Сердце Черного Льда - Леонид Алехин

— Нам следует перекусить перед дорогой, — сказал Таиз, подводя барона к костру. — Наш разум не заметил, как пролетело время, но не тела. Гуинре вздремнет полчаса, прежде чем садиться за штурвал.

Якош кивнул. Он уже ощутил правоту князя на себе — ломило суставы и резало в глазах. Живот подводило от голода.

Ренад кивнул ему, предложил место возле себя. Кто-то протянул барону плошку с похлебкой и ложку.

Севший рядом Таиз разломил краюху черного хлеба. Протянул часть барону, часть — подошедшему Анже Савина.

— Теперь наш союз скреплен единым знанием, — сказал он. — Знание сделает нас сильнее.

«Или убьет нас», — подумал Белин. Но вслух сказал:

— Мне далеко не все было понятно из речей достойного Серо. Особенно его последние слова смутили меня.

Таиз Фалин вздохнул:

— Смысл слов моего уважаемого предка ускользает не только от вас, барон. Для многих Лордов Хребта повесть, рассказанная Серо, давно превратилась в забавную сказку. Вроде историй о Саманском Часовщике или сокровищнице Озерного Короля. Только уважение к древнему обычаю приводит большинство князей к Хрустальной Розе. Они не понимают смысла Песни Небес. Не верят в реальность Врага и в оживление Стража.

Якош Белин задумчиво поболтал ложкой в похлебке.

— После того, что показал мне герцог в ледяной пещере, я верю во Врага. И у меня нет оснований сомневаться в событиях, о которых рассказывал Серо Фалин. Но я не понимаю, как услышанное поможет нам в грядущей войне. Как начнется эта война? С кем мы будем воевать? И как нам оживить Стража, который, если верить Серо, наша единственная надежда в войне? Сплошные загадки.

— Верно. Загадки. Мой предок не случайно оставил именно такое послание. Страж не должен ожить в неправильных руках. Я верю, что мы сможем разгадать тайну Песни, когда придет время.

— Хотел бы я разделять вашу уверенность, князь. Сердце и Ключ. Что он хотел сказать?

Если у Таиза Фалина и был ответ, то узнать это Якошу не довелось. Воины Грозы закричали, показывая пальцами вверх.

Князь вскочил на ноги, вытянул руку. На его предплечье опустился сокол, заклекотал, взмахивая крыльями. Ренад Гаири ловко накинул птице на голову плащ. Сокол присмирел, сложил крылья и позволил снять письмо, привязанное к ноге.

Князь Фалин развернул письмо, пробежал глазами. Его брови сошлись на переносице.

— Привал отменяется, — сказал он.

— Что случилось, брат? — задремавший было Анже Савина тоже поднялся на ноги. Следом вскочил его дворецкий, сидевший среди воинов Ренада.

— В Гнездо Восхода пришло «солнечное письмо» из замка Савина. Письмо из двух частей. Первая часть призывает как можно скорее передать письмо тебе. Вторая не поддается прочтению, по всей видимости, тайнопись Дома Савина. Мои люди не стали доверять содержание письма почтовому соколу. Мы должны как можно скорее вернуться в Гнездо Восхода. Обратный маршрут изменим на всякий случай. Ренад, отправь сокола обратно. Моим именем — удвоенная стража на перевалах и на воздушных путях до нашего возвращения.

Они втроем обменялись взглядами. «Пророчество Серо сбывается», — вот что думал каждый из лордов.

— Я разбужу Гуинре, — сказал Таиз. И громко, для всего отряда: — Воины гор, на крыло! По машинам!

февраль 400 года от Коронации

МИХА АТМОС, СЫН АЛАНА АТМОСА

1

За три дня до турнира слег Тинкин.

Утром, спустившись к завтраку, Миха увидел Дериха и Дана с вытянувшимися лицами. Они заметили Миху не сразу, переговариваясь между собой.

— Опять? — спрашивал Дерих.

Он был весь в снегу, на воротнике таяли льдинки. Брат Дана ночь напролет пропадал у Друза.

— Опять, — Дан сплюнул, ударил кулаком по ладони. — Началось за полночь, бедняга стучал мне в стену. Я просидел с ним почти до рассвета, было худо, но терпимо. С рассветом вроде уснул, полегчало. А сейчас все по новой и в три раза сильнее.

— Ай, беда.

Сверху донесся полувопль-полустон. Дан и Дерих одновременно повернули головы, увидели Миху. «Сейчас погонят меня взашей», — подумал Миха. Но вышло не так.

— Малый, давай быстро за водой, — распорядился Дерих.

Он протиснулся мимо Михи, затопал по ступенькам наверх. С обшлагов его куртки летели брызги.

— Тинкин заболел, — пояснил Дан. — Сходи за водой, пожалуйста, его надо обтереть и напоить. У парня жар. Ведро на кухне.

Миха бросился за ведром.

2

Набрав талой воды из колоды за домом, Миха с пыхтением втащил ведро наверх. Дверь в комнату Тинкина была распахнута. Даже в коридоре были слышны скверные запахи — пота, скисшей браги, рвоты. Зажимая нос рукавом, Миха вошел, поставил ведро на пол.

Тинкин одетым лежал на разобранной кровати. Двумя руками он сжимал свой посох, притиснув его к груди. На белом лице горели пятна лихорадочного румянца.

— Давай воду сюда, — Дерих показал рукой к изголовью. — У него жар, буду его обтирать. А ты помоги Дану раздеть парня.

Тинкин застонал сквозь зубы. Стон был исполнен такой боли, такого страдания, что у Михи похолодела спина.

— Что с ним? — спросил он.

Дерих молча нагнулся, окунул в ведро тряпицу.

— Лихорадка, — пояснил Дан. — Где-то на юге он ее подхватил, все никак не выведем. Чуть простынет, и все по новой.

— Вы болтать будете, уважаемые? — прикрикнул на них Дерих. — Или все же делом займетесь?

— Давай, Миха, я буду его держать, чтобы не взбрыкнул, — Дан осторожно прижал Тинкина к кровати огромными ладонями. — А ты тащи с него сапоги.

Миха послушно принялся расстегивать многочисленные пряжки на ботфортах сквайра. Дерих отжал губку и бережно положил на лоб Тинкина.

Тинкин снова застонал. Его худое тело неожиданно выгнулось дугой, да так, что даже силач Дан не смог его удержать. Ногой Тинкин едва не свернул Михе нос.

— Тише, тише, — Дан изо всех сил сдерживал брыкающегося товарища. На покрасневшей шее великана вздулись жилы.

Внезапно Тинкин перестал биться, только дрожал крупной дрожью. Его глаза широко открылись, сверкнув выкаченными белками. И он забредил.

— Опять горит дубрава, — говорил он. — В ее пепле зреет предательство, как черное яйцо мантикора. Слеп доверившийся носителю ядовитого жала. Слова клятвы развеет ветром, и кровь прольется. Кровь прольется. Кровь прольется.

Голос Тинкина стал чужим, скрипучим. Слепой взгляд буравил потолок, тщась прозреть его и увидеть хоровод звезд над Паромом.

— Слышу их шаги, — хрипел Тинкин. — Они идут на восход, на восход черной звезды. Она указывает им путь, вечно голодная пожирательница миров. Они уже рядом, я слышу их шаги за стеной.