Дела житейские (сборник) - Виктор Дьяков

Катя унаследовала от матери сумасшедшее трудолюбие, от отца наплевательски-потребительское отношение к посторонним людям. Благодаря усидчивости она хоть и без блеска, но окончила восемь классов средней школы, поступила в финансовый техникум. Ее младший брат от матери не унаследовал ничего, ни трудолюбия, ни доброжелательности, он в основном пошел в отца, правда не имел его карьеристских наклонностей, рос себялюбивым, все и вся вокруг, что называется, «в упор не видел».

Михаила Назаровича по старой памяти время от времени «дергали», включали в общественные комиссии то по проведению различного рода ревизий, то на реквизицию незаконно накошенного сена или отъема сетей, которыми браконьерили отдельные жители поселка. Он не отказывался, но «подметки» уже не рвал. Да и жена постоянно напоминала: эти реквизиторы приехали и уедут, а нам тут с этими людьми жить. Так и шла, катилась под уклон сама собой жизнь неудавшегося карьериста в небольшом домике, на шестнадцати сотках не очень плодородной земли, где располагались, огород, сарай для скотины и сена. Конечно, горевал Михаил Назарович, что не сумел «подняться» в начальники, не могли радовать и письма с родины. Он не раз и в шестидесятые и в семидесятые ездил туда, гостил у родственников и воочию убедился, как по сравнению с Россией хорошо, сытно зажила Украина. Но возвращаться туда было уже поздно. Так что доживать пришлось в пасмурном и скудном Нечерноземье.

Екатерина с малых лет помогала матери по хозяйству. Ни отец, ни брат к скотине почти не подходили, разве что сено на зиму заготавливали. Катя и внешне уродилась в мать, невысокая, мосластая, ловкая, выносливая, на лицо некрасивая. Но мать «спасали» излучающие добро глаза и мягкий, покладистый характер. Потому, наверное, и ухажеров, желающих посвататься смолоду у Антонины было немало. А она вот почему-то выбрала приезжего, напористого уполномоченного Михаила Ноздратенко. Вернее, он ее выбрал, увидев, как безропотно и без устали вкалывает эта крестьянская девушка в колхозе, так же как на своем приусадебном участке, в то время как другие на колхозной барщине особо не упирались. Вот Михаил и сообразил, что и в семье она станет безотказной, послушной. Как в воду глядел. В своем доме коммунист Ноздратенко жил почти барином – с утра до ночи вьюном вертелась жена, делая даже мужскую работу, вплоть до колки дров, не говоря уж о женской.

Катя помогала матери и в школьные годы, и потом, когда на автобусе ездила в ближайший город на учебу. После окончания техникума она работала по специальности бухгалтером, но долго не могла удержаться на одном месте. Бухгалтер она была неопытный к тому же очень тяжело «въезжала» в эту работу, где требовалась определенная «живость ума», которая у нее отсутствовала напрочь. Потому ее сначала частенько увольняли и с предприятий, и с совхозов, пока она, наконец, с помощью отца, прочно не зацепилась в воинской части, базирующейся в райцентре. К тому времени она уже и бухгалтерского опыта поднабралась, пообтесалась. Отец видел, как тяжело дается дочери ее профессия и дал ей отческий совет:

– Катя, когда я тебя отправлял учиться на это дело, я думал что у тебя будет постоянный хороший кусок хлеба. Но сейчас вижу, что ошибался. Ты такая же как мать, пахотный человек, а с деньгами дело иметь… тут же крутится надо, тебе это не дано. Потому, если не хочешь сгореть, никогда не бери казенных денег, у тебя не получится – сядешь. Екатерина и сама это понимала и всегда вела любую бухгалтерию честно, хоть иногда ох как хотелось… Так же честно она вела ее и в воинской части. Правда, когда она туда пришла, ей уже стукнуло тридцать лет…

