Американская история - Кристофер Прист

Я чувствовал себя неловко.

К гавани, скользя по гладкой вечерней воде, подходил паром. Из-за большого количества вина, выпитого нами обоими, я гнал от себя мысли о возвращении в Эдинбург, но Люсинда, похоже, протрезвела достаточно, чтобы сесть за руль. По крайней мере, я на это надеялся. Я указал на паром.

– Может, нам стоит вернуться к вам домой? – сказал я. – Мне нужно быть здесь завтра пораньше. Не хотелось бы пропустить еще одну встречу.

– Ни о каком возращении в Эдинбург не может быть и речи, – возразила Люсинда. – Путь неблизкий, а это последний паром. Переночуем в гостинице. Я оплачу вам стоимость номера.

– Может, все-таки не стоит?..

– А что вы предлагаете взамен? – Она снова сжала мою руку. – Мы не можем спать в машине… или, может, вы к этому готовы?

Она уже шагала через дорогу, прочь от набережной, туда, где было несколько отелей. Я, обеспокоенный этим, поплелся за ней. Мне не хотелось гадать или воображать, что имела в виду Люсинда, но я слишком нервничал, чтобы спросить ее прямо. На первых двух отелях или гостевых домах, мимо которых мы прошли, висели таблички «Свободных мест нет», но в третьем, внушительном здании с гордым названием «Королева Виктория», оказались свободные комнаты. К моему великому облегчению, Люсинда попросила у администратора два одноместных номера с ужином в тот вечер и завтраком на утро. Когда администратор уточнила, нужны ли нам номера только на одну ночь, я ответил решительным «Да».

Как только я оказался в своей комнате, я позвонил Жанне на мобильный и рассказал ей, что происходит.

– Она безобидная, Бен, – тотчас сказала она и рассмеялась, когда я рассказал ей о ситуации, которая, похоже, развивалась в подозрительном направлении. – Она всегда такая с мужчинами. Порывистая. Любит пококетничать, покрасоваться, произвести впечатление, порой бывает довольно эмоциональной. Не позволяй ей пить слишком много.

– Мы уже выпили две бутылки Mâcon Rouge, – сказал я.

– Она захочет еще одну к ужину. Просто держись на расстоянии и как можно скорее возвращайся в свой номер.

Мы с Жанной поболтали еще несколько минут, в основном потому, что я начал с энтузиазмом описывать ей остров, но затем в мою дверь постучала Люсинда и сказала, что идет в бар. Я присоединился к ней через несколько минут. Правда заключалась в том, что хотя она и была матерью моей нынешней девушки, плюс почти на двадцать лет меня старше, я находил ее общество приятным, хотя и несколько непредсказуемым. Я решил держаться на расстоянии, что и сделал.

Татаров ответил на мой звонок с четвертой попытки.

– Приезжайте прямо сейчас, – сказал он. – Западное крыло. Там есть указатели. Держитесь подальше от других людей, которых вы здесь увидите, но один из них встретит вас у двери. Будьте предельно осторожны в своих словах.

– С тем, что у двери, или с кем-то еще? – уточнил я, но Татаров уже положил трубку.

Люсинда была полна решимости взять машину и начать исследовать остров, поэтому она заставила меня позвонить Татарову как можно раньше. Она даже взяла карту на стойке регистрации отеля. Мы все еще сидели за завтраком, допивая кофе. Она разложила карту на столе, чтобы показать мне, где планирует побывать, и все намеченные ею места имели отношение к водолечебнице. Я заметил, что сама водолечебница не была обозначена на карте.

Двадцать минут спустя мы катили по прибрежной дороге в Порт-Баннатайн, недалеко от подъезда к водолечебнице. Высадив меня, Люсинда уехала, а я вновь набрал номер Татарова, но он не ответил. Я пешком направился верх по склону холма.

Давным-давно Лил показала мне размытую репродукцию открытки с изображением водолечебницы, но это все же не подготовило меня к реальности. Длинное здание с башенками открылось нашим взорам, как только мы миновали придорожные дома. Возможно, в период своего расцвета водолечебница в глазах толстосумов казалась этакой внушительной громадой, но теперь, на мой взгляд, она выглядела старой, полуразрушенной, знававшей лучшие времена. Ворота все еще использовались – одна половина была надежно закреплена в земле, у другой имелась простая защелка. На латунной пластине рядом со знакомым слоганом E pluribus unum был изображен американский флаг.

Другая табличка гласила: «Все посетители проходят пограничный пост». Этот знак указывал на тропу, ямы в которой недавно заделали асфальтным наполнителем и очистили от сорняков. Я пошел дальше.

Пограничный пост представлял собой недавно построенную временную будку рядом с пешеходной дорожкой примерно на полпути между главными воротами и самим зданием, с открытым проходом, обеспечивающим доступ внутрь. Большой «звездно-полосатый» безвольно болтался на флагштоке. Морской пехотинец США в форме ждал в тени и, как только я появился, вышел, чтобы меня перехватить.

– Что привело вас сюда, сэр? – просил он.

– У меня назначена встреча с профессором Татаровым.

У морского пехотинца был планшет с именами, и он начал медленно его проверять. Даже с того места, где я стоял, мне было видно имя Татарова, перевернутое вверх ногами, но морской пехотинец неторопливо просматривал весь список.

– Татаров… да, есть такой. Вам необходимо пройти к главному зданию, но посетители должны носить вот это, когда выходят за пределы здания. Таково требование федерального закона.

С этими словами он вручил мне ярко-желтую пластиковую каску и опознавательный значок на шнурке. На нем была крошечная копия флага США и слово «гость». Я надел оба предмета.

– Вы гражданин США, сэр?

– Нет.

– У вас есть паспорт или виза, выданная Государственным департаментом?

– Я британец, – сказал я. – Гражданин Великобритании.

– Есть ли у вас какие-либо другие документы, удостоверяющие вашу личность? Вам нужно будет показать его на следующем контрольно-пропускном пункте.

– У меня есть водительские права Великобритании, – сказал я.

– Сэр, если вы снова приедете сюда, пожалуйста, перед посещением уточните визовые требования, но для британских граждан мы можем выдать разовое разрешение на пребывание здесь на срок двадцать четыре часа. Достаточно ваших водительских прав. Добро пожаловать в США, сэр.

Он отступил и распахнул большую дверь в дальнем конце коридора. Я прошел в нее и зашагал дальше, к зданию. Холм, деревья, высокая влажная трава, широкий вид на Кайл-оф-Бьют – все это казалось мне совершенно шотландским, но я почему-то чувствовал себя ошеломленным, покорным, смирившимся.

Идти было недалеко. Примерно через двадцать ярдов я подошел к новой, покрытой металлом дорожке. Здесь листва была обрезана с обеих сторон, а трава аккуратно скошена. Большие камни, граничащие с травой, были выкрашены в белый цвет. Я поднялся на несколько ступенек и пошел вдоль дорожки у стены. Я заметил, что в этой части старого здания, должно быть, совсем недавно был сделан ремонт: каменные стены выглядели чистыми, без мхов и лишайников, а швы между блоками заново заполнены раствором.