Клон в пальто - Ирина Меркина

Дома, немного успокоившись, она тем не менее сообщила зареванному ребенку, что в этом сезоне шопинга больше не будет, сил ее на это нет. Юлька заикнулась про папу, но Аля отрезала: «Папа занят, он работает, кто будет зарабатывать на твои тряпки?» Сошлись на том, что Юля завтра встретится в метро с бабушкой, и они пойдут покупать этот злосчастный джемпер, чтобы девочке было что надеть в школу, ай-яй-яй!

«Дорогая Алекс!

Я была в отпуске на озерах, жила в кемпинге на диком берегу без интернета и телефона. И только когда вернулась, нашла твое письмо.

Мне трудно понять, из-за чего ты, собственно говоря, переживаешь. Но если ты действительно хочешь, чтобы твой муж стал таким, как раньше, то никакой проблемы в этом нет. Правда, на сей раз это будет стоить денег, и платить придется вам. Но не так дорого, как за регенерацию.

Если ты в этом заинтересована, то давай назначим время, вы приедете, и мы проведем коррекцию сознания. Мне сейчас пришло в голову, что это можно будет сделать и за счет клиники, в рамках научной работы, как продолжение эксперимента. Для этого мы с тобой должны доказать, что в существующем варианте регенерированному объекту трудно адаптироваться в семье и обществе. Думаю, это не составит труда.

Желаю удачи, твоя Ребекка».

Киллер с синяком вдруг опять появился в их квартире. Правда, синяк уже прошел, под ним оказался пронзительной синевы глаз с прямыми черными ресницами. «Прямо отрок Варфоломей!» — ахнула Аля, порадовавшись, что второй глаз скрыт за нечесаной челкой. Такого красавца в дом пускать рискованно, тем более девочка растет.

— Артем поживет тут некоторое время, хорошо? — сказал Леша, подталкивая гостя в свой кабинет. — У него небольшие неприятности.

Он смотрел виновато и действительно спрашивал разрешения. Аля услышала за спиной сердитое сопение Юльки. Зря она, сумасшедшая мамаша, боялась за дочкино неопытное сердечко — ребенок был решительно против того, чтобы в доме поселился какой-то синеглазый неряха и отнимал у нее папино внимание.

Але гораздо больше не понравилось упоминание неприятностей. Она-то понимала, что происходит: потерпев фиаско с юной уголовницей из Мурома, Лешка с удвоенной энергией взялся за перевоспитание собственного неудавшегося убийцы и окончательно вырвал его из рук мафии. Но Аля слишком хорошо знала, кто такие бывшие хозяева Артема и какого рода неприятности они могут устроить. Леша это тоже знал и был полон решимости защитить раскаявшегося грешника.

Но он не знал, что Аля знает, и что она знает, что он знает! Почти как в молодежной страшилке, только наоборот. Потому Антонов делал вид, что ничего особенного не происходит: есть знакомый мальчик, у него неприятности, так, пустяки, дело житейское, но надо где-то перекантоваться.

— Простите, мои дорогие, но я не мог поступить иначе.

Так сказал им Леша на кухне, пока Артем мылся.

— А где он будет спать, этот котенок по имени Гав? — недовольно спросила Юлька.

— Почему котенок? — удивился Антонов.

— Потому что на улице его ждут одни неприятности. Ты же сам мне, папа, читал книжку, когда я была маленькой.

Это было бессовестное вранье — книжку про котенка по имени Гав Юле читали по очереди мама и бабушка, но никак не папа. Папе тогда было не до котят и детских книжек.

— Он будет спать в моем кабинете. А ты не называй его, пожалуйста, в глаза котенком, а то он может обидеться.

Юлька Артема в глаза не называла никак, потому что с ним вообще не разговаривала. А в беседах с мамой он продолжал именоваться котенком по имени Гав или Бременским музыкантом — надо полагать, из-за роскошной челки, как у осла из мультика.

Артем прожил у них три дня, стараясь привлекать как можно меньше внимания. Но поселившийся в доме запах прокуренной одежды и несвежих носков, мягкие кошачьи шаги в кабинете — Артем целыми днями расхаживал взад-вперед, как тигр по тесной клетке — раздражали Алю безмерно. Все это время она не выходила из дома, поскольку решительно не доверяла синеглазому гостю. Тот, кто бросил ремесло наемного убийцы, запросто может обчистить квартиру, это ведь разные профессии.

Слава богу, вся компания разъехалась по курортам, иначе народ бы достал ее вопросами, почему она безвылазно сидит дома. В то, что ей нужно караулить киллера, не поверила бы, наверное, даже подруга Терехина, чье сердце вновь принадлежало Але после рассказа о сберегательной книжке рыжего оборотня.

На третий день, глядя из окна, как Юлька и Леша уезжают в школу, Аля заметила во дворе две незнакомые машины. Ничего необычного в этом не было, но она на всякий случай позвала к окну Артема.

— Они, — сказал Бременский музыкант, побледнев. Даже глаза его, кажется, полиняли, как перестиранные джинсы.

— Кто это — они?

Он посмотрел в сторону и не ответил.

— Слушай, мальчик, — решительно сказала Аля. — Я знаю, кем ты был и кто тебя может искать. Не делай подлянку людям, которые поступили с тобой по-хорошему. Здесь ребенок в доме. Собирайся и уходи.

— Не пойду, — угрюмо сказал Антон. — И не гоните меня. Я тоже про вас кое-что знаю.

Аля задохнулась от возмущения. Он не мог знать, что это она заказала Лешино убийство, не мог! Она договаривалась совсем с другим человеком, платила другому, а он шестерка, исполнитель, плесень! Но почему он вдруг так заговорил?

А вдруг эти «они» караулят за окном вовсе не Артема, а Лешу? Ведь она не отменила свой заказ, просто постаралась о нем забыть, как о страшном сне. И больше не звонила, не сообщала, когда ее муж будет поздно возвращаться домой. А им хочется получить оставшиеся деньги, ведь дело есть дело, даже если один его участник «соскочил». Интересно, какая часть гонорара предназначалась шестерке Артему?

Надо найти их и сказать, что она снимает заказ. Пусть оставляют себе те четыре тысячи аванса, она не в претензии. Кстати, когда Артем уберется, можно будет свалить на него пропажу шубы и драгоценностей, если Лешка ее когда-нибудь обнаружит.

В момент принятия этого судьбоносного решения зазвонил телефон. Аля метнулась к трубке, а Артем — в Лешин кабинет, где он целыми днями сидел на диване или вышагивал из угла в угол.

— Александра Сергеевна?

Она узнала этот голос.

— Скажите своему гостю, чтобы вышел на улицу.

— Он не хочет.

— Ага. Тогда откройте дверь, мы войдем за ним сами.

— Нет! Я сейчас вызову милицию.

В телефоне раздался неторопливый, какой-то электронный смех.

— Это совсем не в ваших интересах.

И эти сволочи ей тоже угрожают! Вот это влипла.

— Послушайте, я вас никуда не впущу, даже не думайте. Уезжайте отсюда. Если вам кто-то нужен, ловите его в другом месте.

Она сама готова была смеяться над собой — так жалко и неубедительно звучали ее уговоры.