Час бультерьера - Михаил Зайцев

Я нынешний справляюсь с автомобилями чуть медленней, чем я прежний. Попробуйте сами управлять машиной, имея культю вместо правой кисти, сожмите правый кулак и попробуйте. И поймете, каково мне приходится за рулем, почему я теряю секунды.

Только развернул джип боком – на дорожку выбежала четверка, догонявшая коня. Они бы и без всяких выстрелов побежали обратно, услышав рев мотора, однако громкое ба-бах ружейного выстрела заставило их возвращаться стремглав, бить личные рекорды по бегу на короткие дистанции.

Кручу, точнее – докручиваю баранку, поворачиваю голову, наблюдаю появляющихся в зоне видимости одного за другим молодых людей и думаю: «Все! Туши свет, сливай воду. Сейчас они откроют шквальный огонь, и кранты джипу. Колеса полопаются, требуха под капотом вдребезги, а возможно, и моя требуха тоже...»

От расстрела меня и машину спас безжизненный с виду Арик. Аристарх отвлек на себя внимание друзей ровно на ту секунду, коей мне архинедоставало.

Жму на газ, и джип, будто мишень «бегущий кабан», уходит из опасной зоны обстрела. Только что справа была дорожка в перспективе и виднелись фигуры стрелков, а сейчас справа лес, слева поле. Выруливаю на разухабистую колею, что тянется вдоль кромки океана тайги, и вздыхаю свободно. Дело в том, что многократно упомянутая мною кромка волниста, и параллельная ей колея тоже. Проехал сотню-другую метров и уже не вижу в зеркальце заднего вида поворот на лесную дорожку, его заслонила вечнозеленая растительность. Ежели парни и побежали за джипом вдогонку, увы... то есть – ура, они опоздали, на мушку им меня уже не взять.

Едва я вздохнул с облегчением, едва собрался чуть сбросить скорость, как слышу далекое, противное: «Би-и-ип!» Поворачиваю голову – слева мчит по полю, мне наперерез, близнец угнанного мною джипа. Внедорожник, точь-в-точь такой же, как и тот, за рулем которого я вздыхаю, где-то на расстоянии километра, катит под горку и приветливо бибикает, сволочь.

Конечно же, это спешит выслужиться охрана «новорусского» поместья! Лишившись колес, пистолетов и трещоток, охранники отвели в имение ценных скакунов и решили проявить служебное рвение. Лизоблюды выкатили из гаража джип номер два, взяли новые трещотки и пистолеты и приехали подстраховать молодых господ.

Сбрасываю скорость не чуть, как собирался, а до минимума. Удерживаю баранку культей, перекладываю израильскую трещотку с соседнего сиденья на колени. Я сижу в господском джипе, стекла его запылились, издалека фиг разберешь, кто за рулем и сколько вообще человек в салоне, это хорошо. Молодые люди бегут сейчас по лесной дорожке, питая глупые надежды взять-таки меня на прицел. Скоро они добегут до открытого пространства, и холуи в джипе номер два их заметят, это хреново. Однако существует зазор между хорошо и хреново, приблизительно равный минуте. Мне надобно вписаться в оставленный милостивой Судьбою зазор и максимально эффективно использовать отпущенную минуту.

Останавливаю машину. Мотор, само собой, не глушу. Опускаю боковое стекло, берусь пятерней за рукоять «узи». Краешек опущенного стекла использую как опору для ствола, щурюсь, прицеливаюсь старательно, жду, когда цель подъедет ближе, стреляю.

Первая короткая очередь уходит «в молоко», зато вторая рвет резину покрышек обоих передних колес. Джип номер два тормозит, а я бросаю «узи» на колени и еду дальше, постепенно увеличивая обороты двигателя. Именно – постепенно! Спешу уехать, а не удрать.

