Темный рыцарь Алкмаара - Алексей Чернов

Но, несмотря на это, воришке удалось быстро уснуть. Проснулся он на рассвете, внезапно ощутив непонятный нестерпимый холод в груди. Он выругался и сел.

Рядом стоял демонолог. В предрассветных сумерках его алая мантия казалась черной, а черепа на тулье шляпы светились.

— Еще раз попадешься на воровстве, отрублю голову. Сразу! — сказал Идразель тихим равнодушным голосом. — Не пальцы, не руку, а голову. Запомнил?

— З-запомнил…

— Повтори: быть мне без головы…

— Быть без головы. — Губы у Меченого тряслись, слова получались невнятные.

Идразель схватил сумку Меченого и высыпал содержимое на землю. В свете костра засверкала добыча: золотые кольца, серебряные пряжки, моток тончайшей серебряной нити, которую Меченый спер из шкатулки златошвеи, серебряная ложка, подарок на первый зубок чьему-то малышу, всего и не перечислишь — вся добыча за последние годы, с тех самых пор, как Меченый освободился от магического ошейника.

— Скольких же ты обокрал? — спросил Идразель.

— Н-не знаю.

— Говорят, великий вор тот, кто украл у каждого человека в Невендааре. Даже у себя. Себя ты уже обокрал. Так что дело совсем за немногим.

Демонолог собрал рассыпанные вещицы в сумку, а сумку повесил себе на плечо.

— Можешь начинать все сначала, Меченый. Ибо теперь ты отмечен дважды.

Драка с некстати подвернувшимся титаном ополовинила отряд Зитаара. И вот теперь на его пути встали проклятые.

Дюжина берсерков перегородила путь, позади них возвышался огромный демон — головы остальных бойцов были ему как раз по пояс. Кожа демона отливала красным, будто все еще освещенная подземным пламенем. Глаза его светились желтым огнем. Такая встреча не сулила ничего хорошего врагам Бетрезена.

— Опять одни кости! — заорал демон, разевая алую огненную пасть. — А где же еда?!

— Бей! — заорал Зитаар, обнажая меч, и клинок окутался зеленым ореолом магии.

Призрак дернулся — от него отделилась белая аура и поплыла наверх, а в сторону проклятых устремилось белое облачко магии.

На миг отряд проклятых был парализован. Воины-скелеты устремились на берсерков. Но тех было слишком много, и магия одного-единственного призрака смогла сковать их на несколько мгновений — как раз до того момента, как скелеты достигли противника.

— Еще! — закричал Зитаар.

Но призрак не мог больше никого парализовать — он накапливал силы.

Зитаар воззвал к Мортис и устремил своего коня на демона.

— А тебя-то хоть можно сожрать? — полюбопытствовал демон. И тут же презрительно фыркнул: — Мертвяк! Когда же появится настоящая еда!

— Мортис-с-с! — завопил Зитаар.

Его меч, неся за собой зеленый шлейф магии, обрушился на демона.

Но тот перехватил клинок своей огромной лапой, как детскую игрушку.

— Холодная сталь освежает! — хмыкнул демон и вырвал клинок рыцаря смерти из пальцев Зитаара.

Поражение было неизбежно: сам рыцарь смерти оказался беспомощен в схватке с демоном, а берсерки рубили скелеты противника, как заправские мясники.

— Мортис! — завопил Зитаар.

Никогда не кричал он так прежде, никогда не вкладывал столько страсти в этот призыв.

Воздух позади демона заколебался, из зеленой листвы сплелась живая мантия, нежная, как шелк, расшитая по краю золотыми осенними листьями. Но из прорезей мантии выглядывали кости почерневшего от жара скелета, а под покровом капюшона скалился голый череп.

— Я здес-с-ь! — прошипела безмясая.

Костлявые пальцы потянулись к демону, и огромная бычья шея проклятого переломилась с хрустом от одного прикосновения богини смерти. В следующий миг адское пламя в теле демона погасло, и на землю упала черная шкура, от которой повалил мерзкий чад.

Конь Зитаара попятился.

А костлявая ладонь промелькнула над головами берсерков, будто собиралась погладить непослушных мальчиков по головам, и в тот же миг скелеты принялись уничтожать обездвиженных противников.

— Ты отвлек меня от важ-жных дел! — прошептала безмясая, пряча почерневшие кости пальцев в складках мантии. — Моя армия уж-же в землях гномов. Месть ссладка…

— О, великая…

— Ищи медальон, Зитаар, и я награжу тебя, щ-щщедро награжу. Получишь вс-се…

В следующий миг зашелестела листва на деревьях, и богиня исчезла. Остались лишь тела берсерков на земле да вонючая шкура демона.

— Сама Мортис… — изумленно выдохнул призрак. — Никогда такого не бывало. Никогда Мортис не вмешивалась в бой напрямую.

А с деревьев на землю летела желтая и черная листва, и столетние дубы на глазах засыхали, жухла трава, и падали замертво птицы.

Зитаар спрыгнул с коня и подобрал свой меч. Клинок вновь блистал зеленым светом.

Наскоро перекусив на рассвете, отряд Даргана вместе с пленниками пустился в путь. Они шли дорогой, петляющей по холмам, опасаясь спуститься в долину. Все эти холмы когда-то были обиталищем исчезнувших ныне народов, истории их судеб давным-давно затерялись в веках. Были ли они поглощены Империей или, напротив, когда-то откололись от могучего государства и сгинули в междоусобных распрях, было неведомо. В скалах там и здесь встречались сделанные древними мастерами ниши, почти все они пустовали, но кое-где в полутьме сохранились основания давно разбитых статуй. Россыпи осколков стекали вниз по холмам и терялись в зарослях. Вдоль старой дороги стояли, покосившись, наполовину вросшие в землю столбы, отмечая каждую пройденную путниками десятую долю лигу. Кое-где можно было разобрать надписи, на которых, видимо, говорилось, кто их поставил и когда, но уже никто не говорил и не читал больше на языках исчезнувших народов.

Заброшенная дорога вывела отряд Даргана к развалинам. Огромные массивные стены, сложенные из светлого камня, поражали своей грандиозностью. Однако зайти внутрь путники не решились: в арках едва держались замковые камни, один угол крепости наклонился и готов был вот-вот обрушиться. В яминах, что остались от вывалившихся блоков, поселились стервятники: их птенцы тянули наружу голые шеи, когда мать снималась с гнезда. Во многих местах один ярус обрушился на другой. Крыш нигде не было, и на стенах росли тонкие деревца. Полная картина запустения, свидетельство быстротечности жизни.

Меченый все же сунулся внутрь, но тут же вернулся, сообщив, что весь двор завален рухнувшими сверху камнями. От центральной крепости мощеная дорога вела выше, к макушке холма. На самой вершине еще сохранились остатки круглого фундамента. Из мостовой кое-где росла трава, расцвеченная мелкими каплями синих и желтых цветов, названий которых Дарган, выросший в иных землях, не ведал. Алкмаарец спешился, передал повод Бешеного одному из сектантов и двинулся наверх, будто кто-то позвал его, и он не мог не откликнуться на призыв.