Кто и как развалил СССР. Хроника крупнейшей геополитической катастрофы ХХ века - Владимир Исаков

Все более угрожающие масштабы приобретает преступность, в том числе организованная. Она буквально на глазах политизируется и уже непосредственно подрывает безопасность граждан и общества. Недовольство народных масс ситуацией в стране находится на критическом уровне, за которым возможен небывалый по своим разрушительным последствиям социальный взрыв. О стремительном скатывании общества к этой опасной черте свидетельствует настроение простых тружеников. Они первыми испытывают на себе последствия кризиса и в политике, и в экономике. Все отчетливее проявляются апатия, ощущение безысходности, неверие в завтрашний день и даже какое-то чувство обреченности. А это очень тревожный симптом. Ясно, что такая пассивность на руку политиканам, теневикам, коррумпированным элементам, рвущимся к власти. При таком положении любой лозунг может обрести в нашей стране свою почву.

В период, когда исполнительные органы власти должны действовать особенно энергично и эффективно, не допуская возникновения всеобщего хаоса и анархии, их работу пытаются блокировать, мешают поддерживать конституционный порядок и стабильность в стране. Проявление терпимости, гибкости, стремление решать возникающие проблемы политическими методами понятны и оправданы. Однако есть пределы, за которыми просто необходимо и власть употребить. Нужны настойчивость и решительность в главном – в защите Конституции СССР, кстати, никем не отмененной, в выполнении воли народа, ясно выраженной во всесоюзном референдуме о сохранении Союза ССР, обеспечении прав и законных интересов граждан.

Общественно-политический строй, основы государственного уклада – это те вопросы, которые не могут решаться ни руководителями любого уровня, ни какой-либо партией, ни даже парламентом. Это исключительно прерогатива народа. Главное наше достояние – это складывающийся веками великий союз народов, его сохранение – священный долг перед поколениями, которые жили до нас, и теми, кто придет нам на смену. Тут в полную силу пора говорить о нашей исторической ответственности.

Конечно, причина нынешнего бедственного положения имеет прежде всего внутренний характер. Но нельзя сказать и о том, что в этом направлении активно действуют и определенные внешние силы.

От такого рода тайной деятельности, уже принесшей определенные плоды, на Западе не собираются отказываться и сегодня, в эпоху нового политического мышления…

Через несколько дней будет ровно полвека, как началась война против Советского Союза, самая тяжелая война в истории наших народов. И вы, наверное, сейчас читаете в газетах, как разведчики информировали тогда руководство страны о том, что делает противник, какая идет подготовка и что нашей стране грозит война. Как вы знаете, тогда к этому не прислушались. Очень боюсь, что пройдет какое-то время, и историки, изучая сообщения не только Комитета госбезопасности, но и других наших ведомств, будут поражаться тому, что мы многим вещам, очень серьезным, не придавали должного значения. Я думаю, что над этим есть смысл подумать всем нам.

Стремительное ухудшение ситуации в стране, небывалое ослабление Советского государства крайне отрицательно сказываются на международном положении Советского Союза. С нами фактически уже пытаются разговаривать как со второразрядной державой, лишь слегка прикрывая политику диктата благообразной дипломатической фразой.

Не надо питать иллюзий: на происходящее в Советском Союзе ведущие западные страны, и прежде всего Соединенные Штаты Америки, смотрят прагматично – исключительно через призму собственных интересов. Отсюда настойчивое, если не сказать – ультимативное выдвижение вполне конкретных условий, которые СССР должен выполнить уже сегодня в ответ на туманные обещания и благосклонность в экономической помощи со стороны Запада завтра.

В числе этих условий – проведение фундаментальных реформ в стране не так, как видится это нам, а так, как задумано за океаном, сокращение Советским Союзом ниже допустимых пределов расходов на оборону, свертывание отношений с дружественными нам государствами, уступки Западу в так называемом прибалтийском вопросе и другие.

Кстати, у нас есть достоверная информация относительно кредитов. Разговоры о том, что нам могут выделить кредиты в размере 25 миллиардов, 150, 100 миллиардов – это сказки, это иллюзии. Это или самообман, или обман других. Но представим себе, что можно получить 15–20 миллиардов долларов. Дорогие товарищи, это же не спасет, потому что здесь важно другое – чтобы работала наша страна, работала наша экономика, потому что такая страна, как наша, может спастись и обеспечить себя только сама.

Западные страны используют наши внутренние трудности для достижения своих стратегических целей в ущерб территориальной целостности СССР… Кстати говоря, по сообщениям, которые мы получаем, – это и в открытой печати проходит – в Соединенных Штатах Америки и в некоторых других западных странах считают, что развал Советского Союза предрешен. И уже раздаются не только за рубежом, но и у нас голоса о том, что нормализовать положение нашей страны можно якобы лишь с применением сил Организации Объединенных Наций. Скажу больше. Есть данные о разработке планов умиротворения и даже оккупации Советского Союза в определенных условиях под предлогом установления международного контроля над его ядерным арсеналом. Кстати говоря, нам все труднее приходится на наших границах…

Должен вам сообщить, что нет такого принципиального вопроса, по которому мы не представляли бы объективную, острую, упреждающую, часто нелицеприятную информацию руководству страны и не вносили бы совершенно конкретное предложение. Однако, разумеется, нужна адекватная реакция…

В этом-то и была вся проблема. Окостеневшая политическая система, даже сознавая масштабы и опасность вновь возникших угроз, не смогла, не сумела выработать на них адекватного ответа. Исследователь американской политики П. Швейцер по этому поводу недоумевает: «Безусловно, у них были свои информаторы. Москва в целом догадывалась, что мы делаем против них. Она возмущалась, угрожала, требовала, но… не дошла до того, чтобы вовремя сменить свою политику». Политику «сменили» уже другие…

В этот день Горбачев приехал на работу позже обыкновенного и закрылся в своем кабинете. В приемной было необычно пусто – ни одного посетителя. Только дежурные, пришедшие на этот раз все одновременно (обычно они дежурили сутками по очереди), сортировали увозимые Горбачевым книги, избавлялись от теперь уже ненужных бумаг.

А. Грачев (воспоминания):

– Мне и Черняеву необходимо было согласовать с президентом ряд остававшихся вопросов. Черняеву – получить подписи Горбачева на прощальных письмах, которые он решил отправить своим зарубежным коллегам. Мне – уточнить детали телевизионной съемки его заявления и последующего интервью для Си-Эн-Эн.

Когда мы около 3 часов заглянули в кабинет президента, за столом его не было. Выждав некоторое время, Черняев, который торопился отправить письма адресатам, постучал в комнату отдыха, которая примыкает к кабинету. Горбачев отозвался не сразу, потом из-за двери переспросил у Черняева, в чем дело: