Игра без правил - Андрей Земляной

— Двое зашли в бар, попросили воды и рассчитались долларами. Но это только в тех городах, где не было уличных боев.

— Гарсиа, я хочу прогуляться до русских. Проследи, чтобы мне никто не выстрелил в спину.

— Выстрелил? — Разведчик рассмеялся. — Да наши парни вас на руках дотащат!

После фактического предательства командования, оборона Стар-Сити сложилась будто карточный домик. Прогрохотав по бетону автострад, в город вошла бригада тяжелых танков, лейб-гвардия, двадцать восьмая и двадцать вторая бригада. Занимая узловые точки, танки под прикрытием штурмовиков постепенно продвигались в район правительственных зданий.

Центральная площадь города, Старс-сквер, была выложена гранитными плитами, на которых красовались имена героев Демсоюза. Головной танк вылетел на открытое пространство и, резко крутанувшись, ушел влево, давая дорогу остальным, когда из окна здания Конгресса вылетела противотанковая ракета. Система защиты мгновенно выбросила в ее сторону облако стальной картечи, а танк окутался дымовой завесой. Координаты цели, вычисленные бортовым процессором танка, ушли через БИУС на прикрывавший колонну штурмовик, и, не дожидаясь реакции пилота, автоматика сама открыла ответный огонь.

Чем руководствовался ИИ штурмовика, используя именно этот вид боеприпаса, никто так и не знает. Но вместо вполне уместной серии из артиллерийского автомата с подвески сорвалась единственная в боекомплекте тяжелая ракета «Ожог».

Дымный след протянулся тонким росчерком от брюха штурмовика к зданию Конгресса, и, пробив несколько стен, ракета взорвалась почти в самом его центре. Почти тонна взрывчатки обрушила здание практически полностью, оставив лишь северное крыло и кусок южного и превратив всю среднюю часть в груду мусора.

Головной танк, лихо развернувшись на месте, замер, и из люка, не торопясь, вылез танкист в тонком черном комбезе и старинном танковом шлеме. Посверкивая внушительной колодкой наград, он спрыгнул на землю и с наслаждением потянулся. Затем, прижав ларингофон к шее, отдал короткую команду, и выезжающие на площадь танки выстроились в линию.

Вслед за командиром на свет появился еще один танкист и, сняв точно такой же рубчатый шлем, вытер вспотевший лоб рукавом.

— Что, Палыч? — Командир танкового батальона с улыбкой огляделся. — Не думал, что доживешь до такого?

— Нет, командир. — Капитан Рогожин улыбнулся в ответ. — Я об этом вообще не думаю. Еще с Курской дуги.

— Это правильно, — кивнул комбат. — Передай ребятам, чтобы не расслаблялись. В Берлине еще долго постреливали. Это, конечно, не немцы образца сороковых годов двадцатого столетия, но и здесь, я думаю, дурачки найдутся. Видел, как штурмовик в ответ шуранул?

— Да, противокорабельной, не меньше, — оценил опытным взглядом разрушенное здание капитан.

— Давай, бди здесь, а я пойду отмечусь. В Берлине первым не получилось, так хоть здесь оторвусь.

Наблюдавший за движением танков по главному проспекту Стар-Сити депутат парламента Кукис Жмуда, словно каждой клеточкой своего измученного ожиданием неизбежного конца тела ощущал вибрацию мостовой под траками боевой техники. Он точно знал. Сейчас по домам пойдут страшные Кей Джи Би, и его в лучшем случае расстреляют прямо во дворе дома. Что будет в худшем случае, он старался не думать, с трудом унимая крупную дрожь во всем теле.

Внезапно резкая, как вспышка, мысль посетила его измученную голову. Он знает, что делать! Выпрямившись, он на негнущихся, словно деревянных, ногах подошел к шкафу и достал хранимый до поры сверток. Российский флаг, который он собирался сжечь на площади Свободы в день капитуляции ненавистной ему страны, даже через двойную упаковку из плотной бумаги жег руки. Он резко мотнул головой, будто отгоняя сомнения, и, решительно взяв в руки пакет, вышел из комнаты.

Не обращая внимания на удивленные взгляды жены и дочери, он дошел со свертком в руках до лифта и, спустившись на первый этаж, вышел на улицу.

Здесь грохот танков был совершенно невыносим. Отражаясь от стен, он, казалось, шел отовсюду и проникал под черепную коробку. Вновь отогнав предательскую дурноту, Кукис Жмуда развернул флаг и решительным шагом вышел на проспект.

Одной сплошной колонной, на высокой скорости танки лились, будто стальная река.

Взмахнув рукой, депутат расплескал знамя по ветру и, пытаясь перекричать гул техники, заорал что было сил:

— Да здравствует Российская армия!

Так он стоял, крича и размахивая флагом, довольно долго. Танки кончились, и, плавно скользя над дорогой, сначала пошли бронетранспортеры, а потом и двигающиеся рысью солдаты в тяжелой броне.

Многие улыбались ему и махали рукой, а кто-то даже оставил рядом бутылку вина. Так продолжалось несколько часов, пока чья-то рука не коснулась плеча депутата.

— Господин Кукис Жмуда?

Улыбающийся молодой человек в зеленой полевой форме с внушительной колодкой наград на груди поправил фуражку с синим околышем и красной звездой.

— Мы бы хотели задать вам несколько вопросов. Прошу вас пройти с нами… Это не надолго.

Несмотря на то, что тон офицера был вполне мирным, глаза его были холодны, словно ледяное озеро, а два огромных, как шкафы, десантника смотрели на Жмуду, цепко контролируя каждое его движение.

Депутат уже что-то готовился сказать, как под ним стала расплываться большая дурно пахнущая лужа.

— Тьфу! — Сержант-десантник коротко сплюнул. — И этот обгадился. Они специально, что ли?

— Да как тебя, Егоров, увидят, так и сразу того. — Капитан улыбнулся и чуть обернулся в сторону второго бойца: — Сальский, тащи из машины адсорбент, да не как в тот раз. А то порошка на этих… не напасешься.

Готовившиеся к долгому и кровопролитному штурму солдаты и офицеры Российской армии и алаты несколько потерянно бродили по улицам города, все еще не веря в победу. Уцелевшие стены здания Конгресса уже были покрыты надписями, когда, мягко спрыгнув с подножки штурмовика, на площадь опустился Белый. Рядом беззвучно, словно комок пуха, приземлился Малыш в металлопластиковой броне и вопросительно поднял голову.

— Это самая важная часть войны, Малыш. — Алексей поправил автомат и пошел к полуразрушенному зданию, чтобы оставить надпись на стене поверженного врага.

Вот некоторые полагают, что Вещий Олег вовсе не щит прибил на воротах Царьграда, а кое-что написал такое, что историки стесняются выговорить.

Алексей обернулся:

— Пойдем, Рона, никто твой агрегат не угонит.

Небольшой группой они шли, огибая то здесь то там стоящих и возбужденно разговаривающих людей. Солдаты и офицеры, десантники, флотские и наземники передавали по кругу фляги и бутылки с вином и везде над площадью, словно фон, слышались счастливые крики.

— О! Гвардия! — Немного подвыпивший флотский офицер с нашивками командира корабля хлопнул Белого по плечу. — Держи! Наши где-то склад реквизировали! — Он протянул почерневшую от времени бутылку. — Я высаживал вас над Кронингем-Сити. Ох и мясорубка там была! — А это кто? — Он оглянулся на Рону, так и не снявшую глухой пилотский шлем. — Что-то я нашивки не узнаю.