Погружение - Лана Мейер

Не простил себе, если бы ею воспользовался один из этих уродов. Никто, бл*дь, никто не смеет прикасаться к Арии против её воли, точнее, моей воли. Все, о чем я думал, когда смотрел на то, как весь вечер её лапает Лиам, так это представлял, как медленно и мучительно ломаю ему пальцы, наслаждаясь истошными криками родного брата.

Звучит жутко? Возможно. Но моя ревнивая натура в купе с буйной фантазией способна и не на такие ужасы.

И лишь острое нежелание провести остаток жизни в тюрьме заставляет меня погасить силой воли жажду их крови и сохранить железное самообладание. Иначе говоря, пощадить этих безмозглых тварей и не размазать их скудный мозг по асфальту прямо сейчас.

Кто эти недоумки? Точно сказать трудно. Подосланные и недалекие киллеры, нанятые конкурентами Лиама Мерсера, которые собирались украсть его жену с целью выкупа и шантажа будущего сенатора, чтобы взять контроль над кандидатом и, скорее всего, вообще, заставить его отказаться от выборов. Лиам пока ещё является одним из фаворитов, а на заветный пост метят еще несколько крупных политиков, и каждый из них предпочитает играть грязно. Мир бизнеса и политики – огромная, шлакообразная воронка, из которой нет выхода никому, кто хоть однажды заглянул в её жерло.

Что ж, если Лиам не может позаботиться о собственной жене, о женщине, кого наивно считает своей, то как он позаботится о целом штате или, учитывая его долгосрочные амбиции – о стране, в конце концов?

Мой брат просто идиот, слепо следующий своим детским мечтам и не отдающий себе отчет в том, что прежде чем принять власть, стоит научиться брать на себя ответственность и управлять своими силами.

Я чувствовал ответственность за все, что сказал Арии сегодня перед тем, как она убежала с террасы в невменяемом состоянии и отправил за ней двоих людей из команды своих секьюрити, они фактически сразу доложили мне о странной машине, усердно преследующей такси, в которое села девушка. Мои люди, как никто другой умеют отличать случайные совпадения от профессиональной слежки и организации планируемого нападения. Прервав разговор с одним из своих важнейших партнеров, я бросил все на этом долбанном вечере, на котором должен был убедить как можно больше влиятельных людей в необходимости распространения моего продукта на мировом рынке, и его уникальности, а затем выехал по следам Ариадны.

Наверное, со стороны мой поступок выглядит странно. Я довел Арию до состояния полнейшего отчаяния, а потом выслал целую оперативную группу по её спасению и незамедлительно примчался сам. Но я не мог поступить иначе, когда ей угрожает серьезная опасность. Я должен оставаться единственным человеком, способным напугать Ариадну или причинить ей боль. Ни одной живой душе это больше не дозволено.

– Что с ними делать? – нейтральным тоном интересуется у меня Доминик Росс – один из членов моей команды по безопасности, что все это время стоял по правое плечо от меня.

– Допрос. Узнай на кого именно они работали, чтобы не допустить будущих нападений и держать ситуацию под контролем. Затем в полицию. Им светит тюрьма. Набери Коббсу, – сухим, бесцветным тоном отдаю приказы я, направляя Росса к проверенному человеку в правоохранительных органах, кто вплотную займется этими ребятами и не даст заскучать тем, кем они были посланы.

Наконец, все эти формальные мелочи по устранению дерьма под моими ногами решены, а мои люди отскребают наемных неудачников от камня и избавляют мои глаза от необходимости смотреть на две конвульсивно содрогающиеся тушки ублюдков, которые прикасались к Арии, не имея на этого никакого, бл*дь, права. Сжимаю кулаки, ощущая, как раздуваются ноздри на тяжелом грудном выдохе…держу себя в руках, подавляя острое желание расправиться с ними самостоятельно, и обращаю все свое внимание на девочку, ту, кто предала меня…шесть долбанных лет назад.

