Эльфийское отродье - Андрэ Нортон

Лоррин негромко рассмеялся.

— Нам удалось их впечатлить, сестренка!

Человек и впрямь выглядел изумленным. Он крепко держал своего быка за недоуздок, а тот мотал головой, пытаясь вырваться. Лоррин что-то ответил, и человек с восхищением уставился на Рену.

— Улыбнись и помаши рукой, — шепнул Лоррин. — Я сказал, что это ты их приручила.

Девушка улыбнулась немного скованно и махнула рукой.

— Можешь ты удержать их обоих на месте? — спросил Лоррин, когда предводитель произнес еще несколько фраз. — Похоже, нам представилась редкая возможность…

Рена не очень поняла, что он имеет в виду, но знала, что если спешиться и положить руки на холки обоим зверям, то они не двинутся с места.

— Могу, — ответила она. — Только лучше бы ты сказал мне то заклинание. А то ты их понимаешь, а я нет.

— Потом, — пообещал Лоррин, соскользнул со спины единорога и пошел навстречу предводителю всадников.

Девушка спрыгнула наземь, прежде чем жеребец успел среагировать на отсутствие всадника, и заставила обоих животных стоять на месте, пока Лоррин разговаривал с темнокожим человеком. Она заметила, что человек держится не только дружелюбно, но и почтительно, и постепенно успокоилась.

Лоррин вернулся к ней.

— Я тебе все расскажу, но только чуть позже. А вкратце, я сказал, что мы оба — последние из своего племени и ищем своих древних союзников — то есть этих всадников, — чтобы рассказать им, как обстоят дела в эльфийских землях. Ручные единороги их прямо-таки потрясли, и нас пригласили присоединиться к племени по праву древних союзников. Эти люди служат верховному жрецу, которого зовут Дирик, и они хотят, чтобы мы поговорили с ним.

Он посмотрел сестре в глаза.

— Рена, если ты боишься, мы можем ехать дальше, но эти люди дадут нам пищу и кров, а судя по тому, что я вычитал в книгах, у них мы будем в безопасности. Так что решай.

Она посмотрела на брата, потом на предводителя темнокожих, потом снова на брата. Они люди и к тому же чужие — но все-таки это разумные существа…

Это все же лучше, чем ехать по бескрайнему морю трав на животных, которых, возможно, вот-вот придется оставить…

Нет, это значительно лучше.

— А с единорогами что делать? — спросила Рена.

— А отослать ты их не можешь? — спросил Лоррин. — Быки не потерпят их присутствия. К тому же Хаджа тоже просил меня отпустить их.

Рена подумала и кивнула.

— Скажи ему, что мы поедем с ними, только пусть немного подождут.

Она подождала, пока Лоррин отошел и присоединился к человеку, которого звали Хаджа, и в последний раз обратила свою магию на единорогов. На этот раз она усилила их стремление отыскать себе подобных, пока это стремление не пересилило все остальное, включая желание напасть на быков. Потом Рена опустила руки.

Звери вздыбились, напугав и быков, и всадников, развернулись на запад и галопом пустились прочь. Полукопыта-полукогти сверкали на солнце, гривы и хвосты летели по ветру. Единороги были прекрасны. Рена смотрела им вслед с легким сожалением. Ей будет их не хватать…

И все же не настолько, чтобы она захотела их вернуть.

Высоко вскинув голову, девушка направилась к Лоррину и его новым «союзникам». Восхищенный ропот всадников доставил ей немалое удовольствие.

Быть может, это лучшее, что случилось с ними за время бегства. Если только они сумеют поддерживать свои личины…

Железный Народ уже несколько дней не трогался с места. Шане это было только на руку. Она побаивалась, что, если кочевники снова пустятся в странствия, их занесет еще дальше от Цитадели, чем теперь. Но тут были хорошие пастбища и вода, так что пока Железный Народ не собирался двигаться дальше.

Оно и к лучшему. Теперь у пленников было время обдумать план побега. Шана все больше тревожилась. Как там без нее в Цитадели? Не то чтобы она не верила, что Денелор и остальные управятся сами, но все же…

«Всякое ведь бывает…» В полуденную жару в войлочном шатре было на удивление прохладно: края немного приподнимались, чтобы впустить ветерок, а нагретый воздух выходил через отверстие для дыма. Поскольку никаких особых обязанностей у пленных не было, все то время, пока их не допрашивали, они проводили в относительном уюте шатра. Идти-то все равно некуда. Что интересного в том, чтобы глазеть на пасущийся скот? Каламадеа временами наблюдал за тренировками молодых воинов, но тренировки всегда проводились утром, по холодку. И какова бы ни была магия, что мешала волшебникам и драконам пустить в ход свою силу, никто из племени, насколько можно судить, магией не занимался.

— Вы уверены, что нам стоит разговаривать при них? — шепнул Меро, кивая на эльфов, дремлющих в своей половине шатра. Не прошло и двух дней, как шатер по молчаливому соглашению был поделен на две половины между давними пленниками и новоприбывшими. Эльфы сидели на своей половине, волшебники — на своей. Гальдор продолжал их игнорировать; Кельян, выспросив подробности о Войне Волшебников и бесславной кончине лорда Дирана, погрузился в апатию. Сам Кельян утверждал, что медитирует, но Шане казалось, что он просто тупо пялится в пространство, как и Гальдор.

Да и в своем ли они уме? В конце концов, их держат в плену уже несколько десятков лет… Делать им нечего, думать не о чем — а уж если эльфы и в собственных землях маются от скуки, насколько же скучнее жить этим двоим?

Изучив хорошенько пленных эльфов, Шана пришла к выводу, что они скорее всего сделались всего лишь тенями настоящих эльфов, Гальдор вообще ушел в себя и почти не проявлял признаков жизни. Зрелище было жутковатое.

Неужто и они сделаются такими, пробыв в плену подольше?

— Думаю, это неважно, — честно ответила она Меро. — Похоже, они не очень-то заинтересованы в том, чтобы вырваться на волю. И к тому же мы ведь не собираемся отсюда сбежать. Мы пытаемся придумать, как нам уговорить Железный Народ отпустить нас по-хорошему.

Никому никакого вреда это ведь не причинит.

Меро пожал плечами:

— Ладно, понял. Даже если они и донесут о наших разговорах, Железный Народ не узнает ничего, кроме…

— Кроме того, что они и так уже знают, — закончила Шана. — Что мы хотим вернуться к своим, что мы явились сюда торговать и что мы действительно не эльфы.

Меро кивнул.

— Ну что ж, если мы решим к кому-то обратиться, то, думаю, следует начать с Джамала, — сказал он. — Он молод и намеревается переменить обычаи племени, так что если кого-то и можно уговорить отпустить пленных вопреки обычаю, так это его. И к тому же он пользуется большим уважением — настолько большим, что люди не станут возражать против его приказов, даже если эти приказы покажутся странными и необычными.