Срочно нужен жених - Конни Мейсон

— Прощай, Пирс.

Чад вышел, хлопнув дверью. Пирс последовал за ним.

— Когда ты вернешься?

— Может быть, никогда. Неужели ты не понимаешь? Я убил четырех человек. Я постараюсь уехать отсюда как можно дальше.

Чад вскочил на коня.

— Чад, подожди! Не уезжай сейчас. Задержись ненадолго. Завтра ты взглянешь на все совсем иначе.

Чад пронзил Пирса взглядом, от которого у того в жилах застыла кровь.

— Я уже не тот человек, что прибыл сюда несколько часов назад. Я стал убийцей.

Прежде чем Пирс успел ответить, Чад пришпорил коня и умчался прочь, оставляя за собой облака пыли.

С болью в сердце уехала Зои с ранчо Дулиттлов. Она знала, что должна сделать. Пирс вел себя так, как будто едва выносил ее.

Когда она достигла ранчо Делейни, из конюшни навстречу ей вышел Райан. Он подождал, пока она спешится, и спросил:

— А где Пирс и Чад? Они должны были вернуться еще несколько часов назад. Что там случилось у Дулиттлов?

— Случилось самое ужасное, что только можно себе вообразить, Райан.

И она по возможности кратко рассказала ему обо всем, что там произошло. К тому времени как Зои закончила свой рассказ, Райан был смертельно бледен.

— Боже мой! Бедняга Чад.

Он был потрясен.

— Хуже того, — сказала Зои, — Чад решил уехать. Он очень расстроен и опустошен и не способен ясно мыслить. Он считает себя виновным во всех четырех смертях.

— Может быть, я сумею переубедить его, — сказал Райан и заспешил прочь. — Я немедленно еду в «Рокинг Ди».

— Райан, передай Пирсу от меня «прощай», хорошо?

— Ладно, — рассеянно согласился Райан.

Зои наблюдала, как он коротко переговорил с одним из работников, прежде чем ускакать. Она горячо молилась, чтобы Райан не опоздал и сумел помешать Чаду разрушить собственную жизнь. Когда всадник полностью скрылся из виду, Зои направилась в дом.

Она больше не могла здесь оставаться. Настало время возвращаться домой, в «Серкл Эф».

На похоронах на следующий день появилось всего несколько соседей. Всех троих Дулиттлов похоронили на лужайке за домом. Если присутствующим и показалось странным, что мужа Коры Ли нет на похоронах, никто об этом не упомянул. После того как священник прочел молитвы над сосновыми гробами, никто не пошел в дом, чтобы за столом с угощением помянуть усопших, как велит обычай. Все поспешили разойтись по домам, и даже священник немедленно вернулся в город. Только Отто Циглер и его жена остались, чтобы поговорить с Пирсом.

— Что Чад собирается делать с ранчо? — спросил Отто, сжимая шляпу в потных ладонях.

— Продаст его, я думаю, — сказал Пирс.

Ему безразлично было, что станет с этим ранчо. Он не был дома со дня трагедии и ждал с нетерпением, когда сможет покинуть это проклятое место.

Отто смущенно откашлялся.

— Я бы хотел взять его в аренду. Я знаю, что земля и дом сильно запущены с тех пор, как Эд заболел, но у меня несколько сыновей и все умеют обрабатывать землю. Они смогут снова сделать ее плодородной. Я не богат, разумеется, но, возможно, мы сумеем договориться.

— Зайдите ко мне через несколько дней, Отто, и мы с вами это обсудим. Чад разрешил мне вести его дела, пока он отсутствует.

Спустя несколько минут Циглеры отбыли. Подошел Райан, ведя в поводу двух коней, своего и Пирса.

— Поехали домой, Пирс. Может быть, Чад уже передумал и ждет нас с тобой на ранчо.

Пирс горестно покачал головой.

— Этого не может быть, Райан. Ты просто не видел Чада. Он был настолько потрясен тем, что здесь произошло, что походил на сумасшедшего.

— Мне жаль, что я не успел добраться сюда вовремя. Может быть, мне удалось бы его переубедить.

— Ты ничего бы не добился. Все, что нам теперь остается, — это молить Бога, чтобы Чад поскорее пришел в себя. Мне больно думать, что он скитается по округе в таком состоянии. — Пирс с сожалением вздохнул. — Я не смог до него достучаться, Райан.

Они возвращались домой в молчании, а когда прибыли на ранчо, мысли Пирса обратились к Зой. Его слегка удивило, что она не приехала на похороны. Не то чтобы он винил ее за это. Эти похороны от начала и до конца были суровым испытанием. В течение короткой погребальной службы Пирс непрестанно ощущал невысказанные вопросы, повисшие в воздухе, любопытные и обвиняющие взгляды.

Братья подъехали к конюшне. Один из работников подошел и принял у них коней. Краем глаза Пирс заметил пустое стойло, и легкий холодок пробежал у него по спине.

— Где лошадь Зои?

Конюх в недоумении пожал плечами.

— Она вчера уехала, хозяин.

Пирс застыл на месте.

— Уехала? Ты видел, в какую сторону она поехала?

— Нет, не могу сказать — не обратил внимания. Может, в город. Я думал, что она собирается присоединиться к вам с Райаном у Дулиттлов. Вот ужас-то, — добавил конюх, калая головой. — Райан вчера рассказал мне перед отъездом, что там случилось.

— Настоящая трагедия, — согласился Пирс. — Ты не заметил, когда моя жена уезжала, ее седельные сумки были упакованы?

— Простите, хозяин, не могу точно сказать.

Конюх повернулся и направился к выходу.

— Подожди-ка! — воскликнул Райан, хлопнув себя по лбу. — Во всей этой суматохе я совсем забыл. Не знаю, означает ли это что-нибудь, но Зои просила меня передать тебе «прощай».

Пирс был потрясен сильнее, чем хотел показать, и не мог понять почему. Он не делал секрета из того, что не желает обременять себя женой. Все кругом знали, что он не из тех, кто женится. И случившееся на ранчо Дулиттлов послужило зловещим напоминанием о тех неприятностях, которые женщины способны привнести в жизнь мужчины. Не вызывало сомнений, что однажды им с Зои неотвратимо придется расстаться. У него не было ни времени, ни желания осложнять свою жизнь постоянными отношениями. Без Чада Пирсу предстояло взять на себя часть его обязанностей. Ранчо нуждалось в нем, и это было для него самым важным теперь. Когда Чад вернется — если вернется, — ему понадобится поддержка обоих его братьев. И Пирс намеревался оставаться здесь ради него.

— Извини, что не сказал тебе этого раньше, Пирс, — продолжал Райан, — но я так беспокоился о Чаде, что не мог больше ни о чем думать.

— Все в порядке, Райан. Я знал, что Зои собирается уезжать. Так что это не явилось для меня сюрпризом.

— Поезжай за ней, Пирс.

Пирс отрицательно покачал головой:

— Нет, она сама так захотела. Ее земля и: ранчо значат для нее так же много, как наша земля для нас.

— Она любит тебя. Она призналась в этом нам с Чадом.