Штрафники не кричали: "За Сталина!" - Юрий Рубцов
Шрифт:
Интервал:
Н. Г. Гудошников:
Всегда шел в бой вместе со штрафниками, часто прямо в боевых порядках, это им придавало больше уверенности («командир с нами»), решительности, а мне — надежды на успех.
П. С. Амосов:
Иные командиры рассуждали так: вы искупаете вину, а почему должны страдать мы? Я почти не помню, чтобы мне приходилось о чем-то спрашивать или выполнять приказания командиров. Они, увы, часто оказывались в стороне. Запомнил только командира батальона.
Г. М. Дубинин:
…После приема пищи над траншеей появился командир роты и громко объявил приказ: «Впереди деревня, ее нужно взять и на той стороне закрепиться. Кто туда придет, будет оправдан». И с этого момента офицеров я не видел, пока не взяли деревню.
В. Г. Сорокин:
Были случаи, когда меня, комбата, солдаты не пускали в атаку: «Мы сами, не лезь!» Очень тепло становилось на душе от подобной заботы. Были и такие солдаты, которые после ранения возвращались в батальон, заявляя: «Хотим воевать с тобой». Прошло много лет, но я хорошо помню своих подчиненных…
Командному составу нередко приходилось не только увлекать за собой подчиненных, но и подгонять их сзади. Читатель уже знает, из какого контингента порой комплектовались штрафные роты. Тот, кто пустил в ход самые убедительные патриотические доводы с одной лишь целью — побыстрее покинуть колонию или лагерь, чтобы продлить на воле веселую жизнь, вряд ли будет, оказавшись на фронте, торопиться пролить кровь.
Е. Л. Гольбрайх:
Не следует думать, что все штрафники рвались в бой. Вот вам пример. Атака захлебывается. Оставшиеся в живых залегают среди убитых и раненых… Вдвоем с командиром роты капитаном Щучкиным под немецким огнем возвращаемся к исходному рубежу. Так и есть! В траншее притаилась в надежде пересидеть бой группа штрафников. И это когда каждый солдат на счету! С противоположных концов траншеи, держа в каждой руке по пистолету: в левой — привычный ТТ, в правой — трофейный парабеллум, он тяжелее, чуть не разрываясь над траншеей — одна нога на одном бруствере, другая — на противоположном, двигаемся навстречу друг другу и, сопровождая свои действия соответствующим текстом, стреляем над головами этих паразитов, не целясь и не заботясь о целости их черепов. Проворно вылезают и бегут в цепь. Сейчас, когда вспоминаю этот эпизод, думаю: «Господи! Неужели это был я!»
В штрафных и штурмовых батальонах подобного не может быть. Здесь все поставлено на карту. Эти офицеры не лишены званий (разумеется, речь может идти лишь о тех, кто не лишен воинского звания по суду. — Ю. Р.) и в большинстве случаев не имеют судимости. По ранении или отбытии срока они имеют право на прежние должности.
По воспоминаниям фронтовиков и документам можно сделать однозначный вывод о том, что штрафников тоже награждали. Конечно, не часто и не щедро.
Постоянный состав штрафных частей представлялся к наградам наравне с командно-начальствующим составом линейных частей. Так, судя по архивным документам, имели награды многие из командиров рот и взводов 8-го ОШБ, в том числе ордена Красного Знамени, Александра Невского, Богдана Хмельницкого 3-й степени.
Руководящие документы не предусматривали никакой дискриминации по части награждения за боевые дела и переменного состава штрафных частей. Недаром пел Владимир Высоцкий: «И если не поймаешь в грудь свинец, медаль на грудь поймаешь „За отвагу“».
А. В. Пыльцын:
За успешное выполнение боевой задачи… многим были вручены боевые награды: ордена Славы 3-й степени, медали «За отвагу» и «За боевые заслуги». Это были герои, из подвигов которых вычитали числящуюся за ними вину, но и после этого хватало еще и на награды.
Надо сказать, что штрафники не радовались ордену Славы. Дело в том, что это был по статусу солдатский орден, и офицеры им вообще не награждались. И, конечно, многим хотелось скрыть свое пребывание в ШБ в качестве рядовых, а этот орден был свидетельством этого.
И. И. Коржик:
Некоторых из наших наградили. Я получил «Красную Звезду».
Н. И. Сапрыгин:
В штрафной роте я получил орден Славы 3-й степени.
Г. М. Дубинин:
Я за бои в штрафной роте награжден медалью «За отвагу».
Порой случалось кажущееся совершенно невероятным. М. И. Сукнев поведал о случае, происшедшем в 1944 г. в канун католического Рождества, когда в течение одного дня штрафники заработали даже не по одной, а по две награды. Мемуарист в это время уже не командовал штрафбатом из-за ранения, а находился в распоряжении командира дивизии, но боевых контактов с штрафниками не порывал.
М. И. Сукнев:
Я «набивал себе руку» на командира полка, о чем давал мне понять Николай Токарев, первый замкомдива полковника Фомичева.
Вызов к телефону. Токарев звонит из первых траншей. Говорит по-товарищески и доверительно, но приказывает: принять у него наблюдательный пункт дивизии!..
НП дивизии располагался в 500 метрах от позиций противника, расположенных по открытому полю, позади которого шли курляндские леса, густые, непроглядные…
Рота прикрытия была из штрафников: сержантов и солдат, что проштрафились по пьянке, подрались с офицерами и т. п. А также кто-то из старших сержантов и старшин, которые заворовались в интендантствах… Но все готовы идти «на подвиг», чтобы снять с себя клеймо штрафника. Кончается война, надо успеть…
С вечера на 25 декабря, который напомнил мне о «языке», взятом год назад на Волхове в этот же день, я заметил: противник не вел огня, не бросал осветительных ракет. Что это? Неужели отступают? Но это невозможно. Некуда им отходить, а можно только идти вперед на прорыв. Но скоплений войск не видно и не слышно. Ломаю голову. И решаюсь.
Ставлю в известность командира роты штрафников: надо провести разведку поиском за «языками». Старший лейтенант подхватил этот довольно рискованный почин. Рота штрафников рассредоточилась по огневым точкам вокруг НП дивизии. Командир роты отобрал добровольцев, готовых идти на смерть, но снять с себя позорное звание штрафник! Вызвался небольшой, можно сказать, «интернационал». Старший сержант из интендантов — еврей, владеющий в совершенстве немецким; сержант — белорус и рядовой — казах, молоденький паренек. На прикрытие готовим один взвод.
И как-то я был уверен, что дело выгорит! На рассвете 25 декабря, в Рождество у немцев, мы с саперами подобрались к проволочным заграждениям противника и, не обнаружив никого по траншеям вправо и влево, спокойно проверили миноискателями наличие мин, проделали проход в заграждении, куда вошел наш «интернационал» из троих штрафников, а за ним прикрытие в 10 автоматчиков. Взвод расположился будто у себя в обороне по траншее, загородив свои фланги здесь же набросанными «ежами».
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!