Звёздные Войны. Изгой-один. Истории - Александр Фрид

Она говорила то тихо, то слишком громко, не ощущая, отчетливо ли разносится ее голос по залу. Обводя глазами толпу, она ни на ком не задерживала взгляд. Вещая без остановки час, два, три, Джин начала замечать, что слушатели устали. Кассиан с Бодхи скрылись где-то в недрах пирамиды. В завершение она рассказала о том, что произошло на Иду, и повторила предсмертные слова отца.

— «Ее можно уничтожить», — сказала Джин. — Вот о чем он думал, когда умирал. Вот что было для него важнее всего.

Почувствовав подступивший к горлу комок, она отступила от проектора, пока ее опять не засыпали вопросами.

Девушку охватило смутное разочарование, запоздалая мысль, что нужно было вложить в свою речь больше убедительности, произнести ее с тем же отчаянием, с которым она стреляла из бластера.

Джин оказалась последней, кто вышел к голопроектору. Доклад был окончен.

— Тиннра Пэмло с Тариса, — представилась женщина в золотистом одеянии с капюшоном и церемониальным амулетом на груди, выступившая вперед, невзирая на тихую болтовню разбившихся на отдельные группы членов совета. — Полагаю, использованный сенатором Мотмой термин «кризис» и вполовину не отражает серьезности сложившейся ситуации. Генерал Дрейвен и его подчиненные привели убедительные доказательства, что эта «Звезда Смерти» представляет угрозу не только для Альянса, но и для всего сущего в Галактике.

Снова раздались выкрики поддержки и возражения. Пэмло не дрогнула.

— С искренним сожалением и полной ответственностью заявляю: у нас нет никакого морального права рисковать целыми планетами ради нашей борьбы. Угроза «Звезды Смерти» — это ультиматум, от которого мы не можем уклониться. Мы должны рассредоточить флот и распустить военные формирования, пока Империя не использовала это оружие против населенной планеты. У нас нет ресурсов для борьбы, следует уступить…

Напускная невозмутимость собравшихся испарилась, как капли воды с обшивки машинного отсека. Споры и тихое перешептывание перешли в гвалт. В один момент двадцать ораторов разразились речами, бешено соревнуясь в громкости выкриков. Генералы обрушили на окружающих шквал заготовленных заранее аргументов.

Джин, недоумевая, застыла с раскрытым ртом. Кажется, она ожидала, что речь Пэмло вот-вот сделает крутой поворот и превратится в боевой клич.

До нее донеслись обрывки вопросов и восклицаний:

— Распустить войска, которые мы собирали по крупицам?

— Нельзя сдаваться…

Тут в энергичный разговор какого-то штатского с адмиралом Раддусом ворвался третий — спесивый человек в плотном синем плаще:

— Мы вступали в Альянс, а не в клуб самоубийц!

Джин выругалась — то ли вслух, то ли про себя. Резко развернувшись, толкнув кого-то по соседству, она стала старательнее прислушиваться к настроениям в толпе. От этого никчемного Восстания можно было ожидать чего угодно, но точно не призывов сдаться.

— Нам только недавно удалось объединить наши силы, — сказал собеседник Раддуса, мужчина средних лет, который, несмотря на непритязательное коричневое облачение, пользовался вниманием и уважением. — Если мы наконец-то выступим единым фронтом…

Его перебил министр финансов Джебел, даже не пытавшийся скрыть злорадства:

— Удалось объединить силы? Генерал Дрейвен самовольно уничтожил имперский объект! Я думал, что Альянс не одобряет методов Герреры…

— Нужно было волевое решение, — рявкнул Дрейвен с другого конца зала. — Вы знаете, как это происходит. Может статься, что к окончанию сегодняшнего собрания нам будет уже нечего защищать!

Джин быстрыми, отрывистыми глотками втянула воздух сквозь стиснутые зубы. Зал совещаний словно уменьшился в размерах, потная толпа напирала со всех сторон. По краям поля зрения начала подступать тьма, стискивая, загоняя ее обратно в пещеру.

Пэмло вновь провозгласила:

— Я не замараю рук в крови всего народа Тариса. Если вы хотите войны, то сражайтесь в одиночку!

— Если дело принимает такой оборот, зачем вообще нужен этот Альянс? — спросил спесивец в синем плаще.

— Если ее рассказ — правда, нужно принимать меры немедленно!

«Если».

И это сказал адмирал Раддус — один из немногих, от кого Джин ожидала понимания.

Что же она сделала неправильно? Что упустила в своей речи?

— Советники, прошу вас! — попыталась призвать к порядку Мон Мотма. — Мы все обеспокоены сложившейся ситуацией, но я молю вас прислушаться к предложениям друг друга, прежде чем…

Ее усилия пропали втуне. Последовали новые выкрики и ругань.

— Все просто, — заметил генерал в летном комбинезоне. — У Империи есть оружие массового уничтожения. А у Восстания нет.

— «Звезда Смерти», — фыркнул Джебел. — Бессмыслица какая-то.

«Если ее рассказ — правда…»

Джин сама не заметила, как начала кричать, локтями пробивая себе путь к проектору.

— Зачем моему отцу врать? Какая ему была бы с этого польза? — Она невольно копировала ритм и стиль речи сенаторов. Выходило неумело, но тут она заметила, как ей слегка кивнула Мон Мотма — женщина, целую неделю репетировавшая свою речь.

— Твой отец, — жестко отчеканил Дрейвен, — мог заблуждаться или до конца оставаться убежденным имперцем. Его слова могли бы, намеренно или нет, выманить наши войска на решающий бой. Чтобы расправиться с нами одним ударом.

Джин замялась.

— Это бред, — выплюнула она, позабыв о сенаторских повадках. — Вы знаете, что «Звезда Смерти» существует…

Но у Дрейвена уже был наготове ответ.

— Мы знаем, что есть некая боевая станция, способная уничтожить город. У нас нет сведений о всех ее возможностях и недостатках. Император еще со времен Республики не гнушается такого подхода: ложь всегда была грандиознее реальной опасности.

Не обращая на Джин никакого внимания, чиновник в синем плаще поравнялся с адмиралом Раддусом.

— Вы хотите рискнуть всем, что мы имеем? Исходя из чего — из показаний преступницы? Предсмертных слов ее отца — имперского ученого?

Джебел рассмеялся злым бессильным смехом:

— Не забудьте показания имперского пилота.

Джин поискала Бодхи взглядом, и пожалуйста — вот он, снова вернулся в зал и с потерянным видом подпирает стену. Он не сказал ни слова, никак не пытался защищаться. Если бы они стояли ближе, Джин наорала бы на него за это. Если бы тьма не смыкалась вокруг нее так быстро.

Она зажмурилась, вспоминая малышку на площади Священного квартала. Вспоминая разрушенный храм, хранителей уиллов и шепот матери во сне.

Она передала послание отца, но этого оказалось недостаточно.

— Мой отец, — сказала Джин, — пожертвовал жизнью ради того, чтобы у нас был шанс уничтожить ее.