рукой маску вверх. Следом за ним показался Олег.

— Три двухсотых, без контроля, — последовал мой доклад. — У тебя?

— Минус один, с гарантией. Что в доме?

— Не смотрели еще, — ответил Димка, продолжая контролировать обстановку.

— Где остальные? — задал я закономерный вопрос, тем временем проверяя пульс поверженных боевиков. Отстранившись, констатировал, — двести!

— Сейчас появятся вместе с барахлом. Нашумели, блин! Валить отсюда в темпе надо. А это кто? — обратил внимание Серега на еще два до сих пор лежащих тела.

— Пока не знаю. Мы с Пулей в дом. Посмотришь?

— Давай! — Гном взял на прицел оставшихся в живых, уже начинающих шевелиться. — Кошмар — улица!

— Есть! — кивнул тот, занимая позицию у калитки.

В здании лучи фонарей высветили только старушку, горестно присевшую возле открытого люка в полу, и смотрящую куда-то вниз. На нас она не обратила вообще никакого внимания. По ее морщинистому лицу катятся слезы, губы беззвучно шевелятся.

— Что случилось, мать? — задал вопрос Димка.

В ответ ни слова. Направив луч в погреб, успел разглядеть изорванные пулями тела двух совсем еще молодых российских бойцов.

— Кто их? — спросил я, хотя и так все ясно.

Женщина только махнула рукой в сторону улицы, продолжая сидеть в той же позе.

Вместе с Димкой вышли во двор. Туда уже подтянулись Вовка и Рустам с Леной, притащив с собой наше имущество. Ранее лежавшие на земле дедок, ясно выраженный кавказец с короткой жиденькой седой бородкой, и русоволосый мужчина лет сорока, внешне очень похожий на славянина, уже поднялись на ноги. Оружие стоящего чуть в стороне Гнома направлено на них. Рустам с Виноградовым тоже поглядывают настороженно, держа автоматы наготове.

— Ну что там? — нетерпеливо взглянул на меня Сергей.

— Солдат наших расстреляли, с-суки! Чей дом? — обратился я к старику, прекрасно осознавая, кто из них двоих хозяин.

— Мой, — обреченно произнес тот.

— Как это произошло, отец? — постарался я придать голосу доброжелательность. Ничего же пока точно неизвестно, так чего ж собачиться начинать? Не та обстановка.

— Ополченцы пришли, — немного помолчав, как бы собираясь с мыслями, ответил дед, — ломиться начали. Сейчас такое время, что лучше открывать. Вот я и открыл. А они сразу в подпол полезли, как будто знали, что мы там солдатиков прячем. Раненые они были… дети еще совсем… Ну и…

— Как вас звать-то, отец? — поинтересовался я.

— Магомед. Зови просто Мага. Все так кличут.

— А ты кто будешь? — спросил Сергей мужичка.

В луче направленного мной на славянина фонаря стало отчетливо видно, как забегали его глаза. Вопрос остался без ответа.

— Сосед это мой, Семен, — пояснил Магомед, — вон там живет, — показал он на противоположную сторону улицы. — Пришел вместе с ополченцами.

— Кто ж вы по национальности-то, дада Мага? — вспомнил я, как по-чеченски называют стариков. — По-русски очень хорошо говорите. Даже акцента никакого.

— Чеченец я, сынок. А что говорю без акцента — в Смоленске очень долго жил, постоянно с русскими общался.

— Сколько ж вам лет-то? — продолжил я опрос.

— Девятый десяток пошел.

— А солдатики к вам как попали?

— Вчера утром постучались в дверь. Раненые. Пацанята еще совсем. Что с них взять? Мы с Зарой их перевязали, как смогли, спрятали в погребе. Думали, как займут ваши город, в больницу их определить. Да вот как все вышло… Нехорошо… Кто ж их таких молодых-то на убой кинул? Жить бы да жить еще ребятам. Кому эта война нужна была?

— Нет у нас сейчас времени, дада Мага, эти вещи обсуждать. Потом как-нибудь. Мы к вам в мирное время приедем. Тогда и поговорим. Примете?

— Хорошим людям всегда рады. Вот ты лично — хороший парень. Вроде, и воюешь с чеченцами, а сердце тебе радуется. И товарищам твоим тоже.

— Уходить вам, дада Мага, нужно. Не простят «духи» смерти своих. С нами пойдете?

А у самого в голове крутится: далеко ли мы с ним и женой его уйдем? Дальше, чем до Маяковского, вряд ли. И сами влетим, и стариков погубим. Дилемма, однако. Как избавление прозвучало:

— Куда ж мы пойдем-то отсюда? Только вам руки свяжем. Уходите, ребята. Пусть вам поможет Аллах. Только, если можно, ополченцев куда-нибудь уберите со двора подальше. Мне одному не справиться. А от Зары помощи мало — сама еле передвигается. Старые мы уже.