Осколки времени - Райса Уолкер

– Два дня спустя Энтони выходит из круглосуточного магазина в 1997 году. Машина резко сворачивает за угол, и он получает пулю в голову. В следующий раз, когда я увижу Эйбела, – ему уже почти сто лет и он пользуется одними из этих металлических ходунков. Он начинает махать мне кулаком и кричать, что я убил его внука. Саймон стоял прямо рядом со мной, и я могу тебя уверить, что если Саймон не стрелял в этого человека, то он заплатил за пули. Но Эйбел ничего ему не сказал. Только мне.

Кирнан протыкает картофелину чуть сильнее, чем нужно.

– И мне еще приходилось уговаривать Саймона, говорить ему, что Эйбел стар и впал в маразм. Иначе Эйбел был бы уже мертв. Скорее всего, и Делия тоже. Может быть, даже Джулия. Это добавило Эйбелу и Делии еще несколько лет, но, по крайней мере, они умерли естественной смертью. И все же они рисуют меня проклятым злодеем.

– Никто не ждет, что у Саймона проснется совесть, Кирнан. А когда ты болтаешься с ним, ведешь себя так, будто вы старые друзья, что же… – В глазах Кирнана, когда он смотрит на меня, появляется какая-то прежняя ранимость, но я все равно продолжаю: – Трудно не принимать вас за одно целое, вот и все. Почему ты солгал мне в Джорджии?

– Я уже объяснял тебе это.

– Ты частично объяснил. Но в ту ночь я наблюдала за тобой через ключ. До того, как ты сел в машину. Ты и Саймон… это все равно что смотреть, как спорят два брата. И прежде чем я вернулась, чтобы спасти Марту, ты обещал рассказать мне все, что знаешь. Ты обещал на кольце, которое я видела на рисунке. На том, что ты нарисовал на пальце своей Кейт.

Кирнан отрицательно качает головой:

– Ты придаешь этому наброску больше смысла, чем следовало бы. Это было нарисовано влюбленным ребенком, похожим на школьника, пишущего миссис Джонни Джонс[14] снова и снова на полях своей тетради. Выдавая желаемое за действительное.

Он кладет в рот последний кусочек рыбы.

– А теперь я рассказал тебе все, что знаю. Как только мы закончим с Гудини, мы отправимся вперед, заберем ключи ХРОНОСа, и пусть Коннор поколдует над ними. Это, мягко говоря, встряхнет мир киристов. Мы остановим Отбор, ты вернешься к своей жизни, а я вернусь в свою хижину.

– Пруденс заберет ключи до или после того, как отнесет «Книгу Кира» и «Книгу Пророчеств» в прошлое?

– После, – говорит он. – Она оставит там книги примерно через полгода после того, как найдет Сола и…

– Как она его вообще нашла? Что случилось с ней, когда она переместилась в будущее?

Я уже слышала сокращенную версию Пруденс. Получу ли я от Кирнана ту же версию, что и от нее? А если нет, то кто же тогда лжет?

– Почему бы тебе не спросить у нее? – Он выглядит немного самодовольным из-за того, что застал меня врасплох. – Да, я помню, как ты заходила в хижину, Кейт. Я бы, наверное, не запомнил, если бы Марта не упомянула, что ты брала кровь на анализ. Поэтому, когда ты начнешь говорить о том, что я храню секреты, просто помни, что ты начала это первой.

– Не начала я первой! Это было только вчера вечером… нет. Не вчера вечером. Это было сегодня. А это значит, что это было после того, как ты солгал мне в Джорджии, после того как я увидела тебя в Лондоне, и после того, как ты вел себя как придурок на шоу Гудини.

Он пристально смотрит на меня, как будто ждет, что я пойму, и через мгновение я понимаю.

– Окей. Хорошо. Технически, это было до всех этих событий для тебя, если это вызвало у тебя двойственные воспоминания, но…

– Я не мог вспомнить всего, о чем мы говорили. Все было расплывчато, вероятно, из-за почти пустой бутылки Old Grand-Dad на моем кухонном столе. Но я вспомнил, как ты говорила что-то о разговоре с юной Пру, когда она была зла на Сола. Не знаю, о чем еще мы говорили, но на следующее утро мне пришло в голову, что почти каждый раз, когда я разговаривал с Пру, она злилась на Сола. И это заставило меня задуматься о том, как я могу использовать это в наших интересах.

– Значит, твое решение сыграть роль двойного агента… или тройного агента, неважно… моя вина?

Он сверкнул быстрой улыбкой:

– Возможно. Частично.

– Ну и ладно. Я возьму всю вину на себя. И да, я поговорила с Пруденс, но у нас было мало времени. Я знаю, что она была ранена, когда переместилась в ХРОНОС.

Он кивает:

– Она никогда подробно не говорила об этом, но я думаю, что иногда она мечтает об этом, или, по крайней мере, так было, когда она была помладше. Саймон кое-что узнал от Сола, а я – от Саймона, когда он был пьян. Пру отправилась в эту темную… статику. Я не знаю, нарочно ли она это сделала или случайно, но под ней не было ничего, кроме зияющей дыры, которая вела прямо в подвал. Один парень, Тейт, нашел Пру. Она была единственной живой среди обломков. И там были не только люди, которые находились в штабе в тот день, когда его разбомбили. Там же были найдены четыре или пять историков, застрявших в поле.

– О боже мой. Грант? Он смотрел на эту стабильную точку в тот вечер у Марты…

– Не знаю. Но это подтверждает мои подозрения о том, что стабильная точка все еще находится там, просто она не очень надежна. Как бы то ни было, Тейт вызвал медиков, и они отвезли Пру в больницу. Бо́льшая часть ее костей была раздроблена. В тот момент она еще ничего не говорила, но за нее говорила ее кровь. К тому времени, как она пришла в себя, они уже поняли, чья она дочь. Держали ее на карантине, конфисковали ключ ХРОНОСа, но в конце концов кто-то подсунул ей другой ключ и помог добраться до Сола. Может быть, тот парень, Тейт, а может…

Я так сосредоточена на том, что он говорит, что даже не замечаю Гудини, пока его рука не сжимает воротник Кирнана.

– Именно так я и думал. Сэл сказал, что ты сегодня околачивался неподалеку. – Выражение лица Гудини уже далеко не такое дружелюбное, как на сцене. Однако он должен понимать, что люди пялятся на него, потому что он отпускает воротник Кирнана и смеется так, будто это была шутка, хлопая его по спине. – Рад снова видеть тебя, мой друг!

Он отодвигает стул рядом со мной и делает шаг в сторону. Я не понимаю почему, пока не вижу Бесс в метре позади него. Гудини ненамного выше меня, но Бесс такая крошечная, что его фигура полностью закрывает ее от посторонних глаз. Она скользит в кресло, и Гудини садится напротив нее.

Официант спешит обратно, заметив их. Гудини начинает отмахиваться от него, говоря, что они уже поели, но затем он смотрит на хмурящуюся Бесс, одаривая ее мягкой улыбкой:

– Если только ты не хочешь чего-нибудь, Майк? Может быть, немного шампанского?

Наверное, это прозвище, потому что Бесс отрицательно качает головой.

Гудини откидывается на спинку стула, когда официант уходит, и смотрит сначала на Кирнана, а потом на меня: