Девочки с блестящим будущим - Венди Кацман

несчастной. Зато к Чейзу она никакой жалости не ощущала: этот пусть страдает. Знает, гад, что совершил мерзость, – даже руку им с Винни подать постеснялся.

Марен бесстрастно смотрела вперед. Чейз попытался на миг перехватить ее взгляд, сконфуженно покраснел и уставился в пол. От него, однако, не ускользнуло разительное фамильное сходство между ним и Винни, которая беззастенчиво его рассматривала. Те же голубые глаза. Та же крохотная ямочка на подбородке. Тест ДНК не солгал.

– Можно присесть? – вежливо поинтересовался Чейз.

Марен приглашающе взмахнула рукой, и они уселись напротив них с Винни.

– Надеюсь, вы оплатите счет Винни?

– Конечно! Винни, ни в чем себе не отказывай. То есть вы обе ни в чем себе не отказывайте, – пробормотала Наоми и вдруг спросила: – Винни, хочешь мороженого?

Чейз, вздернув брови, покосился на жену, но промолчал. Марен как ножом полоснуло по сердцу, так он в эту секунду напомнил ей своего мерзкого двоюродного братца, Чарльза Брауна, которого все эти годы она ошибочно считала гнусным насильником.

Винни насмешливо прищурилась. Марен мстительно подумала, что сейчас она даст ей прикурить, заявит что-то в духе: «Благодарю, но мне вообще-то семнадцать, а не семь», и несказанно удивилась, услышав ответ дочери.

– Спасибо, с удовольствием. А можно мне мороженое со взбитыми сливками, вишенкой, но без орехов?

– Господи, – покачала головой Наоми, широко раскрывая глаза, – наши дети любят точно такое же.

Марен одеревенела. А вдруг после этого разговора она лишится беззаветной любви и привязанности дочери? Вдруг эти люди похитят у нее симпатию Винни? Ну нет. Не для того она столько страдала, чтобы закончить жизнь в одиночестве.

– А вы рано пришли, – заметила она, лишь бы что-то сказать и отвлечься от назойливых мыслей.

– Да, – согласилась Наоми. – После прилета мы решили сразу же поехать сюда. Выпить кофе и подождать вас. Мы боялись опоздать даже на минуту.

– Ну, раз мы все в сборе, предлагаю начать, – сказала Марен.

Чем скорее она покончит с этим театром абсурда, тем раньше окажется дома на уютном диванчике в убаюкивающем тепле мягкого пледа. И тем быстрее забудет эту встречу, сочтя ее затейливой игрой воображения.

– Но вначале, – бесцеремонно потребовала она, упершись взглядом в Наоми, – объясни мне, что ты делала в приемном покое больницы в ночь, когда сбили Винни? Не отпирайся. Я тебя видела. Это ты устроила аварию? Не лги! Станешь юлить, и мы уйдем.

– Умоляю, не уходите. Прошу вас. Я все расскажу, – испугалась Наоми.

Марен сверлила ее настойчивым взглядом. На заре, когда она с величайшим трудом выпихивала себя из постели, ее посетило откровение. Ей открылась истина: в первую очередь она была, есть и будет мама Винни, а во вторую – и только во вторую! – жертва насилия. Как бы она ни сочувствовала Наоми, она не размякнет. Она вытянет из нее все об аварии. До мельчайших подробностей.

– Клянусь, я ничего не утаила от полиции. Передо мной ехал темный внедорожник. Должно быть, он зацепил скутер Винни, потому что я видела, как она пролетела по воздуху и упала на обочину. Водитель внедорожника не остановился и даже не притормозил. Я позвонила в службу спасения и… – Она подняла глаза на Винни. – И не отходила от тебя, пока не прибыла скорая. Неужели ты ничего-ничего не помнишь?

Винни покачала головой.

– Ни номера машины, ни водителя я не запомнила. Было темно, да и все произошло слишком быстро. Марен, уверяю, я не причинила твоей дочери никакого вреда! Я так за нее переживала, что поехала в больницу. Хотела удостовериться, что с ней всё в порядке.

– Ой ли? А почему же ты не раскрыла полиции всю правду?

– Да, верно, не раскрыла. Я не призналась им, что знаю Винни. Не призналась, что накануне следовала за ней по пятам: собиралась и никак не могла собраться с духом и заговорить с ней. Но клянусь, к аварии я не причастна!

– Тогда напомни мне, о чем ты так страстно хотела поговорить с Винни? – Марен вопросительно приподняла брови.

