Тень другой женщины - Наталия Антонова

– Ну что ты, Шурочка. – Мирослава ласково погладила его колено.

– Не заигрывай, – сердито проговорил он.

– Ни-ни, – улыбнулась она. И видя, что он надулся, проговорила: – Понимаешь, у меня есть версия. Я в ней почти уверена. Но нужно, чтобы Сафронков опознал Монину.

– Как кого?

– Как женщину, с которой он был знаком раньше.

Шура недоумённо посмотрел на подругу и покачал головой. Но спорить не стал.

Сафронков действительно был дома. Открыв им дверь, он перевёл мутный взгляд с Мирославы на Наполеонова и спросил:

– Чего надо?

Верхние пуговицы дорогого халата были расстёгнуты, и гости имели возможность лицезреть рыжеватые кустики волос на его груди.

По всему было видно, что приглашать непрошеных гостей в квартиру Данила Ильич не собирается, поэтому Наполеонов, презрев законы вежливости, толкнул хозяина в грудь, а когда тот отшатнулся, вошёл в квартиру, увлекая за собой Мирославу.

– Вы чего дерётесь? – закричал последовавший за ними хозяин.

Шура прошёл в одну из комнат и сказал.

– Садитесь, Сафронков, у нас к вам разговор имеется.

– Какой ещё разговор? – стал возмущаться Данила Ильич. – Вы ни черта не делаете! Убийцу моей жены не ищете! Только шляетесь и шляетесь! Покоя приличным людям не даёте.

– Да заткнитесь вы уже! – рявкнул следователь.

Данила Ильич замолчал и вопросительно уставился на него. Видимо, такой грубости от обычно вежливого Наполеонова он не ожидал.

– Вот, посмотрите на эти фотографии. – Следователь сунул Сафронкову под нос кипу снимков, среди которых были все сотрудники «Шамаханской царицы». Данила Ильич покорно стал их перебирать. Через некоторое время он спросил:

– И кого я должен здесь опознать?

– А вы никого не узнаёте? – спросила Мирослава.

– Нет, – покачал головой мужчина.

Наполеонов укоризненно посмотрел на подругу детства.

– Вам говорит о чём-то имя Ева? – спросила Волгина.

– Только о том, что я не Адам, – засмеялся Сафронков.

– Вы никогда не встречались с женщиной или девушкой по имени Ева?

– Я что, должен помнить имена всех своих баб? – вызывающе произнёс мужчина.

– Желательно бы, – проговорила Мирослава, – вы же не столетний дед, в маразм вам впадать рановато.

Сафронков посмотрел на детектива сердито, потом отвёл взгляд в сторону и зашевелил губами:

– Ева, Ева, Ева… Вспомнил! Была у меня одна Ева. Но давно! В юности! Мы ещё с Софией не были женаты.

– Но вы уже встречались с Софией.

Сафронков нахмурился и нехотя ответил:

– Было дело.

– Вы что же, с двумя одновременно встречались?! – не выдержал Шура.

– Почему одновременно, – пожал плечами Сафронков, – София тогда с родителями улетела на Кипр аж на целый месяц! – Его лицо приобрело обиженное выражение.

– И вы пустились во все тяжкие? – спросил следователь.

– Никуда я не пускался. Просто случайно познакомился с девчонкой. Она мне понравилась, и я решил, что пока София отдыхает, я тоже могу себе позволить… небольшое приключение.

Мирослава по набежавшей на лицо Сафронкова тени догадалась, что он вспомнил о чём-то неприятном или досадном, и ударила наугад:

– Вы переспали с Евой, и она оказалась девственницей?

– Кто же знал! – недовольно вырвалось у мужчины. – Предупреждать надо было.

– Вы с ней продолжили встречаться и после возвращения своей невесты с Кипра?

– Совсем непродолжительное время, – признался Сафронков.

– А потом Ева никак не хотела отставать от вас?

– Угу! Прилипла как банный лист к одному пикантному месту.

– И вскоре сообщила вам, что беременна.

– Так точно, – хмыкнул мужчина, – сообщила.

– А вы?

– Что я?! У меня была девушка, которую я любил и собирался на ней жениться.

– Хороша любовь, – проворчал Наполеонов.

Но Сафронков и бровью не повёл.

– Что вы сделали, узнав о беременности Евы? – спросила Мирослава.

– А что я мог сделать? – пожал плечами Сафронков. – Я дал ей денег и велел избавиться от ребёнка.

– Вы сказали ей, что женитесь?

– Сказал.

– А она?

– Что она? – Сафронков снова пожал плечами. – Заплакала и убежала.

– И вы больше не видели её?

– Никогда.

– Вас не интересовало, что с ней стало?

– Представьте себе, нет. – Взгляд Сафронкова стал злым.

– Фамилия Евы была Монина?

– Я не помню её фамилию, но не Монина, это точно.

– Посмотрите ещё раз на фотографии. Возможно, ваша Ева есть на какой-нибудь из них.

– Она не моя, – огрызнулся мужчина, но снова принялся рассматривать фотографии, время от времени останавливая взгляд то на одной из них, то на другой. Наконец он отобрал шесть фотографий и протянул их следователю. – Вот эти вроде похожи. Но у Евы были светлые, почти белобрысые волосы, заплетённые в косички, и она была очень худенькой.

На четырёх из шести фотографий была Ева Монина.

– Мы уходим, – сказал следователь, поднимаясь со стула, – но вы нам ещё понадобитесь, поэтому из города ни ногой. И телефон не отключайте.

– Куда же я от вас денусь, – растянул рот в издевательской улыбке Сафронков.

Уже в машине Шура сказал с некоторым сожалением в голосе:

– Не ожидал, что он так быстро опустится. Мне показалось, что смерть жены нисколько его не опечалила.

– Возможно, его добило что-то другое, – ответила Мирослава, не подозревая о том, как близка к истине.

– И что будем делать дальше? – спросил Наполеонов.

– Во‐первых, с Мониной не спускать глаз.

– Ага, начальство похвалит меня за наружку.

Не обращая внимания на его причитания, Мирослава сказала:

– Во‐вторых, нужно узнать, была ли Монина замужем и, соответственно, меняла ли она фамилию. И в‐третьих, нужно поговорить с Софией Александровной и узнать, не получала ли она, будучи невестой Сафронкова, анонимных писем с угрозами.

– Ты думаешь, что Ева могла ей писать?

Мирослава кивнула.

– Но зачем же она столько ждала?!

– Чего ждала?

– Времени. Могла бы исполнить свою угрозу сразу, если она, конечно, ей угрожала.