Заклинательница бурь - Мира Вольная

Софи ушла к себе сразу же, как только мы передали барону документы и я повесил на грудь груна орден, сославшись на усилившуюся головную боль.

Сбежала?

Может быть… Вот только выглядела она действительно неважно. А еще снова была отстраненной и задумчивой. Хотелось бы думать, что она все еще раздумывает над нашим утренним разговором, но я в этом сильно сомневался.

Я же остался вместе со всеми. Играть я любил, возможно, потому что блефовать у меня всегда получалось хорошо. Даже Владимир, да перевернется он в гробу несколько сотен раз, раскусить меня не мог. Он вообще никогда ничего не мог со мной сделать, и так от этого бесился, что просто любо-дорого было посмотреть. Хотя нет, однажды у него почти получилось. Ключевое слово — почти.

Я хмыкнул про себя, уставившись в карты, и позволил этой улыбке едва коснуться губ.

Комбинация была откровенно так себе, но кроме меня об этом никто не знал, посмотрим, что будет дальше.

А дальше… Вечер незаметно перетек в ночь, за карточным столом остались только я и, как это ни странно, Амелия, остальные гости разделились, соответственно, на два лагеря: женщины поддерживали темную, мужчины — меня, обе "команды" шептали на ухо и давали "полезные" советы. И обе команды с переменным успехом удавалось игнорировать. Дроу приятно удивила продуманной тактикой и превосходным умением забалтывать противника. Ей бы опыта побольше, и, думаю, играть с девушкой станет действительно интересно. Пока же я поддавался и намеренно терпел неудачу. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не закатывало сцен, подобных той, что принцесса устроила в совятнике. Игра закончилась в половину третьего моим безоговорочным поражением, а значит, я должен был одно желание маленькой эльфийке. Впрочем, Амелия сама не знала, чего конкретно от меня хочет — видимо, собственная победа стала для нее такой же неожиданностью, как и для большинства присутствующих — а поэтому принцесса попросила время на раздумья, до завтрашнего утра. Ну куда я мог деться? Пришлось согласиться.

Я улыбнулся, поцеловал дроу руку и, пожелав всем спокойной ночи, поднялся на второй этаж, где замер у двери Софи. Тонкий луч света, пробивающийся сквозь щель, заставил нахмуриться и повернуть ручку.

Шторы в комнате были плотно задернуты, по ногам невыносимо дуло, в дальнем углу, под потолком, горел маленький дрожащий светляк, и остро ощущался горько-сладкий запах каких-то трав.

Темная фигурка, скрючившись, сидела в кресле.

— Софи?

Дверь хлопнула о косяк из-за сквозняка, ведьма вздрогнула.

— Не ори, — едва слышно прошептала девушка.

— Я не ору, — тоже перешел я на шепот, обходя кресло. Волосы Заклинательницы были распущены, глаза закрыты, а тонкие пальцы плотно прижаты к вискам, лицо кривилось от боли.

— Никак не проходит?

— Нет, — она с трудом ворочала языком, выдавливая из себя не только слова, но и вдохи. — Не понимаю…

Я, честно говоря, тоже не понимал. Первым желанием было сорваться с места и броситься за лекарем. Вот только если уж Софи не могла справиться с головной болью, значит, ни один лекарь не поможет.

— Я устала. Спасть хочу. Но не могу. Больно, — очень по-детски пожаловалась ведьма.

— Ты меня в гроб раньше времени загонишь, — пробормотал я, осторожно подхватывая ведьму на руки, стараясь не реагировать на сдавленный, очень жалобный стон. Даже не стон — судорожный вдох, будто кто-то провел по стеклу длинным острым когтем.

Я опустился на кровать, уложил голову ведьмы себе на колени, прикрыл до пояса одеялом, только сейчас заметив, что она в одной тонкой белой рубашке, и, выпустив стихию, заменил ее руки своими, слегка надавливая на виски.

— Попробуй заснуть, я побуду с тобой.

— Не… выйдет, — прошептала Заклинательница.

— Это мы еще посмотрим. Можно чем-то еще помочь?

— Топор принеси.

— Рекомендую ледяную плеть — быстрее, — усмехнулся я, не отрывая руки от висков.

Стихии привычно заструились между нами, укрепляя потоки силы в телах, дополняя одна другую. — Новую голову какую будем делать? Чугунную? Деревянную?

— Соломенную. Возни… меньше, — ведьма попыталась усмехнуться, но тут же скривилась и застыла. Несколько лучей прошло в полной тишине, я погасил светляк, понимая, что свет сейчас ее раздражает, заткнулся и немного прикрыл окно, создав большую стрекозу.

Постепенно дыхание Софи выровнялось, кровь в венах уже не пульсировала так бешено под моими пальцами, не выплескивалась судорожными толчками, болезненная морщинка на лбу стала менее заметной.

Я откинулся на спинку кровати, тоже прикрыл глаза, собственные круговые движения пальцами успокаивали и расслабляли, вместе с тем позволяя на удивление ясно мыслить.

Это тоже последствия долбанного интирита? Если так, то мне такой расклад совершенно не нравился. Пусть лучше она останется с той силой, с которой была, чем будет платить за новую вот так.

— Сахар, — вдруг прошептала Софи.

— Сахар? Хочешь сладкого? — нахмурился я.

— Нет. Сахар. Чтобы… небо…

— Милая, я не понимаю.

— Са-хар, — сказала Заклинательница по слогам, потом поморщилась. — Нет. Не могу.

— Софи…

— Снег, — и снова она поморщилась, потом подняла руку, поднесла к губам, сделала вид, будто пьет.

— Воды? Ты хочешь пить?

— Да.

Я ругнулся сквозь зубы, хотел было уже подняться, но потом все же остался на месте, сформировал на ладони кубик льда и коснулся им губ ведьмы.

— Это лучше, — Софи послушно разомкнула губы, слегка задев мои пальцы, и снова расслабилась, я стер мокрую дорожку, пробежавшую от подбородка до шеи, прикрыл веки. Завтра придется возвращаться во дворец: надо все же разобраться, что происходит с ведьмой. Слов она, на моей памяти, еще не забывала.

Незаметно для себя я соскользнул в полудрему, продолжая, впрочем, массировать виски Софи. Странное, пограничное состояние между сном и реальностью, где как раз и обитают чудовища из детства и страшные воспоминания, периодически переплетаясь и создавая еще более жутких монстров.

Вот тебе и поцелуй на ночь.

Только через два оборота девушка на моих коленях зашевелилась, что-то тихо выдохнула и открыла глаза, приподнявшись на руках, заглядывая мне в лицо.

— Александр? — голос охрип ото сна, но ноток боли в нем больше не было.

— Как ты себя чувствуешь? — я спустил задеревеневшие ноги на пол, хрустнул шеей.

Софи уставилась на меня непонятным изучающим взглядом, пробежала глазами по груди, лицу, волосам и ничего не ответила. Только смотрела потемневшими глазами и хранила молчание, заставляя кровь в венах бежать быстрее.

Я хотел ведьму. Давно хотел. С того самого раза, как увидел танцующую под луной Заклинательницу год назад, но… Я многих хотел, со многими спал. Правда, никогда прежде желание и жажда обладать не были такими сильными. И с каждым днем бороться с ними и сдерживать себя было все труднее. Особенно сейчас. В темноте спальни, когда она лежит передо мной в своей строгой, длинной, но невероятно мягкой рубашке, смотрит, запрокинув голову, слегка приоткрыв губы, и волосы, длинные, густые, темные волосы спускаются по хрупким плечам и шее.