– Как я и писала на сайте apairofgenes.com… Хотя после вчерашней беседы с Винни, когда выяснилось, что она обо мне и слыхом не слыхивала, и после твоего письма я теряюсь в догадках, с кем же я там общалась… – Голос Наоми дрогнул. – Одним словом, ДНК-тест показал, что мой муж – биологический отец Винни. Я просто хотела взглянуть на нее. Разузнать, где вы живете в Сиэтле, и поговорить с вами. Воззвать о помощи. Я была в полном отчаянии. Я надеялась уговорить Винни пройти тест на совместимость ее стволовых клеток с клетками Илая. Марен, поверь, я даже не подозревала, что Чейз сделал с тобой. Клянусь тебе, я ничего не знала. Он открылся мне только сегодня ночью.

– Неужели? Ну и как тебе такое открытие, а? Щекочет нервы? Не каждый день узнаешь, что отец твоих детей – насильник, да? Что ж, добро пожаловать в мой мир, – скороговоркой пробормотала Марен.

Наступило оглушительное молчание, но Марен тут же его прервала.

– Кстати, о ночи… – Проглотив застрявший в горле комок, она посмотрела на Чейза. Сейчас или никогда. – Чейз, мы, кажется, где-то встречались? Напомни мне, как это все было?

Она открыто потешалась над ним, однако издевка эта была всего лишь показной бравадой, и внутри Марен все сжималось от боли. Издерганные нервы ее трепетали, горло перехватывал удушливый спазм. Она боялась онеметь. Боялась сломаться.

Вдавившись в спинку кресла, Чейз скорчился, как от удара, словно только сейчас осознал, что его покаянной исповеди ждут все: и жена, и жертва, и дочь, которую он увидел сегодня впервые в жизни. На него было жутко смотреть: казалось, его вот-вот стошнит прямо на стол.

Марен глубоко вздохнула.

– И, пожалуйста, ничего не упускай, – металлическим голосом произнесла она. – Ни малейшей подробности. Я требую правды и только правды. Иначе – мы уходим. Навсегда. Ты меня, конечно, не знаешь, но учти: я слов на ветер не бросаю.

Выпрямив спину, она ожгла Чейза ненавидящим взглядом. Чейз потупился. Однажды он вдоволь над ней поизгалялся. Второго шанса покуражиться она ему не даст.

– Чейз? – ткнула его под ребра Наоми.

Тот очнулся и глазами зверька, застывшего на дороге перед мчащимся автомобилем, жалостливо посмотрел на жену.

– Давай, начинай, – сказала она. – Мы ждем.

– Ах, да… Да… Прошу прощения… Я просто… Хм… Да… – заикаясь, проговорил он. – Перво-наперво позволь мне, пожалуйста, извиниться. Я ужасно сожалею о той ночи. Не представляю, каким кошмаром обернулись для тебя эти восемнадцать лет… Все это так мерзко… Ох, разумеется, кроме тебя, Винни!

Чейз потер лоб. Марен молчала. Винни игралась с картофельной соломкой. Наоми плакала. К их столику, вероятно, чтобы спросить, понравился ли Винни гамбургер, направился официант, но, подойдя ближе и увидев их напряженные лица, развернулся и прозорливо удалился. Оставалось надеяться, что Чейз не поскупится ему на чаевые.

– Что же до той ночи… М-да… Мне было шестнадцать, и я вместе с родителями приехал погостить у наших родственников, Браунов. Поиграть недельку в теннис и в гольф в их загородном клубе. Твоя семья ведь тоже состояла в клубе? Он назывался «Кикапу».

– Да, я в курсе, – выдавила из себя Марен, не в силах унять расходившееся сердце. – Не отвлекайся, пожалуйста.

– В ту ночь, как ты помнишь, в клубе устроили вечеринку, но мы с родителями не пошли на нее, так как следующим утром на рассвете собирались уезжать. Однако в полночь Чарльз разбудил меня и потащил на танцы. Он сказал, что все стоят на ушах и мне может кое-что обломиться. Обещал подсобить. Я был девственником и почти сразу после приезда по глупости признался в этом брату. Я не хотел идти, но он начал обзывать меня сосунком и прочими ругательствами. Мне было трудно с ним спорить – он был второкурсником, а я только-только перешел в одиннадцатый класс, – и, в общем, я сдался. В клубе он накачал меня текилой. Разумеется, это не оправдание, но до той ночи я почти не тусовался и не знал, насколько коварна неразбавленная текила. А когда узнал, было поздно. Меня развезло. Затем мы отправились к домику у бассейна. Все танцевали, и Чарльз спросил, какая из девчонок мне больше всех нравится. Я уже встречал тебя пару раз у бассейна и не стал долго раздумывать. Но я и не подозревал, что замыслил мой брат! Я думал, он попросит тебя потанцевать со мной.

– Господи Исусе, – прошептала Винни.

Все взгляды обратились к ней.

– Твой брат подмешал ей в выпивку снотворного, так? – спросила она.