«Осада человека». Записки Ольги Фрейденберг как мифополитическая теория сталинизма - Ирина Ароновна Паперно

Н. Веселовского среди других идеологических кампаний этого времени описаны у Дружинина (Дружинин П. А. Идеология и филология. Т. 1. С. 345–364 и след.). Идеологические кампании конца 1940‐х годов в университете освещены также в: Азадовский К., Егоров Б. «Космополиты» // Новое литературное обозрение. 1999. № 36. С. 83–135 (о нападках на Веселовского – с. 89–98). Первая публикация: Азадовский К., Егоров Б. О низкопоклонстве и космополитизме: 1948–1949 // Звезда. 1989. № 6. С. 157–176.

56

О собрании 1 апреля 1948 года см. в: Азадовский К., Егоров Б. «Космополиты». С. 95–97.

57

Однажды Фрейденберг написала, что Тронский, «с его болезненным самомнением» – «порядочный человек» (XXVIII: 17, 80). «В других социальных условиях, с другой женой, он был бы безукоризненным джентлеменом и достойным профессором» (XXVIII: 17, 81).

58

Это выступление Вулих было процитировано, на основании отчета в газете «Ленинградский университет» (7 апреля 1948 года), в опубликованной в 1989 году в журнале «Звезда» статье: Азадовский К., Егоров Б. О низкопоклонстве и космополитизме: 1948–1949. С. 164. В письме в редакцию «Звезды» Н. В. Вулих (1915–2012) утверждала, что это не соответствует действительности, и изложила другую версию событий, согласно которой ее просили выступать не против Фрейденберг, а против ее учителя Тронского, но она отказалась. При публикации переработанной статьи в 1999 году Азадовский и Егоров убрали это упоминание и добавили сноску, в которой процитировано письмо Вулих в редакцию «Звезды». При этом авторы статьи заметили, что рассказанная ею версия относится к другому заседанию, не весной 1948 года, а весной 1949 года (сн. 51, с. 129–130). См. об этом: Дружинин П. А. Идеология и филология. Т. 2. С. 109. О личности Моревой-Вулих, семья которой ненавидела большевиков, Фрейденберг размышляла как о загадке (XXX: 13, 64). Она остается загадкой и по сей день.

59

Фрейденберг не раз подчеркивает неинтеллигентское происхождение проработчиков, которых набирали «из простых», и в этом внимании к классовому аспекту ситуации она не одинока. Об этом пишут, цитируя записные книжки Лидии Гинзбург, К. Азадовский и Б. Егоров (Азадовский К., Егоров Б. «Космополиты». С. 115–116).

60

Начиная с тетради № XXXII в машинописи нумерация глав непоследовательна. В тетради № XXXII имеется деление на три части: первая не нумерована, вторая имеет номер II, третья – 3, четвертая – IV. Я следую за этой нумерацией (отмечаю первую, ненумерованную часть как I). В тетрадях № XXXIII и XXXIV указываю только номер тетради и страницы.

61

В качестве декана филологического факультета Г. П. Бердников принимал активное участие в проработках преподавателей. О Дементьеве см. c 108. Шарова – студентка, выступавшая, по словам Фрейденберг, во время проработок (XXXII: I, 43).

62

Фрейденберг имеет в виду борьбу против «буржуазной науки генетики», развернувшуюся в биологических науках, в частности выдвижение «пролетарской мичуринской биологии»; эта кампания началась в августе 1948 года.

63

Именно так описывают развитие событий сегодняшние историки. Кампания против театральных деятелей началась с редакционной статьи в «Правде» от 28 января 1949 года, «Об одной антипатриотической группе театральных критиков» и подобных статей в газетах «Культура и жизнь» и в «Литературной газете». Слово «космополиты» вошло в широкий обиход, и «антикосмополитические» кампании приняли явный антисемитский характер. Cм. об этом: Сталин и космополитизм: Документы Агитпропа ЦК КПСС. С. 11–14; Азадовский К., Егоров Б. «Космополиты». С. 99.

64

Эти события описаны историками. Среди первых обвиняемых были А. А. Кузнецов, бывший первый секретарь Ленинградского обкома и горкома, П. С. Попков, первый секретарь Ленинградского обкома и горкома, во время войны один из организаторов жизни в блокадном Ленинграде (в блокадных записках Фрейденберг упоминает Попкова, приписывая ему ответственность за голод и страдания населения); М. И. Родионов, председатель Совета министров РСФСР; Я. Ф. Капустин, второй секретарь Ленинградского горкома, и Н. А. Вознесенский, председатель Госплана СССР. (Последний был братом недавнего ректора ЛГУ А. А. Вознесенского, который не раз упомянут в послевоенных записках Фрейденберг как ответственный за репрессивную атмосферу в университете; он был арестован в августе 1949 года.) Летом 1949 года последовали новые обвинения – в подрывной и антиреволюционной деятельности, и начались новые аресты. В сентябре 1950 года прошел судебный процесс, а 1 октября – расстрелы по «ленинградскому делу».

65

Открытое заседание ученого совета ЛГУ 4–5 апреля 1949 года описано (с приведением выписок из протокола) в: Дружинин П. А. Идеология и филология. Т. 2. С. 363–398.

66

Об агрессивных выступлениях во время проработок Е. И. Наумова и И. П. Лапицкого и о Лапицком как проработчике есть информация в: Азадовский К., Егоров Б. «Космополиты». С. 108–111; Дружинин П. А. Идеология и филология. Т. 2. С. 313–316, 535–541, 368–370. О выступлении Г. П. Макогоненко на собрании 4–5 апреля 1949 года Азадовский и Егоров пишут как о «смелом» (с. 111), а Дружинин замечает, что его упреки в адрес критикуемых профессоров «были сведены к минимуму» (с. 383–383).

67

Много лет спустя Б. Л. Галеркина (1914–2000) написала воспоминания, в которых она пишет о своем руководителе с большой симпатией (Галеркина Б. Л. Минувшее – сегодня // Russian Studies: Ежеквартальник русской филологии и культуры. СПб., 1996 (1998). Т. 2. № 4. С. 353–433). Позиция С. В. Поляковой (1914–1994) была более сложной и, по-видимому, болезненной. Воспоминаний она не оставила. Научному наследию Фрейденберг посвящена статья, в которой, отдавая ей должное как ученому, она высказывается и критически (Полякова С. В. Из истории генетического метода // Литературное обозрение. 1994. № 7/8. С. 13–20).

68

Позже эти тетради с № III по XII получили подзаголовок «Венок из укропа». В одной из блокадных тетрадей, которая также носит этот подзаголовок, Фрейденберг так описывает смысл этой фразы: «Эпоха благосклонной рукой увенчала меня венком из укропа. <…> А укроп меняет свою семантику. Его сажали греки на могилах. В советском пантеоне, где лавр венчал главы монографий Жирмунского или Толстого <…> нас с Хоной жизнь увенчивала только укропом. И в моем заглавии – горечь сарказма» (XIII: 60, 97). (Подзаголовок имеется в блокадных тетрадях № XIII и XV.)