Сильнее смерти - Лора Бекитт

Никто не знал, чего ей это стоило – сорваться с места, незаметно пройти сквозь толпу и приблизиться к процессии.

– Стойте! – закричала она пронзительно и звонко, стремясь опередить стрелу, которая вот-вот сорвется с тетивы, и ее вопль отозвался где-то там, в высоком бледно-голубом небе, подернутом сеткой белесоватых облачков.

Князь повернул голову и сделал какой-то знак: процессия – море лиц, океан глаз, множество играющих на солнце ярких нарядов, – похожая на гигантскую змею, чья чешуйчатая кожа переливалась и блестела в лучах дневного света, дрогнула и резко замедлила движение.

– Стойте! – повторила Кэйко и прибавила: – Вас хотят убить! – И, резко вытянув руку, показала: – Там!

Взоры охраны заметались, как молнии, многие люди замерли в растерянности, не зная, что делать, кто-то кинулся к ней, но она успела: ринувшись вперед в своем исступленном отчаянии, не по-женски сильно и ловко метнула кинжал. Расстояние было совсем небольшим, и оружие вошло в шею почти по рукоятку. Князь Сабуро упал. Руки его невесты Юмико в ярких рукавах праздничного кимоно взметнулись, как крылья. Она закрыла лицо; над изумленной толпой пронесся ее испуганный пронзительный крик.

Кругом творилось нечто невообразимое: казалось, люди сейчас перерубят друг друга. Кто-то схватил Кэйко, другой человек принялся ее душить. Она отбивалась и хрипела, ее взгляд был устремлен в небо, где таяли молочно-белые облака и тускло серебрились зыбкие клочья тумана. Она хотела увидеть только одно лицо – прекрасное лицо Кэйтаро, она желала сказать своему сыну о том, что любит его всем сердцем, преданно и нежно.

Акира вернулся домой ранним утром, в тот час, когда в почти лишенном красок небе разливалось нежное сияние солнца, бросавшее золотистый отсвет на стены столь любимой им прекрасной и гордой крепости.

Его долго не впускали в ворота – не помогали ни гнев, ни угрозы. Акира ничего не понимал, он требовал объяснений, а их не было. Наконец ему удалось уговорить охрану позвать кого-нибудь из окружения Кандзаки-сан. И когда появился господин, Акира мигом почувствовал, что случилось нечто непоправимое. Широкие плечи Кандзаки-сан были согнуты, грузное тело заметно обмякло, но лицо будто окаменело – застывшее на нем выражение было решительным и суровым.

– Почему долго? – только и спросил он.

Акира с трудом перевел дыхание. Он выглядел осунувшимся и усталым и ступал тяжело.

– Они заболели, пятеро моих воинов. Там, в Вака-са, начался настоящий мор. Мои люди свалились с ног уже в дороге. Я решил остановиться в одной из деревень и подождать. И вот слегли еще трое, и мы снова ждали. Тронулись в путь, только когда убедились в том, что остальные здоровы.

– Чума… От нее всегда умирают?

– Говорят, иногда выздоравливают. Но редко. Никто не знает, чем и как ее лечить. За нашими воинами ухаживали два монаха, один из них утверждал, что болел чумой год назад и поправился.

– Наши люди, те, что заболели, они пока живы?

– Нет, двое умерли.

Кандзаки-сан помолчал. Потом сказал:

– Жаль встречать тебя дурными вестями. Может, ты уже слышал… Скверные слухи разносятся быстро.

– Нет. Мы очень спешили и нигде не останавливались.

Кандзаки-сан вновь сделал паузу, и Акира не без содрогания встретил его налитой тяжестью взгляд.

– Князь Сабуро убит. Вчера, на собственной свадьбе.

– Как?!

– Да. Его убила женщина – метнула кинжал, и он вонзился ему в шею.

– А как же охрана?!

– Никто ничего не заметил, не понял.

– Ее схватили? Кто она?

– Неизвестно. Никто ее не знает. Вроде бы говорила, что пострадала от землетрясения…

– Ее допросили?

– Пытались. Но она молчит. Мы думаем, она шпионка князя Нагасавы.

От неожиданности Акира рассмеялся:

– Шпионка Нагасавы?! Но это невозможно!

– Впрочем, нас это не касается, – сказал Кандзаки-сан. – Ее судьбу решит брат господина Сабуро. У князя нет взрослых сыновей, значит, править будет кто-то из родственников. В связи с этим я хотел бы поговорить о нашем будущем.

Акира кивнул, приготовившись слушать.

– В прошлый раз – я имею в виду смерть отца господина Сабуро, князя Аракавы, которому я служил с молодости, – мы остались жить. Князь не позволил нам умереть, он просил нас не уходить вместе с ним, говорил, что мы должны организовать наших самураев, что новой армии господина Сабуро понадобятся опытные военачальники. Теперь иное дело. Князь Сабуро враждовал со своим братом. Тот приведет сюда своих людей. Разумеется, рядовые воины перейдут к нему на службу. Но не мы. Ты понимаешь, о чем я?

Акира снова кивнул.

– Я уже договорился с Като-сан. Он поможет мне. В жизни мы всегда были вместе, останемся неразлучны и в смерти. А ты можешь взять в помощники Ма-цуо. Кажется, вы были дружны.

– Когда мы должны это сделать?

– По приезде нового князя. Есть время подготовиться.

Неожиданно Акира вспомнил, что его семья должна была уехать из Сэтцу. Что будет с ними? Кандзаки-сан словно прочитал его мысли.

– Наши семьи не останутся обездоленными. Долг есть долг – о них позаботятся. Твои дети будут жить в достатке и почете.

И Акира кивнул в третий раз.

– Теперь иди, – промолвил Кандзаки-сан. – Отдохни до вечера. Нам понадобится много сил.

Акире захотелось обнять его, сжать его руку в своей, но это было не принято. Он желал сказать, что именно этот суровый самурай в полной мере сумел заменить ему отца, и вовсе не потому, что дал ему свое имя, женил на своей дочери и даровал богатство и честь своего рода. Он хотел признаться, как много значили для него доверие и поддержка Кандзаки-сан. Он не упрекал его. Позволял думать. Разрешал двигаться дальше – своим путем.

«И если я готов уйти, – мысленно произнес Акира, – то только следом за вами, а вовсе не за князем Сабуро».

Отдав своим воинам необходимые распоряжения, Акира пошел к дому. Его радовало зрелище нежной красоты утра и обилие льющегося на землю света. На фоне синего неба поднималось гладкое, как полированная кость, застывшее в прозрачном воздухе многоярусное сооружение – замок князя Нагасавы. Величественный, вечный. Вдали виднелись гряды гор, а над ними нестерпимо сверкал золотой диск солнца.

Акира не спешил, хотя ему и хотелось поскорее попасть домой. Хотелось смыть с себя горестные воспоминания и усталость, выпить чаю, испытать блаженное умиротворение, почувствовать гармонию всего, что наполняет этот день.

Он искренне пожалел о том, что будет в доме один. Было бы лучше, если б кто-нибудь из тех, с кем он прожил жизнь, сейчас присутствовал рядом.