Незнакомцы у алтаря - Маргерит Кэй

Он целовал ее страстно, дико, отчаянно. Его возбуждение передалось ей. Эйнзли отвечала ему, забыв обо всем на свете. Все мысли улетучились у нее из головы. Он гладил ее груди, плечи, все ее нежное, податливое тело. Опершись спиной о стену, она положила ногу на его талию. Стащив с себя свитер, он рванул вырез ее ночной рубашки, высвобождая грудь. Когда он взял в рот ее сосок, она застонала, выгибаясь, прижимаясь к нему.

Эйнзли положила руки на его крепкие ягодицы, а он продолжал губами ласково терзать ее груди. Внутри у нее все ныло от предвкушения. Дрожащими пальцами она расстегнула его бриджи и охватила ладонью бархатистый, горячий и твердый клинок.

– Иннес… – Она задыхалась, как будто пробежала милю.

– Эйнзли, – хрипло ответил он, – я хочу в тебя!

– Да, – без колебаний согласилась она.

Она не сомневалась, что сейчас у них не начало, а конец, и все же хотела его, хотела стать частью его – в последний раз.

– Да, – повторила она. Видя, что он застыл в нерешительности, она прижалась к нему всем телом. – Да, Иннес, сейчас.

Его глаза показались ей бездонными синими озерами. Он подхватил ее на руки, быстро отнес к кровати, усадил на край, задрал ночную рубашку. Она охватила ногами его бока. Он поцеловал ее и, приподняв за ягодицы, вошел в нее. Их возбуждение нарастало.

– Иннес, не останавливайся, – хрипло прошептала она. – Не жди меня!

Но они оба взлетели к вершине наслаждения, хотя в последний миг Иннес все же отпрянул. Эйнзли с трудом успокаивалась, спускаясь с небес на землю. Она ни о чем не жалела. Сейчас они вместе последний раз, и все должно быть идеально. Она прильнула к нему, целуя в губы, в шею. Ее поцелуи говорили то, что она не могла сказать словами.

Глаза у нее наполнились слезами, но она понимала, что не имеет права плакать.

Она лишь целовала его снова и снова. Губы. Лицо. Шею. Уткнулась носом ему в плечо, закрыла глаза и попыталась все сохранить в памяти, слушая, как часто и гулко бьется его сердце, как тяжело они оба дышат. Он прижимал ее к себе так крепко, словно не хотел отпускать, хотя она и понимала, что они должны расстаться.

И позже, когда они долго лежали рядом и приходили в себя после страстных объятий, Эйнзли понимала, что между ними все кончено, что продолжения не будет. Иннесу она небезразлична, но это его мучает. Он забылся в ней, чтобы хоть ненадолго отдохнуть от пытки, а она забылась в нем, потому что не могла устоять. Но так больше не может продолжаться, и она не позволит себе стать средством, с помощью которого он бежит от своего прошлого.

– Прости.

Она с трудом разлепила глаза. Иннес с озадаченным видом перевернулся на спину.

– За что? – спросила она.

– Не за то, что сейчас было, а за… мою грубость. Я понимаю, что ты действовала из лучших побуждений. Ты хотела как лучше, когда задумала устроить тут отель и написала… ей. Я не должен был выходить из себя.

И все же в главном он не передумал. Эйнзли встала и накинула на плечи одеяло.

– Мне следовало посоветоваться с тобой. – Она повернулась к нему спиной и подбросила полено в камин.

– Да… тогда тебе не пришлось бы напрасно тратить столько сил. – Она получила последнее подтверждение, как будто и без того не знала…

Он подошел к ней сзади.

– Ты, наверное, устал, – сказала Эйнзли, не оборачиваясь. – Тебе нужно отдохнуть, поспать.

– Эйнзли, мне правда очень жаль.

Вид у него был подавленный. Она поддалась искушению в последний раз утешить его. Развернувшись, она обняла мужчину, которого, в этом она уже не сомневалась, так страстно любит, и положила голову ему на грудь. Он так крепко прижал ее к себе, что у нее захватило дух.

