Поверишь в любовь? - Наталия Романова

Она развернулась на пятках и рванула в ванную комнату, гася громкий и отчаянный плач, ладонями прикрывая рот. Вилена была права, когда смотрела на Настю глазами, полными отчаянного сочувствия.

Девушка включила холодную воду и спешно умылась, пытаясь погасить жар на щеках и в глазах.

— Стася? — Ник заглянул в ванную комнату, Настя только в этот момент сообразила, что не закрыла дверь. — Стасенька? — он подошёл вплотную, спиной Настя чувствовала, насколько он горячий со сна. Протянул руку и начал её умывать, заставив высморкаться, чем вызвал новый приступ слёз.

Настя только и почувствовала, как легко её поднял Ник, пронёс к кровати и усадил к себе на колени. Не переставая гладить по голове, он будто укачивал Настю, и она постепенно успокаивалась, по одному отбрасывая страхи, которые несколько минут назад теснились в голове, грозя разорвать на тысячи кусочков.

Пришлось рассказать Нику из-за чего паника и горькие слёзы, стало стыдно за собственную несдержанность и, наверняка, глупость, но Настя решила не молчать. Одна она с сонмами сомнений и противоречивых эмоций не справлялась, поделиться было не с кем. Оставался Ник, вернее, кто же ещё, если не он?

Мужчина тяжело вздохнул, взлохматил свои волосы привычным движением ладони, отчего они стали торчать вверх и частично в сторону, и улыбнулся, по-доброму и открыто.

— Ты поправишься, это правда, — Насте оставалось горестно вздохнуть. — Но совсем не обязательно, что после родов не вернёшься в прежнюю форму. Это устойчивый миф, поверь, а ещё лучше — вспомни свою маму, если тебе это не причиняет сильную боль, генетика имеет значение.

Насте не причиняли боль мысли о маме, слёзы, непонимание, неприятие прошли давно, а воспоминаний почти не осталось.

— Я не слишком хорошо её помню, — призналась девушка.

— Я тоже, но точно помню, что она была худенькая, как ты, — Настя нахмурилась и посмотрела в удивлении на Ника. — Она была на последнем звонке Влада после девятого класса, и я почему-то хорошо её запомнил в тот день. Очень стройная и невероятно молодая… Помню, на неё оглядывались мужчины, даже некоторые старшеклассники, — Ник улыбнулся. — Напомню, что это был последний звонок её шестнадцатилетнего сына, а дома её ждала маленькая дочка, рыдающая сейчас в моей квартире из-за мифического лишнего веса и целлюлита, который не факт что появится в ближайшие тридцать лет.

— Очень стройная и молодая? — Настя вздрогнула, почему-то эти слова задели. Дело не в Нике, дело в вопросе, на который она хотела знать ответ всё то время, как стала понимать ситуацию с отцом, Виленой и Стёпочкой. — Тогда почему? Почему? Почему он изменял ей?!

Ник напрягся, внимательный карий взгляд не выражал ничего хорошего, но Настю уже было не остановить, она хотела знать ответы на свои вопросы.

— Скажешь, потому что он полюбил Вилену? — прошипела Настя. — Предложишь поверить в любовь? Если бы он любил — он бы развёлся с женой, а не жил столько лет и не родил второго ребёнка! Он бы не ждал несколько лет после смерти жены и уж точно не изменял бы ей сейчас!

— Он — козёл, — почти по слогам проговорил Ник, и Настя замерла. — Я бы мог назвать тебя максималисткой, ничего не понимающей маленькой девчонкой. Попытаться объяснить, что твой отец испытывает огромное чувство вины перед Степаном, которого признал только в семнадцать лет, настолько огромное, что оно застит ему собственную дочь, а о старшем сыне он не вспоминает вовсе. Но я не скажу ничего этого, Стася. Твой отец козёл. Козёл по отношению к Вилене, надеюсь, однажды она попросту пнёт его из своей жизни.

— Ого… — Настя уставилась на Ника, не зная, что её больше удивило: резкость ли Ника, его откровенность или собственная реакция — мгновенно, как по мановению руки, тяжесть, давившая на Настю, отлегла.

— Собирайся, — Ник поднялся с кровати и протянул девушке руку. — У нас времени в обрез.

Уже в машине они продолжили разговор. Ник напомнил, что он вовсе не настаивает на оставлении беременности вопреки желанию Насти. Всё, чего он хочет на самом деле, это чтобы впоследствии она не жалела. Не жалела, что не родила, не жалела, что родила. И он не может гарантировать, что всё будет прекрасно в том и в другом случае. Он ничего не может гарантировать, кроме своей любви и того, что они в любом случае вступят в брак к концу лета.

— Зачем нам жениться, если я решу сделать аборт? — пробормотала Настя. — Влад с Надей больше десяти лет живут…

— Это не связанные между собой события — твоя беременность и наша свадьба, — Ник пожал плечами. — И Влад с Надей жили, обрати внимание на прошедшее время. Кстати, моему будущему родственнику полагается отрихтовать лицо за Наденьку, — Ник явно злился на Влада, и Настя хорошо его понимала.

При всей любви к брату, Настя была безоговорочно на стороне Нади. При мысли же, что он приведёт другую девушку, ей и вовсе становилось дурно. Они, как попугайчики-неразлучники, Влад и Надя, не должны расставаться!

— И не думай, гражданка Веселова, что тебе удастся продинамить меня так же, как твоему брату — Зуеву.

— Может, ещё помирятся? — Настя с надеждой посмотрела на Ника, будто он мог привести пару к согласию.

— Может, вернётся Веселов из Мюнхена, прижмёт Зуеву, и помирятся.

— Он в Мюнхене? — Влад написал, что в командировке, и это было последнее его сообщение. Но он частенько пропадал на неделю, а то и месяц, Настя не беспокоилась. — Надя знает?

— А Зуева, хоть и уникум, а вдобавок — уролог, ничего не знает. Удалила все контакты, поставила в чёрный список твоего брата везде, где могла и не могла, а сообщения от незнакомцев удаляет, не читая. Одним словом, хирург — отрезать всё к чертям, только потом лечить.

Через два часа машина остановилась у появившегося неожиданно шлагбаума, который вырос как из-под земли, вернее, из лесного массива, по которому направлялся автомобиль Ника в загородный дом отца. К машине подошёл человек в штатском, по выправке за версту стало видно — военный. За ним стояла ещё парочка военных. Настя ничего не понимала в родах войск, наверняка могла отличить моряка от пилота и сухопутного военного, а внутренние войска от Росгвардии не отличала.

Почему-то стало страшно, холодные мурашки выступили на спине, девушка перестала дышать под пристальным взглядом мужчины в чёрном костюме и не сразу это заметила. Вздрогнула, перевела взгляд на невозмутимого Ника, забирающего свой и Настин паспорт. Он спокойно наблюдал за осмотром машины, а потом, вежливо улыбнувшись, попрощался и надавил на газ.

Настя застыла, не зная, куда деть руки, ноги, взгляд. Никогда в жизни она не встречалась с людьми подобного уровня, не могла представить, что когда-нибудь придётся. Она робела перед директором школы, а сейчас ей предстояло познакомиться с одним из самых высокопоставленных чиновников государства… С тем же ужасом девушка могла представить свою встречу с разумной инопланетной сущностью. Не считая того, что Игнатий Степанович Кононов — отец Ника… Для мелкой дрожи хватило бы и последнего факта.