Ты мне принадлежишь - Мэри Хиггинс Кларк

Когда наконец Памела закончила работу и собралась в больницу, она поняла, почему не хочет туда ехать: ей было стыдно взглянуть в лицо Джастину.

* * *

Он сидел в дальнем конце комнаты ожидания, спиной к ней. Сегодня там были и другие люди — родители подростка, которого доставили накануне после травмы, полученной во время футбольной тренировки. Когда Памела спросила, как идут дела, мать мальчика радостно ответила, что ее сын вне опасности.

«Вне опасности», — мысленно повторила Памела. Эти слова заставили ее содрогнуться. «Можно ли сказать, что Кэролин вне опасности? — спросила она себя. — Если она выйдет из комы и ее поместят в обычную палату, это означает, что за ней не будут наблюдать ежесекундно. И тогда у Джастина будет свободный доступ к ней в любое время. Вдруг он пытался ее убить, а она не вспомнит, кто так с ней поступил?»

Пока Памела подходила через всю комнату к Джастину, ее обуревала головокружительная смесь противоречивых эмоций. Она сочувствовала этому человеку, любившему Кэролин, пожалуй, слишком сильно, ей было стыдно за свои подозрения, ее не покидал страх, что он, возможно, все еще может причинить ей вред.

Когда она легонько коснулась его плеча, Джастин вскинул голову и взглянул на нее.

— А-а-а, лучшая подруга! — воскликнул он. — Полиция до тебя еще не добралась?

Памела опустилась на стул рядом с ним.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, Джастин. Что может быть нужно от меня полиции?

— Я думал, ты можешь что-нибудь добавить к делу, которое они мне шьют. Сегодня после обеда меня опять вызвали в участок и потребовали объяснений, почему в понедельник я сменил твидовое пальто на «Берберри». Они считают, что я пытался убить Кэролин. Может, ты тоже внесешь свою лепту? Поможешь потуже затянуть петлю у меня на шее?

Памела решила не дать себя втянуть в нелепый разговор.

— Джастин, это какая-то бессмыслица. Скажи мне лучше, как дела у Кэролин. Есть улучшение?

— Мне дали взглянуть на нее, но только в присутствии медсестры. Откуда мне знать, может, завтра меня обвинят в попытке отключить аппаратуру. — Он закрыл лицо руками и покачал головой. — Господи, поверить не могу!

В дверях комнаты ожидания появилась медсестра.

— Звонит доктор Сьюзен Чандлер. Она хочет поговорить с вами, мистер Уэллс. Можете взять трубку здесь, — она указала на отводной аппарат в комнате ожидания.

— А я не желаю с ней разговаривать, — отрезал Джастин. — Весь этот кошмар начался с того, что Кэролин позвонила ей.

— Джастин, прошу тебя, — сказала Памела, поднимаясь и подходя к телефону, — она хочет помочь.

Она сняла трубку и протянула ему.

С минуту он смотрел на нее, потом взял трубку.

— Доктор Чандлер, — спросил он, — зачем вы меня преследуете? Насколько я понимаю, моя жена не лежала бы сейчас в больнице, если бы не отправилась на почту, чтобы что-то вам послать. Неужели вам мало того зла, что вы уже причинили? Прошу, оставьте нас в покое.

Он уже собирался повесить трубку, когда услышал ее голос, и так и застыл с трубкой в руке.

— Я ни на минуту даже мысли не допускаю, что вы толкнули свою жену под машину!

Голос Сьюзен прозвучал так громко, что Памела расслышала его с другого конца комнаты. Джастин Уэллс прижал трубку к уху.

— И почему вы так в этом уверены? — спросил он.

— Потому что ее пытался убить кто-то другой. Я думаю, что именно этот «другой» убил Хильду Джонсон, ставшую свидетельницей инцидента с вашей женой, и Тиффани Смит, еще одну женщину, звонившую на радио, — ответила Сьюзен. — Мне необходимо встретиться с вами. Прошу вас. Возможно, вы сможете помочь.

Повесив трубку, Джастин Уэллс взглянул на Памелу. Теперь она видела в его лице лишь крайнее истощение.

— Не исключено, что это всего лишь уловка, чтобы обыскать квартиру без ордера, но я собираюсь встретиться с ней у нас дома в восемь. Пам, она уверяет, что Кэролин все еще в опасности, но угрожает ей тот тип, с которым она познакомилась на теплоходе, а не я.

Когда они вошли в гостиную отеля «Сент-Риджис», где подавали коктейли, все головы повернулись в сторону его спутницы. Все бросали на нее восхищенные взгляды. Но Алекс Райт не нуждался в подобных напоминаниях. Он и без подсказки знал, что Диана Чандлер Гарриман — очень красивая женщина. На ней был черный бархатный жакет и шелковые брюки, нитка жемчуга на шее и серьги с жемчугами и бриллиантами составляли все ее украшения. Ее волосы были сколоты на затылке нарочито небрежным французским узлом с таким расчетом, чтобы отдельные выбившиеся пряди и прядки, торчавшие во все стороны, легко касались безупречной, как фарфор, кожи лица. Искусно наложенная тушь и карандаш для век подчеркивали яркий блеск голубых глаз.

Когда они сели за столик, Алекс почувствовал, что начинает успокаиваться. Когда ему удалось поговорить со Сьюзен несколькими часами раньше, в ее голосе слышалась неподдельная усталость. Она объяснила, что вечером ей нужно закончить кое-какую работу, поэтому она не может к ним присоединиться.

Когда он начал уговаривать ее передумать, она добавила:

— Алекс, в дополнение к радиопрограмме, которую я веду каждое утро по рабочим дням, у меня обширная частная практика, занимающая все время после полудня, и, хотя я люблю свою программу на радио, работа с пациентами составляет смысл моей жизни. Ни на что другое времени не остается.

Потом она заверила его, что не передумает насчет субботнего вечера и даже ждет его с нетерпением.

«По крайней мере, она вроде бы не сердится из-за того, что я встречаюсь с Ди, — подумал Алекс, оглядывая зал, — и она, кажется, догадалась, что не мне принадлежит идея сегодняшней теплой встречи». Стараясь сосредоточиться на ворковании Ди, он в глубине души признал, насколько важно для него это последнее соображение.

А Ди тем временем рассказывала о Калифорнии.

— Я была в восторге от жизни там, просто в восторге, — говорила она грудным, чуть хрипловатым, волнующим голосом. — Но, знаете, житель Нью-Йорка остается верен родному городу до конца своих дней. Наступает момент, когда всех нас тянет домой. Да, кстати, агент по недвижимости, которого вы порекомендовали, просто кудесник.

— Он показал вам что-то интересное? — вежливо спросил Алекс.

— Меня заинтересовало только одно место. Больше всего привлекло то, что эти люди готовы сдать квартиру на год с возможным правом последующего выкупа. Они переезжают в Лондон и пока еще не решили, останутся ли там навсегда.

— Где эта квартира?

— На углу Семьдесят восьмой улицы и Пятой авеню.

Алекс поднял бровь.

— В таком случае, можете заходить ко мне за солью и сахаром, если у вас кончатся запасы. Я сам живу на Семьдесят восьмой между Мэдисон и Парк-авеню. А может, вам это уже известно?