Ричард Длинные Руки - властелин трех замков - Гай Юлий Орловский

— Ваша милость, вы совсем народ испортите! И коней подарили, и еще платите так щедро… Он счастлив нас кормить и поить сколько угодно за этих коней…

— Не жадничай, — ответил я. — Деньги — зло.

— Так причините мне такого зла побольше!

— Нет, Альдер, я тебя слишком ценю…

Хозяин вернулся, на огромном подносе, что сам по себе занимает половину стола, несколько тарелок с горячей гречневой кашей, ломти жареного мяса, ломти сыра.

— Кушайте, сейчас принесу еще!

Я придвинул обеими руками тарелку с горячей гречневой кашей.

— Скоро узнаем, — ответил Альдеру запоздало, будто говорил сам с собой, — насчет молота узнаем. У нас дорога, боюсь, даже если окажется короткой, то все равно с помехами…

Брат Кадфаэль вздохнул:

— Еще с какими, прости их грехи, Господи! Ибо не ведают, что творят.

На этот раз я заметил, Альдер с Ревелем и Клотаром почти не пили, хотя хозяин услужливо подал на стол богатым клиентам большой кувшин хорошего вина. Известно, что подвыпившие платят щедрее, заказывают еще и еще, даже то, что и не нужно вовсе, а потом им можно будет сбагрить на ночь и веселых девиц, что появляются в таверне. Лишь бы монашек не мешал, хоть и молодой, но больно вид серьезный, бледный, а глаза горят, боец…

Я вяло сказал себе, что все красивые женщины похожи друг на друга, каждая некрасивая страшна по-своему и вообще у женщины всего три обязанности: первая — быть красивой, вторая — хорошо одеваться, третья — никогда не перечить, однако где-то в глубине за мной наблюдало другое «я», которое помнит и леди Лавинию, и вообще знает, что снаружи совсем не то, что внутри, это относится как к одежде, так и к словам, мыслям, жестам…

Готовят здесь неплохо, хотя обилие жирного, так избегаемого в том Срединном королевстве, из которого я пришел, где все на диетах, на обезжиренном, на низкокалорийном. К счастью, много специй, а с перцем и аджикой все сгорает в желудке быстро, превращаясь во взрывную энергию.

Когда мы сели ужинать, в таверне был занят всего один стол — теми тремя повеселевшими крестьянами, но народ с заходом солнца прибывал, с шумом и лязганьем мечей в ножнах явился очень богато одетый вельможа в легких доспехах, на нем только позолоченный панцирь с прекрасным барельефом, а так зеленый с желтым камзол, богато расшитый золотом, штанины разного цвета и модные ботинки с сильно загнутыми кверху носками.

За ним вошли два огромных мордатых воина, по суровым лицам видно, что бывалые, битые, умелые. Стальные доспехи у них на груди и на руках, на широких поясах тяжелые мечи. По виду чувствуется, что не развлекаться пришли, оба — слуги этого разодетого, к которому я инстинктивно ощутил классовую неприязнь.

Они сели за свободный стол в середине таверны, очень глупо, на мой взгляд, но если сам желаешь быть в центре внимания — тогда да, конечно, хотя это какое-то извращение для мужчины Впрочем, здесь еще не скоро будут шок-шоу, а извращенцы уже есть, так что все путем, так и должно быть, в свободном обществе все находит свое место.

Вельможа громогласно велел подать еды и вина, конечно же лучшего, он-де граф де ля Ферт, тот самый, так что никаких проволочек, а то враз возьмет и повесит, а это заведение разнесет к чертям собачьим. Все слышали, переглядывались, по лицам пробегали хмурые улыбки. Гуляй, граф, но не слишком заносись, здесь тебе не твой замок. А захочешь разнести таверну, так тебя самого разнесем, не спасут и эти двое, что едят хорошо, но пьют совсем мало, на службе, дескать, охраняют его светлость.

Им подали быстро еду и питье, вельможа мигом утихомирился, принялся жрать в три горла, жадно запивая вином, потом заговорил с набитым ртом, его воины слушали с серьезными лицами, кивали, а вельможа разводил руками, словно показывал, какая рыба сорвалась с крючка.

Альдер посмотрел на них, посмотрел на меня, сказал с веселым удивлением:

— Это в первый раз!

— Что? — спросил Ревель.

Он кивнул в мою сторону.

— Впервые его милость ни с кем не дрались… из гостей. Клотар сказал ехидно:

— Так это только третий постоялый двор. На следующем сэр Ричард наверстает!

— Сплюнь, — сердито сказал я. — Накаркаешь.

Дверь распахнулась, ввалились пропахшие знойной пылью коричневые от нещадного солнца скотоводы, вслед за ними явились трое купцов с кучей помощников. Пока хозяин интересовался, что изволят и смогут ли заплатить, пришли еще пятеро или шестеро пестро одетых мужчин, и хозяин, как толковый менеджер, оставил за собой общее руководство, а обслуживать гостей выпустил двух молодых и шустрых женщин, то ли поварих, то ли работниц но гостинице.

Я смутно удивился, откуда они взялись, потом сообразил, что при наплыве гостей привлекает и тех, кто в подсобных помещениях работает прачками или стряпухами

С девушками дело пошло веселее, а то как в мужском монастыре, девок шлепали по задницам, придерживали за длинные юбки, делая вид, что вот прямо щас запустят под них лапы, то там, то здесь раздавался здоровый грубый смех, что породит потом комедии со швырянием тортами и поскальзыванием на банановой кожуре.

Я заметил, что девушкам такие вольности не нравятся, но обе с приклеенными улыбками быстро и шустро разносили еду и вино, спеша разделаться с такой обязанностью и вернуться то ли к кастрюлям, то ли к стирке.

Брат Кадфаэль придвинулся ко мне, шепнул:

— Вон тот в сером плаще… что у камина… колдун. Он кого-то ждет.

Я сделал безразличное лицо и медленным взором окинул весь зал, стараясь ни на ком не останавливать взгляд, но человека в сером плаще заметил сразу и некоторое время держал его взглядом. Странная внешность, как будто вижу через полупрозрачную занавеску или толщу воды

— Он не знает, — шепнул Кадфаэль, — как будет выглядеть тот, кого ждет. Потому старается с помощью подлого колдовства…

Я всматривался и вдруг сам ощутил, как меня коснулось нечто легкое, как будто прошел вблизи фонтана сквозь облачко мельчайшей водяной пыли. Колдун по прежнему смотрит в свою тарелку, но руками двигает как-то механически, нож уже отрезал кусок мяса, но режет его снова, явно колдун видит перед собой не тарелку.

На миг передо мной возник экран радара, вот так, наверное, колдун ищет нужное, тут же воспоминание исчезло, кровь возбужденно стучит в виски. Это же я сейчас сам ощутил, что меня прощупывают, пытаются залезть ко мне в черепную коробку! Раньше мне только говорили, что пытались, мол, но не смогли, а теперь я сам осенситивнился настолько, что начинаю улавливать… Наверное, это те возможности, которые приходят вместе с паладинством?

Почему подлого, проползла вялая мысль. Для брата Кадфаэля — да, любое колдовство обязательно подлое, а если из рук христианского аскета, то уже не колдовство, а чудо, это можно, это хорошо, это доказательство благосклонности Господа. На самом же деле как уголовники, так и милиционеры похожи друг на друга даже внешне, не только по характеру и повадкам. Сними с милиционера форму — вылитый бандит, а бандита одень в милицейскую форму — типичный участковый или гаишник. То же самое и с этими колдунами и аскетами…