Пять жизней читера - Артем Каменистый

— Слушаю тебя и не верю… Там ведь кость собирать надо, ее на осколки разнесло.

— Этот мир сам их соберет, даже не заметишь, как он это сделает. Рокки, я сейчас ни на что не гожусь, но я этот мир знаю, а ты нет. Ты без меня не справишься.

— Не так-то хорошо ты его знаешь…

— К чему ты это сказал?

— К тому, что не понимаешь, как я с вертолетом разобрался. Да и по другим мелочам иногда тупишь. Но ты не напрягайся, даже если бы тебе полголовы оторвало, я бы тебя не бросил.

— А я бы бросила. Зачем рисковать ради трупа?

— Нарываешься, Няша… Ну да ладно, это твое дело, а я по-своему поступаю. Понимаешь, из всех ваших — ты первая, кто реально попытался подставить мне плечо. Это ценно, я такое не забываю. В общем, я не знаю как, но я тебя отсюда вытащу. Ты, главное, думай, куда надо тащиться, вообще не представляю, что тут, какая обстановка, какие варианты.

— Обстановка тут плохая.

— Почему-то я вообще не удивлен.

— Зараженные по мере развития умнеют, перезагрузку они каким-то образом определяют заранее, сами уходят из кластера, и твари попроще за крутыми тянутся. Но это ненадолго, ум им подсказывает, что скоро появится новая еда, поэтому они возвращаются.

— Я догадывался.

— Ага, видел небось. Если мы окажемся на их пути, мигом улетим на респ. Чем ближе к свежему кластеру, тем рискованнее, это правило везде работает. Значит, нам надо дальше на север уходить.

— И что там — на севере?

— Откуда мне знать? Не слышал, что я говорила? Это просто в обратную сторону от города. Лучший вариант — найти одинокий дом вроде лесничества, хутора на отшибе, чего-то в таком духе. Тогда у нас останется только одна проблема — спораны, и решать ее придется тебе. Считай, что меня вообще нет.

На последних словах Няша поморщилась, а Рокки, заметив это, спросил:

— Сильно болит?

— Ну что ты, нет, конечно, я же говорю, мне это в кайф, — сквозь нездоровый смех, перемешанный со сдерживаемыми слезами, ответила девушка. — Блин, ну вот откуда в тебе столько глупейших вопросов?! Задрал уже спрашивать ерунду. Достань ружье, пусть все время у тебя на плече болтается. Если на нас нападут, сбрасывай меня сразу, не надо думать, как я буду падать, просто бросай и отбивайся, иначе оба улетим на респ. По мелким старайся вообще не стрелять, с ними без шума можно разобраться, а шуметь нежелательно, на выстрелы могут такие страхолюдины примчаться, что ты и «мама» сказать не успеешь. Их принято элитниками называть, потому что они элита.

— Я знаю.

— Про элиту знаешь? Видел, что ли, таких?

— Может, и видел, я всяких гадов навидался. Няш, валить отсюда пора, я, кажется, что-то слышал. Похоже на урчание.

— Это в брюхе у тебя урчит. Ладно, давай уже, подставляй свое седло, нам и правда некогда разговаривать.

Обернувшись, Рокки обреченно вздохнул:

— Еще один клиент, и такой же бесполезный.

Да уж, мертвяк выглядел абсолютно бесперспективным: в помятом деловом костюме, на левой ноге сохранилась лакированная туфля, на правой ее заменял разодранный, уродливо замусоленный носок. При жизни этот человек стеснялся лысины, но теперь его ни капельки не волновал частично сорванный парик, болтавшийся сбоку.

А вот пара людей, передвигавшихся странным способом, взволновала его необычайно. Позабыв про все, направился наперерез, радостно скаля заметно оплывшее лицо.

Надо отдать должное Няше — заработав тяжелую и болезненную рану, она не превратилась в ноющую развалину. Сидя на плечах спутника, девушка почти всю дорогу кормила его уши разнообразной информацией. Несмотря на ее разрозненность и полное отсутствие системы, Рокки много чего успел усвоить.

В том числе в голове наметились намеки на классификацию зараженных в зависимости от степени развития и частично возраста (если так можно называть время, прожитое после потери человеческого облика).

Начальный уровень — нулевой. На этой стадии мертвяки бродят неспешно, иногда умудряются совершать короткие рывки, при затянувшемся отсутствии пищи могут потерять силы, после чего передвигаются ползком. Организм только-только начинает перестраиваться, сохраняя значительную часть прежних функций неизменной. Это касается в том числе перистальтики кишечника и ее последствий и совершенно не касается поведения и привычек — они теряются безвозвратно.

В том числе — гигиенические.

Проще говоря, медлительные упыри не утруждают себя заботой о чистоте гардероба. Если после плотного ужина их где-нибудь резко припрет, они не уединяются по клозетам и даже не спускают штаны. Поэтому чем дальше заходит дело, тем грязнее у них тряпье ниже пояса. Слегка подросший мертвяк издали выдает себя тем еще амбре и выглядит как печальный неудачник, пострадавший в результате катастрофического проваливания пола деревенского нужника.

Чем грязнее такой кадр, тем выше вероятность найти на его затылке сформировавшийся мешок, из которого с некоторым шансом можно вытащить споран, а то и парочку.

Этого чистюлей не назовешь, но до совсем уж унылых стадий, когда брюки и прочее теряются от накопленной тяжести, еще далеко. Семенит бодро, но бежать не может, это всего лишь быстрая походка, максимум, на что способен такой доходяга, — быстро рвануть метров на пять, ну пусть десять, после чего скорость падает до прежней.

Наученный Няшей, Рокки уставился на приближающегося мертвяка пристальным взглядом, получив уже не раз за последний час виденную информацию:

Ну да, глаза и здравый смысл не обманули — очередное бесполезное тело. К тому же медлительное, если прибавить шаг, не придется даже задерживаться ради короткой схватки с трагичным финалом — быстро отстанет.

Вот только оторваться не получится, потому как не может быть и речи о прибавке скорости. Рокки и без того не устает жалеть, что на старте слишком шустро перебирал ногами, надо было приберечь силы для подобных ситуаций. В общем, идти он сейчас способен, но это то еще ковыляние, с ним разве что на черепашьих бегах выступать, выдавая результаты не выше средних.

— Няша, я тебя спущу, побереги ногу, — предупредил Рокки, приседая.

Да, он помнил строгие наставления девушки, но не видел смысла безжалостно бросать ее на землю, ведь угроза смехотворная. Первые два раза спутница очень по этому поводу возмущалась, но уже на третьем махнула рукой, перестав бороться с упрямством своего носильщика.

Оставив Няшу на земле, Рокки поспешно шагнул к примеченному сучковатому куску тонкого древесного ствола. Великоватое оружие, но ничего более подходящего поблизости не наблюдается. С треском обломил пару мешающих веток, обхватил, размахнулся и, подавшись вперед, со всей дури опустил на башку уже протягивающего грязные руки мертвяка.