Почему до таких лет не вышла замуж?… Как уже упоминалось, Екатерина не была красавицей, к тому же не унаследовала материнскую доброжелательность. И еще она оказалась совершенно не способной что-то или кого-то любить. Хотя конечно, не одна она такая, но многие в первую очередь женщины и девушки это умело прячут, скрывают, благополучно выходят замуж, заводят семьи. Но Екатерина свой недостаток не умела прятать, это буквально читалось на ее лице, во взгляде, речи и поступках. У нее никогда не было ни одного парня, ни в техникуме, ни после, даже в воинской части, где всегда имелись холостые офицеры и прапорщики. В отличие от Екатерины ее брат женился, так сказать, без проблем и вовремя. Отслужив армию, он не захотел оставаться жить в бесперспективном поселке, в доме, где не имелось ни водопровода, ни центрального отопления. Хоть у Ноздратенок и было заведено, что большую часть работы по дому ломят мать с дочерью, но всю мужскую работу они просто не могли переделать. Приходилось и Николаю и сено заготавливать, и огород вскапывать, и дрова рубить и делать еще немало всяких сельских дел, что для него также как и для отца являлось мукой смертной. Потому он со спокойной совестью плюнул на отчий дом и поспешил перебраться из дальнего в ближнее Подмосковье, где устроился на почтовоящичный завод. Вскоре по направлению с завода он даже поступил в институт на вечернее отделение. Женился там же на девушке, работнице того же завода. Казалось, что жизнь у Николая, если оценивать ее по советским критериям, складывается очень неплохо.

А вот у Екатерины до самого 1975 года никаких изменений в ее сером существовании не намечалось. Утром на электричке на работу, вечером домой сменять уработавшуюся мать, с годами все более начавшую сдавать. А вот в 1975-м… Нет в тридцать шесть лет Екатерина замуж не вышла, она так и оставалась старой девой, но в ее жизни, тем не менее, произошел крутой поворот. Воинскую часть, где она работала вольнонаемной служащей, перебрасывали на строительство БАМа. Дело в том, что та часть была железнодорожной. «Стройку века» БАМ официально строили комсомольцы, но на самом деле им втихаря, но весьма существенно помогали военные и зеки. Во всяком случае военные, то есть железнодорожные войска, построили ровно половину той дороги, хоть про то тогда ни в одном СМИ даже не заикнулись. Екатерина могла бы и не ехать черти куда, она ведь не военнослужащая, но… Все дело в том, что в ней сидела одна, унаследованная невесть от кого страсть. Если отец выше всех благ считал власть, то к деньгам, их накопительству, он, как и положено истому коммунисты был весьма равнодушен. Тем более деньги как таковые не были «светом в окне» для ее матери. Главное чтобы люди не держали на тебя зла – таков был ее жизненный девиз. Брат тот тоже деньги ни зарабатывать, ни копить не умел. Тем более непонятно в кого здесь уродилась Екатерина – она испытывала почти патологическую страсть к накопительству денег. Она с каждой зарплаты откладывала их на сберкнижку, носила самые дешевые платья, обувь, зимнюю одежду, никогда не покупала естественных для женщины украшений, не пользовалась косметикой… Когда она узнала что часть перебрасывают на БАМ и там будут платить зарплату помноженную на солидный коэффициент… Екатерина без раздумий согласилась ехать туда.

На БАМе пришлось не сладко, жить приходилось на колесах, в вагонах, терпеть зимой страшенные морозы, пургу, летом сырость и море мошкары… перед которыми подмосковные холода, метели и комары показались детской забавой. Многие вольнонаемные, также польстившиеся на высокие заработки вскоре бежали, не выдерживали солдаты, всячески уклоняясь от этой сумасшедшей службы-работы, вплоть до побегов и членовредительства. Офицеры и прапорщики тоже искали малейшую возможность, чтобы перевестись куда-нибудь подальше от «стройки века». Екатерина Михайловна все выдержала, десять лет «протрубила» на БАМе и в 1985 году окончательно вернулась домой, имея на книжке более двадцати тысяч рублей. На них можно было купить три автомобиля «Жигули», в то время как подавляющее большинство прочих советских людей могли лишь мечтать накопить к пенсии на один…