Zombie Fallout. Чума на твою семью - Марк Тюфо

Джен отошла в сторону, а я вырыл в снегу яму, положил туда чудовищные снимки и быстро закопал их. Боясь, что пропитавшее их зло проникнет внутрь меня сквозь перчатки, я изо всех сил потер их снегом. Мое внимание отвлекли два пистолетных выстрела. Джен стояла в поле над распростертым телом неудавшегося насильника. Если в нем еще и теплилась хоть какая-то искорка жизни, Джен погасила ее наверняка. Я не почувствовал никакого сожаления. Сомневаюсь, что он бы столь же «аккуратно» (другого слова я не подберу) покончил со всеми нами.

Поступок Джен заставил Трейси поморщиться. Я сразу понял, что она тоже обратилась к собственной коллекции жутких воспоминаний.

– Не могу найти выходное отверстие на ноге Би-Эм. Скорее всего, пуля застряла в кости, – сказала она.

Я повернулся к ней. Глаза щипало. Если бы была на свете такая штука, как стрессометр, стрелка моего сейчас бы зашкаливала. Я неплохо оказывал первую помощь, умел останавливать кровь и даже мог вправить сустав, но здесь нужна была настоящая операция. Иного выхода не было. Я побледнел от этой перспективы. Одно дело зашивать разодранную кожу и совсем другое – намеренно разрезать плоть и шарить внутри в поисках пули. Для этого нужно было ощупать все ткани и мускулы, не задеть ни одну из крупных артерий и не пораниться самому об осколки кости. Делать это мне вовсе не хотелось. Но раздумья ведут к сомнениям, а сомнения рождают ошибки.

– Брендон! Поди-ка сюда. Помоги мне перенести Би-Эм в багажник пикапа.

– Я помогу, мистер Ти, – сказал Томми, передавая Трейси бутылку виски.

Помощь Томми стала настоящим чудом. Если бы я не видел этого своими глазами, я бы воскликнул: «Чушь собачья!» Впрочем, я и так едва сдержался. Я понятия не имею, как Томми сумел справиться без помощи автоматического погрузчика. Ему это далось не легко, не так, как во время нашей встречи в «Волмарте», но все же я с удивлением увидел, как он вытащил нашего гиганта из минивэна, пронес его на себе двадцать футов и аккуратно сгрузил в кузов пикапа, где его приняли Брендон и Тревис.

– Трейси, обожги пару небольших ножей, – велел я, забирая у нее бутылку с выпивкой.

– Зачем она тебе? – спросила Трейси.

– Для дезинфекции, – ответил я, после чего отвинтил крышку и хорошенько глотнул горького заменителя топлива.

– Оно и видно, – бросила Трейси и отправилась стерилизовать ножи.

Вернулась Джен, которая, похоже, не слишком переживала из-за своего поступка. Казалось, она просто выходила вынести мусор – и, как по мне, именно это она и сделала. Она взяла бутылку у меня из рук, и я почувствовал себя немного пристыженным, когда она отхлебнула гораздо больше моего. Вытерев губы рукавом, она заговорила, стараясь не выдать голосом своих чувств:

– Что ты делаешь, Тальбот? Кроме того, что пьешь это дерьмо, конечно. О, я бы многое сейчас отдала за бутылку хорошего пино-нуар!

Она сделала еще один большой глоток.

– Э-э, оставь хоть немного для Би-Эм.

Джен смущенно улыбнулась.

– Прости, – сказала она и снова рассеянно вытерла рот. – Зачем?

– Что?

– Зачем тебе выпивка? – Она потрясла бутылкой у меня перед глазами, но не отдала ее.

– Пуля не вышла. Придется вскрыть рану.

– Ты раньше это делал? – спросила Джен, незамедлительно возвращая мне бутылку. Такое впечатление, что ей показалось, будто тот, кто держит виски, и будет проводить операцию.

– Джен, я латал дыры на дорогах. С полевой хирургией там дела не имеют.

– А до этого? – не унималась она.

– Ах, да. Я бросил весьма денежную и перспективную карьеру высококлассного хирурга, чтобы вести прозаичную жизнь дорожного рабочего. Мне казалось, что латать дыры намного благороднее, чем спасать жизни.

– Не передергивай, Тальбот. Не прикрывай свою неуверенность сарказмом. Ты знаешь, о чем я.

Я вздохнул. Я знал, о чем она. Она спрашивала, приходилось ли мне латать дыры в собственных друзьях, после того как какой-нибудь мерзавец специально сбрасывал Шалтая-Болтая со стены.

– Прости, – сказал я. – Нет. В бою некогда помогать раненым, а когда все выстрелы отгремят, на поле боя пострадавших уже не остается – их вытаскивают медики. Кого-то я навещал в госпитале, пока они выздоравливали. Тела других у меня на глазах грузили в самолет, чтобы отправить на родину.

Джен заметила, как больно мне стало, когда я сорвал повязку с этой незаживающей раны.

– Мне очень жаль, Майк.

– Мне тоже.

Я еще раз глотнул мерзкого пойла и склонился над стонущим Би-Эм, который, к счастью, еще не пришел в сознание. Никто не знал, сколько он пробудет в отключке, пока я буду копаться у него в бедре, об этом даже думать не хотелось. Я взял у Трейси несколько влажных салфеток и постарался как можно тщательнее вытереть руки, а затем полил ладони виски. Может, это и не убьет бактерии, но так они, по крайней мере, захмелеют и не будут лезть под руку. Я вздохнул.

– Один мне, – сказал я, еще раз глотнув из бутылки, – и один тебе.

С этими словами я щедро плеснул виски в рану.

Би-Эм открыл глаза. Обжигающая боль вернула его из забытья. Он смотрел прямо на своего мучителя.

– Тальбот, какого хрена ты творишь?!

От мощи его рыка содрогнулись бы даже боги.

Должно быть, всему причиной была выпивка, которая теплом разливалась по телу. Я не чувствовал страха, объясняя Би-Эм, что сейчас происходит. Мне становилось только легче. Сложно сказать, кто из нас был более отстранен, пока я излагал свой план. Как настоящий знаток, я пошагово расписывал всю процедуру. Би-Эм понимающе кивал. Я дал ему две таблетки «Оксикодона» и бутылку. Он не отказался ни от того, ни от другого и даже не стал спрашивать, зачем это все.

– Я подожду, пока таблетки подействуют, и начну.

Я потянулся, чтобы забрать у него бутылку.

– По-моему, тебе уже хватит. – Би-Эм улыбнулся, превозмогая боль. – Лучше начинай прямо сейчас, не жди. Не знаю, сколько еще я смогу строить из себя этакого мачо – и будь я проклят, если заплачу на глазах у женщин! В последний раз такое случилось, когда мне было шесть и мама дала мне затрещину за то, что я измазал все стены арахисовым маслом. Даже не спрашивай, – добавил он, как раз когда я начал формулировать вопрос.

Трейси принесла три ножа, один из которых все еще дымился и был раскален докрасна. Би-Эм взглянул на него, а затем снова посмотрел на меня.

– Ты ведь знаешь, что делаешь, да? Погоди, не отвечай. Я даже знать не хочу.

Он допил виски, отбросил бутылку, и она звонко покатилась по земле. Я осторожно подложил ему под голову рубашку.

– Хочешь что-нибудь прикусить? – серьезно спросил его я.

– Что, думаешь, будет больно? – рассмеялся он.