Парящая для дракона - Марина Эльденберт

— Лали! Лали, можно к тебе?! — Голос Сильви раздался так резко, что я дернулась.

Дракон сквозь губы выдохнул, или что-то прорычал, я даже не поняла.

— Мама просила узнать, все пи у тебя в порядке, — не сдавалась сестра. — Лали?

— Все в порядке, — сказала я, но мой голос прозвучал слишком низко. — Сильви, давай завтра поговорим, хорошо?

— Хорошо.

— Не знаю, мне сейчас плакать или смеяться, — сказала я, когда за дверью воцарилась тишима.

— Отдыхать, Лаура, — хрипло произнес Торн. — Пойдем. Отнесу тебя в душ.

— Да я сама могу…

Он привлек меня к себе и поцеловал в макушку.

— Когда Правитель Ферверна предлагает тебе отнести тебя в душ, возражать не стоит.

Особенно после неудавшегося… не знаю, чего.

Эта мысль пришла мне в голову совершенно внезапно, и я покраснела. Тем не менее охотно позволила взять себя на руки, все еще слегка пьяная от того, что не удалось.

Несмотря на то, что мне хотелось выйти из этой самой комнаты и высказать Сильви и Ингрид все, что я о них думаю, мне действительно почему-то захотелось спать. То ли сказался перебор с эмоциями и напряжением, то ли что-то еще, но я даже украдкой зевнула, когда Ландерстерг отвернулся. А потом и вовсе вышел, оставив меня одну.

Из ванной я появилась, завернутая в халат наподобие сладкой серединки пирожного. На голове у меня красовался тюрбан из полотенца, дополняющий образ кремовой шапочкой.

Стоящий у окна Ландерстерг повернулся и покачал головой.

— Это нечестно — ходить рядом со мной в таком виде.

— Я могу не ходить, — гордо сказала я.

— Ложись уже. — Дракон указал на постель. — Подожди.

Приблизился, проверил регенератор и кивнул. — Вот теперь ложись.

— Как скажете, Правитель Ферверна.

Он вздохнул:

— В кого ты такая язва, Лаура?

— В маму с папой, — я указала на окно. — А как же Гринни и Верраж?

— Верраж?

— Да, мне сейчас в душе имя пришло в голову. По-моему, интересное. В переводе с рагранского означает «Снежный».

— Ему подходит, — согласился он. — Я их дождусь, так что можешь спать с чистой совестью. Давай.

Я подумала и нырнула под одеяло. Ландерстерг по-прежнему стоял у окна, заложив руки за спину. Глаза слипались, но я все-таки позвала:

— Торн?

Он обернулся.

— Спасибо за чудесный вечер. Вот теперь глаза точно можно было закрывать. И кутаться в одеяло под его слова:

— Доброй ночи, Лаура.

Тренировки и интервью прошли на ура. К чести Мильды Хайц, вела она себя более чем профессионально, и хотя у нас с ней вышло некоторое взаимонедопонимание поначалу, сегодня оно не повторилось. То есть никто не мешал пресс-секретарю смотреть на меня сверху вниз, но это же самое «смотреть сверху вниз» абсолютно не помешало ей сделать ее работу и выложиться на все сто.

Журналистка тоже оказалась приветливой и доброжелательной, с оператором мы вообще подружились. Он, кажется, остался без ума от Верража, хотя невзлюбил Гринни — когда мы все отвлеклись, она умудрилась грызануть ремень его сумки. После того, как интервью закончилось, я пошла отдыхать. Энергии мне сейчас и правда требовалось море: не считая того, сколько из меня вытряхивали на тренировках Эльда, Кория и я сама, интервью тоже вытянуло немало сил.

Да, все прошло замечательно, но поволноваться перед ним мне никто не мешал. Равно как никто не мешал подумать о том, что Торн уехал до завтрака, даже не попрощавшись со мной. Иными словами, когда я проснулась, рядом спали Гринни и Верраж (виари досталась половина кровати, драконенку — место в ногах), а за дверями стояла новая смена мергхандаров. Они же и сообщили о том, что ферн Ландерстерг уже в Аронгаре.

Об этом я думала и вечером, когда проснулась отдохнувшей и посвежевшей, и когда мне сообщили, что ужин почти готов. Вот как понять этого дракона?! А еще мне отчаянно хотелось заменить воспоминания Торна об этом месте. Заменить их, сделать более приятными, насколько это возможно.

Поэтому прежде чем пойти в столовую (ее уже оборудовали, и ужинать сегодня нам предстояло втроем), я завернула на кухню. Завернула — ключевое слово, потому что лабиринты этого огромного дома стоило снабдить навигатором. Спасибо мергхандару, который вызвался меня проводить до самых дверей.

А за дверями… я, наверное, видела такое только в кино, где показывали закулисье ресторанов. Четыре человека, которые летали по просторному помещению, оборудованному по последнему слову современных технологий. Учитывая, что готовить я умела исключительно на уровне «все мелко нарезать, бросить на сковородку и изредка проверять, потушилось или нет», или «запаковать в форму или в формочки, и через полчаса потыкать палочкой, чтобы проверить, сырое или уже готово» — представившееся мне действо показалось чуть ли не волшебством.

Мужчина, который командовал всеми: невысокий, изящного телосложения, то и дело отпускал совершенно нелестные комментарии в адрес нерасторопности своих подчиненных. Шеф-повара в нем выдавало все — и то, как он управлялся с посудой, и то, как ловко несколько капель соуса из тюбика под его руками превращались на тарелке в произведение искусства.

Правда, стоило ему заметить меня, он замер. И, словно по команде, замерли все, аккомпанементом прозвучал его высоковатый для мужчины голос:

— Ферна Хэдфенгер!

— Можно просто Лаура, — сказала я, приближаясь.

Судя по выражению его лица, он был крайне недоволен моим появлением.

— Я вас надолго не отвлеку, — произнесла я. — Можно с вами поговорить?

— Можно, — произнес шеф-повар. — Только не сегодня. Пожалуйста, ферна Хэдфенгер! Вам лучше пойти в столовую.

Все это было произнесено с таким надрывом и на такой высокой ноте, что я успела только моргнуть, а потом ко мне уже повернулись спиной.

— Ферн, — я негромко кашлянула, — это дело вряд ли стоит откладывать, поэтому очень прошу вас уделить мне время.

В эту минуту шеф-повар выругался. На рагранском. Еле слышно, себе под нос, но все-таки выругался, а я поняла, что же еще притягательного было в его внешности: фиолетовый цвет глаз! Это очень показательная черта для многих рагранцев, можно сказать, национальное достояние страны, где родилась моя мама.

— И все-таки, — когда он соизволил повернуться ко мне, я перешла на рагранский, — я настаиваю. Ферн…

На щеках шеф-повара появились красные пятна.

— Дораж Эмери, — тем не менее, представился он.

— Дораж. — Я назвала его по имени и улыбнулась. — Пять минут, и кухня снова будет полностью ваша.