Аргар, или Самая желанная - Марина Ленникова

Мать попыталась закрыть нас собой, но тут же была сбита с ног сильным ударом. Я зажмурилась, но в память навсегда врезался противный звук разбитого яйца, раздавшийся, когда ее затылок соприкоснулся с твердым полом. Двое пиратов оттащили ее в сторону, еще один схватил Анару за шкирку и вырвал из моих рук.

Малышка кричала, пока один из них не свернул ей шею и не бросил обмякшее тельце на труп матери.

Только в этот момент я поняла, что спасения нет. Что эти бледные, перепуганные лесварра вокруг меня – не кошмарный сон, что эти озлобленные симаррцы с клеймами каторжников не приснились мне. Мой рассудок оказался не способен выдержать такой удар, паника ледяной волной разметала все мысли, сковала руки и ноги. Я уже не соображала, что происходит вокруг.

– Отлично! – процедил тот, с обезображенным лицом, разглядывая меня.

Он стоял так близко, что я слышала исходящий от него запах пота, немытого тела и гнилых зубов. Перепуганная до смерти, я боялась поднять глаза, боялась вымолвить хоть звук, с трудом сдерживая слезы и тошноту.

– Заберите ее к остальным.

Один из пиратов сально ухмыльнулся, подходя ко мне – вместо двух передних зубов у него чернела дыра – взял за руку и потянул. Я безропотно подчинилась, чувствуя, как становятся ватными руки и ноги.

Когда меня уводили, моя мать неподвижно лежала, вокруг ее головы расплывалось темное пятно. Анара казалась кучкой разноцветного тряпья, брошенного поверх ее тела…

***

26 мальтиса 582 года правления династии Айрокан (9787 год по общему летоисчислению)

Позже я узнала, зачем пираты нас разделили. Молодежь, красивых женщин и крепких мужчин они забрали на свой корабль, рассчитывая продать как рабов. Стариков и детей оставили на лайнере, предварительно испортив там систему жизнеобеспечения и полностью разгромив рубку. Симаррцы сняли с двигателя фотонные ускорители, выкинули в открытый космос спасательные капсулы и уничтожили все средства связи. Люди, запертые на лайнере, оказались в ловушке. У них не было возможности даже подать аварийный сигнал.

Теперь спасти их могло только чудо. Сомневаюсь, что это чудо произошло.

На борту пиратского корабля нас разделили по возрасту. Судя по внутренней обстановке, это судно еще недавно перевозило заключенных, но теперь опустевшие камеры пришлось занять нам. В нашей оказалось около десяти человек от тринадцати до двадцати пяти лет. Три дьюта нам пришлось провести без еды и питья, прилюдно справляя нужду в специальный слив, сделанный в углу камеры.

Мы почти не говорили. Те, что были помладше, непрерывно плакали, взрослые угрюмо молчали. Какая-то женщина раскачивалась, что-то монотонно напевая себе под нос. Я сидела, забившись в угол, и мелко дрожала. Перед глазами, как наяву, стояло безжизненное лицо матери, ее остекленевшие глаза, глядящие в потолок…

Иногда приходили пираты. Отпуская похабные шуточки, жадно разглядывали, но руками не трогали. Девушек, тех что помладше, куда-то уводили по одной. Не хотелось думать, куда и зачем, но ни одна из них не вернулась.

На третий дьют от истощения я уже не могла сидеть и легла на холодный пол. Слез больше не было, губы запеклись и покрылись сухой коркой, пересохшее горло саднило. От боли в пустом желудке я скрутилась в комок и впала в забытье.

– Вставай, – грубый прокуренный голос заставил меня очнуться.

Я с трудом разлепила глаза. Надо мной, широко расставив ноги и направив дуло андвайзера мне в лицо, стоял один из пиратов. Еще двое находились у двери, похотливо ощупывая глазами сбившихся в кучку девушек.

– Заснула, что ли? – симаррец ткнул меня под ребра носком ботинка. Я застонала. – Вот так, подымайся. Ксант хочет молоденького мясца, – он похабно заржал, и его товарищи подхватили смех.

Держась за стену, я с трудом встала на ноги.

– Вперед пошла, – конвоир указал дулом на выход, – и без сюрпризов. А то была тут до тебя парочка идиотов.

Меня вывели в коридор, обшитый металлом. В нос ударил тошнотворный запах крови: буквально в десятке шагов от камеры стены и пол оказались заляпаны бурыми пятнами. Я молча опустила голову и прошла это место, подавляя рвотные позывы.

Под конвоем трех вооруженных симаррцев мне пришлось подняться на верхнюю палубу, где должны были располагаться каюты офицеров. Теперь их занимали пираты. Дверь капитанской каюты была приоткрыта. Один из бывших каторжников коротко стукнул в нее костяшками пальцев.

– Да! – раздался с той стороны голос, от которого у меня подкосились ноги. Я узнала его.

Меня тут же втолкнули в каюту. Замирая от ужаса, я услышала, как за моей спиной захлопнулась дверь. Тот самый каторжник, с отвратительным обожженным лицом, сидел на капитанской койке в одних штанах и смотрел на меня раздевающим взглядом.

***

30 мальтиса 582 года правления династии Айрокан (9787 год по общему летоисчислению)

В каюте Ашта Ксанта – так звали главаря пиратов – мне пришлось пройти все круги ада. В тот момент, когда то чудовище сорвало с меня одежду и набросилось, я поняла, что никогда не забуду этот момент. Его худое бледное тело, испещренное синяками, выступающие ребра, кустистая поросль на груди и в паху навсегда отпечатались в моей памяти. Запах пота, мочи и гниющих зубов преследует меня до сих пор, с каким бы мужчиной я не легла в постель. Я ничего не могу с этим поделать, лишь алкоголь на какое-то время притупляет воспоминания.

В тот раз я молча терпела, уткнувшись лицом в продавленную подушку. Терпела, потому что больше всего на свете хотела жить. Но когда он поставил меня на колени, приставил сток-нож к моей шее и приказал взять в рот его мерзкий, вонючий отросток, меня стошнило прямо на него.

Сильный удар заставил упасть. Ксант ухватил меня за волосы, вытерся ими, а потом небрежно оттолкнул.

– Брезгуешь? – процедил он, поправляя штаны. – Ничего, я знаю способ сделать тебя сговорчивей.

После этого меня пустили по кругу…

Как я выжила в том аду, сама не знаю. Тогда я возненавидела всех мужчин, этих мерзких, похотливых животных, и только эта ненависть, да еще желание отомстить, держат меня на плаву. Каждый торн, каждый акс я мечтаю о том мгновении, когда их жизни будут в моих руках.

Два дьюта я провела в капитанской каюте, привязанная к койке, с кляпом во рту. Меня имели все, кто хотел, и как хотел. Один раз Ксант приказал привести узника, одного из наших, молодого парня, который еще на лайнере бросал в мою сторону робкие взгляды. Теперь ему приказали взять меня на глазах у пиратов. Лесварра был бледный, как полотно, и мелко дрожал. Я помню его взгляд, полный страха и сожаления. Но отказаться выполнить этот жуткий приказ он не смог: Ксант сразу предупредил, что кастрирует парня.

На третий дьют мы прибыли на какую-то планету, где нас перевели в огромный металлический ангар. Что это за планета, я до сих пор не знаю, хотя догадываюсь. А тогда успела увидеть только бескрайний серый песок, палящее солнце, чахлые кустики бледно-желтой растительности и длинные ряды коричневых ангаров, похожих на те, в которых хранят военную технику. Только здесь в них находились люди. Голодные, оборванные, многие избитые и в цепях.