Ответной стрельбы ПОКА я не боюсь. Пока вооруженная челядь в джипе номер два материт спесивых молодых господ. Покамест оскорбленные в лучших верноподданнических чувствах охранники думают, что «золотая молодежь» столь радикальным способом дала понять, мол, мы сами с усами и в опеке не нуждаемся. Пока они думают, что в джипе номер раз сидят господа, я не...

А вот теперь я боюсь угодить под пули! Ибо истекла подаренная судьбой минута, и я услышал одиночный выстрел в той стороне, позади, где лесная дорожка выходит в поле, и увидел, как из вставшего глыбой джипа номер два выходит чувак с биноклем на шее, с пистолетом в руке.

Глаза боятся, руки делают: рука, лишенная кисти, придерживает рулевое колесо, рука с исцарапанной ладонью берет «узи», высовывает трещотку на воздух, жмет пальцем на спусковой крючок. Стреляю не целясь, пугаю чувака, взявшегося за бинокль. Чувак падает ничком, прикрывает голову локтями, «узи» в моей отважной руке сплевывает последнюю гильзу и замолкает.

Швыряю бесполезную трещотку на заднее сиденье, жду, когда пугливый чувачок и остальные притаившиеся в подбитом джипе охранники сообразят, что у меня кончился боезапас. Жду ответной стрельбы. Жду, жду, жду, жму на газ, уж отъехал порядочно, а по левому флангу все тихо. Почему?..

Елки-палки, неужели?! Оглядываюсь... так и есть! Рация валяется на заднем сиденье! Когда швырнул туда трещотку, услыхал, как оружие обо что-то твердое стукнулось, но некогда было смотреть, обо что конкретно, оказалось – о прямоугольник рации! Дурак в шляпе или, не подумав, оставил переговорное устройство в машине, или рация случайно вывалилась у него из-за пазухи, когда он спешно, суетясь, сжигая адреналин, покидал джип! Визуальный контакт между охраной в джипе номер два и господами у опушки есть, а радиоконтакта ни фига нету. Охрана зрит четверых молодых людей, но помнит, что на джипе номер один уезжают пятеро! «Черт их поймет, господ, – думают охранники. – А вдруг пятый разумом помутился, тачку угнал и палит из трещотки куда ни попадя?» Сомнения слуг из господской охраны дарят мне, весьма возможно, жизнь. Я сворачиваю параллельно с очередным изгибом кромки лесов, и джип номер два пропадает с глаз, его от меня и, самое главное, меня от него заслонили деревья...

Километра три я ехал с отменным комфортом, затем начались серьезные ухабы, и спустя еще пару километров жалкая пародия на проезжую дорогу превратилась в полосу препятствий. Но джип с честью оправдал прозвище «внедорожник», осилил все препятствия, и под колесами сначала снова появилась колея, а после заскрипел гравий. Из-под колес убегала уже не пародия на жалкое подобие проезжего тракта, а более чем пристойная для здешних краев трасса. И это меня настораживало, это значило, что недалече человеческое жилье. Следовательно, пришла пора тормозить, пора бросать машину и уходить на своих двоих в таежную чащу. Хватит с меня на сегодня, надоело контактировать с цивилизованным человечеством, в лес хочу, в тишину и покой таежных далей.

Останавливаю машину, глушу мотор и напоследок мародерствую, ищу чего-нибудь полезное для меня, для лесного человека, хромого лешего. Открываю «бардачок», в нем полный бардак. Выгребаю бардак на свободное сиденье. «Атлас автодорог» мне ни на фиг не нужен. Презервативы возьму. Сигареты мне ни к чему. Зажигалку беру. Этой дряни мне не надо. Эту фигню забираю. Это на хрен. Вот это, может, и пригодится... Все? Ага, все подчистую выгреб, одна газетка на днище осталась. Однако давненько в «бардачке» не убирали, газетку на донышко подстелили, подозреваю, аж в прошлом году. Вона, как газетка пожелтела. А возьму-ка я газетную подстилку себе, скомкаю и в карман, пригодится, когда стану костер разжигать, ибо... А это чего за едрить твою мать?!