– Ты все понимаешь, – продолжал он.

– Да, Инне с. – Она подняла голову, убрала волосы с его лба и мягко поцеловала его в губы. – Я все прекрасно понимаю… А теперь иди. Тебе нужно поспать.

Он ушел. Он остался бы, если бы она его попросила, но она не попросила. Как только за ним закрылась дверь, Эйнзли стала готовиться к отъезду. Она уложила лишь самое необходимое, остальные вещи ей пришлют позже. Найдя на полу смятое письмо Бланш, она развернула его. Ей сразу бросились в глаза собственные слова, написанные изящным почерком соперницы. В конце Бланш просила Иннеса о встрече. И больше ничего. Внизу страницы стояла размашистая подпись с росчерком – только имя.

Иннес, наверное, шутил, когда предположил, что женитьба на Бланш станет для него благословением. И все же есть вероятность, что они будут счастливы вместе. Бланш была его первой любовью. Первой и единственной? Быстро ли в нем воскреснет былое чувство, если убедить его, что брак одобрил его мертвый брат? Бланш с детства предназначалась в жены владельцу Строун-Бридж. Ее готовили к такой роли. Здесь ей самое место. Она получила благословение покойного лэрда. Она не узурпаторша. Она совершенна почти во всем… Эйнзли не сомневалась, что Бланш без труда удастся произвести на свет наследников.

Чувствуя легкую тошноту, Эйнзли аккуратно сложила письмо. Надев забытый Иннесом свитер поверх своей ночной рубашки, она тихо спустилась вниз.

Снаружи подморозило – чувствовалось приближение зимы.

Звезды казались булавочными головками, бледный полумесяц давал мало света, но она хорошо знала дорогу. Вверх к замку, по аллее, на террасу, откуда открывается ее любимый вид. Так она привыкла его называть, хотя после сегодняшнего дня вид уже не будет «ее любимым». Глядя на темную массу острова Бьют, она чувствовала, как ее охватывает тоска, смешанная с гневом. Все ее труды оказались напрасными.

Когда она отсюда уедет, здесь от нее ничего не останется. Может быть, именно этого добивался Иннес? Может быть, он хочет совершенно забыть о ней, принести себя в жертву на алтарь прошлого. Каким бы трагичным ни казалось его решение, Эйнзли все больше раздражало его стремление к мученичеству. Она любила его всем сердцем, и больше всего на свете ей хотелось, чтобы он был счастлив – пусть даже он решит жениться на Бланш. Он так долго жил под гнетом вины и раскаяния, что она не станет усугублять его бремя слезами и долгими прощаниями. И задерживаться здесь больше нельзя. Прищурившись и глядя в ночную тьму, она пыталась навеки запечатлеть в душе любимый вид. Потом отвернулась и направилась назад, чтобы закончить сборы. Перед рассветом она уже стучала в парадную дверь дома Йоуна. Багаж ждал ее в бухте.

«Дорогой Иннес!

Пишу тебе от своего имени, а не от имени мадам Геры, хотя, по правде сказать, за время, проведенное в Строун-Бридж, мы с ней более-менее сроднились. Поэтому, если тебе покажется, что в моем письме звучат интонации мадам Геры, тем легче тебе будет проигнорировать ее советы. Скорее всего, так ты и поступишь. И все же от всей души надеюсь, что ты прислушаешься к моим словам.

Как видишь, я не сожгла письмо Бланш. Надеюсь, ты простишь меня, если я признаюсь, что прочла его. Иннес, пожалуйста, выполни ее просьбу и встреться с ней. Если ты не можешь усмирить терзающих тебя демонов, может быть, тебе удастся помочь ей. Бедняжка была совсем ребенком, когда произошла трагедия, оказавшая огромное влияние на вашу жизнь. В то время ты тоже был еще ребенком, пусть даже ты со мной не согласишься. Вы с Бланш оказались в уникальном положении; вы способны помочь друг другу. Прошу тебя, попробуй так и поступить.