Скелет из пробирки - Дарья Донцова

Светочка закончила в свое время историко-архивный институт.В ее группе учились одни девочки, потом она попала на работу в женскийколлектив. Познакомиться с молодым человеком было решительно негде. Да еще уСветы есть небольшой физический недостаток – легкая хромота, которой девушкаочень стесняется. Кое-кто из ее коллег заводил романчики с посетителями, а СашаАбрамова даже выскочила замуж за доктора наук, но на Светочку никто не обращалвнимания, а сама проявить активность она никак не могла, потому что былавоспитана строгой мамой, учительницей русского языка и литературы, кактургеневская барышня.

В общем, светила ей судьба старой девы, но тут появилсяИгорь. Подошел к стойке, положил бланк заказа и улыбнулся:

– Сначала мне показалось, будто тут пожар, а это ваши волосыпламенеют.

Господь и правда наградил Свету потрясающими кудрями. Онасмутилась, а парень, поняв это, развеселился и принялся осыпать комплиментамиглупышку. Его позабавила ее неискушенность. Вот так и начался их бурный роман.Светочка просто потеряла голову. Ни у кого из ее знакомых не было такогокрасивого, умного, талантливого, любящего кавалера. Имелось лишь два маленькихобстоятельства, слегка портивших имидж прекрасного принца. У Игоря совершенноне было денег, и Светочка часто сама покупала билеты в кино или расплачиваласьза мороженое. Но девушка не переживала по этому поводу. С милым рай и в шалаше,не в деньгах счастье, радость в хижине – горе во дворце… Эти высказывания онане раз слышала от мамы. Светочка превыше всего ценила в людях духовное начало,материальные ценности ее не слишком заботили. Она бы никогда не смогла выйтизамуж за богатого человека по трезвому расчету. Так что бедность Игоря не былав ее глазах пороком, скорей наоборот. Но имелась одна нешуточная неприятность –Фаина Семеновна.

– Если мы поженимся, – вздыхал Игорь, – то где жить? У тебякоммуналка, у меня – мама. Да она сгрызет мою жену. Жутко вредная, избалованнаястаруха. Что нам делать?

– Давай подождем, – предложила Светочка, – все как-нибудьуладится.

Игорь грустно улыбнулся.

– Моя мамахен здорова, как кабан, а твоя еще молодая,надеяться не на что.

Потом жених попросил:

– Светуль, пусти меня покопаться в архиве, в хранилище, наполках!

– Ты что! – испугалась девушка. – Это же запрещено!

– Я тихонько.

– Тебя увидят другие сотрудники, и меня выгонят, – несогласилась Света.

– Ну, пожалуйста, – заныл Игорь, – очень надо.

– Зачем?

– Понимаешь, – пустился в объяснения парень, – всю головусломал, ну как мне подзаработать? И тут такой шанс выпал! Один богатенькийБуратино решил себе родословную составить. Я взялся за эту работу, посулили мнетысячу долларов. Представляешь, как здорово! Отдам заказ, и мы сможемпожениться. Снимем квартиру, тысячи гринов нам как раз на год хватит, если поокраинам поищем, а там еще что-нибудь отломится!

Света взвизгнула и повисла на шее Игоря.

– Ой! Вот здорово! Ну и счастье!

– Ага, – буркнул парень, освобождаясь от объятий, – счастьебыло так близко, так возможно… Только ничего не получится!

– Почему? – испугалась Света.

– Потому что ты не пускаешь меня в хранилище, – пояснилИгорь, – нужные материалы там, только они не внесены в каталог.

– Откуда ты знаешь?

Игорь вытащил из деревянного стеллажа ящик с карточками.

– Простое логичное умозаключение. Смотри сюда, мне нужныматериалы, посвященные узникам лагеря Горнгольц, но их тут нет. Однако что жемы видим в каталоге? Вот документы про Руркранц и Вольфсвальд.

– Ну и что? – недоумевала Света.

– А то, – принялся терпеливо растолковывать он, –концлагерей фашисты настроили тьму. Сегодня люди помнят только о самых крупных– Дахау, Бухенвальд, Освенцим, Треблинка Но были и другие, их число перевалилоза несколько сотен Некоторые назывались исправительными, некоторые трудовыми,но суть-то не менялась И там, и там в ужасных условиях, впроголодь пыталисьвыжить те, кто не принимал идеологию фашизма. Сейчас многие думают, чтонационал-социалисты убивали только военнопленных и евреев, но это не так Заколючую проволоку, а потом в крематорий отправляли многих немцев, и не все онибыли членами компартии Эрнста Тельмана, идеологическими врагами Гитлера. Нет,многие добропорядочные бюргеры оказывались на нарах в бараке после того, как уних, выпивших лишнюю кружку пива, развязывался язык и они позволяли себезаметить, что при кайзере масло стоило дешевле, чем при режименационал-социалистов. Собственно говоря, Россия тоже пережила подобный период в30-е годы, когда людей отправляли в лагеря без всякого повода.

– Ну и что? – не выдержала Света – Теперь смотри сюда, –Игорь ткнул пальцем в большую, подробную карту фашистской Германии, котораялежала в витрине около стойки. – Вот это городок Руркранц, возле него имелсяодноименный лагерь, чуть поодаль, в тридцати километрах, находится Горнгольц, инам известно, что и там были заключенные, а еще через сорок километровВольфсвальд.

– Не понимаю…

– Господи, Света, – рассердился Игорь, – ну нельзя же бытьтакой тупой. Надеюсь, ты докумекала, что советские войска наступали с востока? Сначалаони освободили Руркранц, прихватили архив, и он сейчас у вас в хранилище. Потомдобрались до Горнгольца, выпустили несчастных, если там кто выжил, и забралидокументы, потом добрались до Вольфсвальда. Вот в картотеке перечислены всебумаги, добытые там. Теперь вопрос: а куда подевался архив Горнгольца?

– Куда? – эхом повторила Света – Никуда, – передразнилИгорь, – лежит в вашем хранилище неразобранным, ждет своего часа, и именно внем находится книга учета заключенных, в которую мне требуется заглянуть, чтобымы сумели снять квартиру. Я доходчиво объяснил?

– Может, бумаги из Горнгольца отправили в другой архив, –медленно сказала Света.

– Нет, – покачал головой Игорь, – я уточнил, все те местечкиосвобождала одна воинская часть, архивы складировали вместе и отправили сюда.

– Ладно, – пробормотала Света, – в понедельник мое ночноедежурство, тогда и сходим вниз.