Восточная стратегия. Родом из ВДВ - Валентин Бадрак

Десантник должен знать только два действия математики: отнять и разделить.

Василии Маргелов, легендарный командующий ВДВ, который ввел голубые береты и тельняшки

(Рязань, РВДУ, январь 1985 года)

Забежав в расположение роты почти одновременно, курсанты на ходу распределялись: чтобы все успеть, четырем обитателям двух двухъярусных кроватей, имеющих общий проход, надо было уметь быстро договариваться. Они были обречены дружить.

– Так, ты с Лехой – мыться, а мы с Кириллом заправим кровати.

И с этими словами, на ходу брошенными Игорю, необычайно подвижный для своего слегка оплывшего тела Петруха Горобец, всегда чрезмерно суетящийся и производящий вокруг себя много шуму, схватил два табурета и, не давая никому опомниться, затащил их в узкий, сорокасантиметровый проход, чтобы, уже в следующее мгновение взобравшись на них, заправлять кровати второго яруса. Его глаза были распахнуты от нервного возбуждения, а большие темные зрачки в беспокойные утренние минуты увеличивались до размеров монеты. При этом Горобец уже каким-то невообразимым образом успел стащить сапоги. «Мальвина чертова в штанах, хитер, как лис», – мелькнуло в голове у Игоря, когда он, сжав челюсти, вскинул требовательный взгляд на девичьи ресницы товарища. Но тот предпочитал суетиться, не встречаясь глазами; его подвижные зрачки бегали, как маленькие колесики в ограниченном белковом пространстве. Он казался Игорю куклой, большой тряпичной куклой с кнопочкой где-то у выбритого затылка. Игорю не нравилась излишняя суета, которая не имела ничего общего с расторопностью и толковостью.

– Беги, занимай краник! – бешено орал ему с другой стороны Алексей, стаскивая с себя всю одежду.

Схватив по дороге зубную щетку и мыло, Игорь стремглав кинулся к умывальнику между абсолютно голыми и наполовину одетыми курсантами. Умывальник походил на осиное гнездо, в которое поддали дыма для разгона острожалого племени. И похожие на растревоженных ос, курсантские поджарые тела озабоченно суетились повсюду, зло жужжа с заточенными едкими фразами вместо оружия. Тут легко можно было нарваться на сварку, если не балансировать между вызывающей грубостью и бесполезной деликатностью. Настоящие драки, впрочем, были крайне редки – они вели к нешуточным проблемам, и потому в случае потасовки в качестве третейских судей выступали сержанты, более старшие по возрасту, с опытом армии, а то и настоящей войны.

На пару с Алексеем Игорю было удобно – они вместе действовали проворно и в то же время вполне корректно лавировали между сослуживцами, где можно, протискивались, где получалось, хитрили. Свое место приходилось отстаивать каждую секунду. Игорь оказался в очереди вторым. Замызганный нанесенной с сапогами грязью, с беспорядочно льющейся на разгоряченные тела водой умывальник гудел паровозом от напряжения; повсюду толпились потные, липко-жаркие тела, везде ощущался терпкий запах отменно работающих молодых желез. Это через час умывальник станет сухим и блестящим с начищенными до умопомрачения краниками. А сейчас, после утреннего кросса, тут с сумасшедшей скоростью, в ярости брызг, в истошных криках, извечной непрекращающейся сапожной ругани работал гигантский человеческий конвейер. Из краников хлестала холодная вода, и раздетые по пояс курсанты плескали ее себе на грудь, плечи, в лицо. О забрызганных штанах не беспокоились – высохнут в процессе безумной беготни. По несколько человек у одного краника брились и чистили зубы попеременно, в строгой очередности пользуясь водой, чтобы в следующее мгновение броситься чистить сапоги. А на их место уже становилась ожидающая в очереди смена. Несколько счастливых обладателей шлангов забирались голышом на считаные секунды под леденящие потоки и точно так же исчезали, на ходу обтираясь полотенцами. На время душа синие казенные трусы моющихся мигом летели на подоконник, безошибочно находя место между зубной пастой и сапожной щеткой. Среди одержимых насладиться водой часто попадались и те, что голыми, в одних тапочках, шныряли туда-сюда. Никто ни на кого не обращал внимания. Был включен страшный хронометр, самый грозный и самый беспощадный вампир каждого подразделения.

Если бы какой-нибудь сторонний наблюдатель окинул внимательным взглядом казарму, то, скорее всего, не отыскал бы никого, кто позволил бы себе спокойным шагом перемещаться в пространстве. Даже сержанты, в силу должности освобожденные от обязанностей уборщиков кубриков, были вовлечены в беспорядочное броуновское движение человеческих тел. Этот же непредвзятый взор отметил бы, прежде всего, бушующие волны задорного мужского здоровья. А сильный запах потных тел молодых самцов ударил бы так же, как морская волна, которая, пенясь, обрушивается на пирс. В казарменном шторме, где каждый действовал с предельной быстротой, несведущего изумило бы совершенство управляемого хаоса. При всей топорности и неопытности школьного молодняка всякий взмах руки или рывок уже имел очень маленькую и вместе с тем понятную цель: поймать сапожную щетку, схватить нитки, протиснуться с табуреткой в проход, чтобы, перевернув плоской, гладкой частью, зачем-то превратить с ее помощью заправленную кровать в элегантный прямоугольник.

К моменту, когда Алексей появился возле умывальника, Игорь был первым. Не потеряв ни секунды, потому что уже успел почистить зубы и занять очередь за сапожной щеткой. Пока водные процедуры принимал Алексей, прибежал долговязый и нескладный, весь покрытый рябью веснушек, с пугающе оттопыренными ушами, Николай Лыков – яркий представитель холодных восточных земель, попавший в третий взвод уже в Рязани после распределения по языковым группам для изучения иностранного. Он одним из первых во взводе получил великолепную кличку – Сизый. Это был молчаливый и угрюмый парень, проживавший жизнь в глубинах собственных переживаний, но в его мрачносдержанном облике присутствовала еще и необычайная, какая-то тупая настойчивость, позволяющая ему поспевать за товарищами. А вот следующий за ним пронырливый Горобец все-таки не успел – всего лишь несколько лишних секунд он провозился с кроватью. Его тоже уже чаще звали Птицей, чем Петрухой или Петром, на украинский манер. Цепочка тут же нарушилась, краник перешел во владение второго взвода. Но Игорь с Алексеем этого уже не знали – они к тому времени, как юркие птицы над гнездами, ворковали над своими кроватями.

Все равно к моменту, когда дневальный неистово заорал ненавистное «Построение через пять минут!», никто ничего не успел. Игорь, правда, давно познал эту незамысловатую военную хитрость. «Построение через пять минут!» на самом деле означало, что в запасе есть минут семь, а может быть, даже и восемь. Несколько глоток на всякий случай матом обругали дневального – за то, что слишком рано выдает позывные. Детина с округлыми богатырскими плечами у тумбочки дневального смущенно улыбался, словно он был виноват в том, что время течет слишком быстро. На самом деле время текло, как всегда. Просто задач для пятнадцати минут оказалось слишком много: кровать, сапоги, умывальник, воротничок, приготовление сумки для занятий. А кому-то еще и уборка кубрика. Молодежь кружилась одним, величиною со взводный кубрик, волчком.