Но я обидел её сегодня, сильно обидел. Но какую бы сильную обиду ни нес свинцовыми камнями, застрявшими в груди, как бы ни ненавидел Ариадну за все, что она сделала с нами, точнее разрушила в нас, я сожалею о том, что был так груб и жесток с ней сегодня. Искреннее удивление и ужас, отразившиеся в её льдисто-голубых глазах заставили меня взглянуть на происходящее иначе, отрезвили мой затуманенный гневом и переполненный жаждой мести разум.

Я сказал, что она убила нашего ребенка…

Этого факта не отменяет её неприкрытая боль, которую ощутил ударной волной, исходящей от Арии, когда я произнес эти слова на террасе. Это чертова правда – наш ребенок нерожденный, непринятый, выкинутый…насколько бы крохотным эмбрионом он ни был, я верю, что именно в животе матери у будущего человека формируется душа. Даже на самом раннем сроке она уже существует, словно искра Бога, часть абсолютной любви, крохотная его часть внутри женщины, которая помогает все девять месяцев душе прийти в этот мир и обрести материальное тело. Где сейчас эта крохотная частичка энергии, что могла бы стать продолжением нас обоих? Я не знаю и, честно говоря, думать об этом тяжело, все глубже погружаясь в собственные мысли, и, разглядывая сентиментальные грани своего характера.

Вот оно, то самое. То, за что я полюбил Арию. Она делала меня живым. Не железным человеком и идеальным бизнес-роботом. А настоящим, чувствующим, наполненным эмоциями. Обладающим слабостью, спрятанной в этой девушке, и испытывающим благодарность…может, прозвучит странно, но благодарность за страх потерять.

Наши страхи парализуют нас и зачастую разрушают наши души, мешают идти вперед, двигаться по жизни смело и решительно…но страх потерять Арию всегда пробуждал внутри меня силы и наоборот заставлял каждый день становиться лучше, потому что я видел это неподдельное восхищение мной в её глазах и боялся…его потерять. Как мало мне, оказывается, нужно. Чертово восхищение самой любимой женщины, ради которой ты вырезал бы сердце из собственной груди.

До сегодняшнего дня я ни разу не сомневался в том, что Ариадна избавилась от нашего ребенка намеренно. Все равно что отмылась от меня, избавилась, вырвала, так сказать, с корнем. Я не искал причины её поступка, я видел лишь неприглядную правду – она предпочла какие-то свои корыстные интересы и цели, приняла решение за нас обоих, предала меня. Но сегодня…когда я увидел весь спектр ужаса, застывший в её взоре, он мгновенно передался мне и напитал вены, и я осознал: что-то в сложившейся ситуации не так. Действительно не так, как я вижу на первый взгляд.

У этой темной истории с предательством Арии, возможно, есть двойное дно и даже оправдание…или я просто снова размышляю, как наивный влюбленный мальчишка, оправдывающий грехи своей женщины?

Пытаюсь рассуждать логически, подмечая все детали. Особенно тех, что принесли последние дни.

Так невозможно сыграть, я чувствую это. Она действительно впервые узнала о собственном аборте. Необъяснимо, черт подери, но факт.

Мог ли доктор ошибаться насчет того, что у девушки нет расстройства личности? И Ария на самом деле больна? Может быть, в детстве она пережила нечто страшное, тайное, о чем не знал даже я? Она долгие годы прятала и подавляла вторую личность в себе, или быть может, у неё особое заболевание психики, о котором ещё пока мало известно? Доктор был опытным, квалифицированным врачом, но я уже всё ставлю под сомнение. Ариадна творческая личность, по истине многогранная, и если учесть то, что все писатели, почти каждый раз, когда садятся за очередной роман «страдают» от расстройства личности и законно бредят наяву…то, возможно, психиатр упустил детали, свидетельствующие о её нестабильности. Как вариант, её поведение можно объяснить шизофренией или…