Зеркало тьмы - Уильям Дитрих

Я увидел нагромождение валунов и многочисленные фермы на холмах под ними, и руины старого акведука, который когда-то вел по направлению к горам.

Я на мгновение задумался, затем вытянул руки с поднятыми вверх большими пальцами и направил одну руку на форт, а другую – на собор на расстоянии нескольких миль от него. Черта, которую я мысленно провел от одной точки к другой, напоминала мне ту кривую, что я видел на старой карте. Я подошел к краю утеса и взглянул вниз. Подо мной раскинулись руины греческого театра, врезанного в известняковый холм. Это, судя по всему, та самая подкова на карте, подумал я. Близлежащие пещеры могли быть теми горбиками, что также были нацарапаны на старом пергаменте. Цифры, должно быть, представляли собой какие-то расчеты, может быть, расстояние. Но где же петляющая река? Передо мной расстилался сухой, пустынный ландшафт.

– Что ты видишь? – спросила Аврора. – Что ты ищешь?

Проигнорировав ее, я спросил Драгута:

– Послушайте, вы слышите воду?

– Звук такой, словно она у нас под ногами.

Мы вернулись на земляную платформу, которую представляла собой верхняя кромка греческого амфитеатра. В задней ее части располагалась известняковая мельница высотой футов сорок, стоящая на утесе, также изрытом пещерами. Крупнейшая из них находилась прямо за центром театра и представляла собой отверстие в форме полумесяца, через которое из глубины утеса тек темный поток, вода которого падала в бассейн, огороженный каменной стеной. Камень за небольшим водопадом был покрыт зеленой тиной и водорослями.

– Объясните это, Хамиду.

– Источник, – ответил он. – Быть может, именно поэтому они и построили театр именно здесь. Граждане карабкались наверх, чтобы посмотреть представление, где их ждала чистая питьевая вода.

– Нет, они не театр принесли к источнику, – возразила Аврора, – а привели источник к театру. Там, внизу, мы только что видели акведук; он и подпитывает тоннель, который ведет к этому бассейну. – Она указала на него рукой. – Вероятно, оттуда вода питает ту мельницу, а затем стекает вниз к городским фонтанам. Умно.

– Энергия воды – это как раз то, что несомненно заинтересовало бы Архимеда.

– Да, – ответил Драгут, – он изобрел винтовое приспособление для поднятия воды до ирригационных каналов.

– Значит, вполне вероятно, что и это тоже его разработка. Что означает, что он очень хорошо знал этот акведук и тоннель. – Я продолжал изучать устье пещеры, из которого лилась вода. – Но пещера недостаточно велика для того, чтобы спрятать в ней зеркало, способное воспламенить корабль.

Мои спутники смотрели на меня во все глаза, не понимая, действительно ли я ухватился за какую-то подсказку, или же намеренно сбиваю их с толку. Я и сам не был уверен, но мне нравилось, что им приходилось верить мне настолько же, насколько я не доверял им. Хорошо. На карте была черта, изгибающаяся на месте этого водяного потока. У меня нет ни малейшего представления о том, что это значит, но я думаю, что не мешало бы заглянуть внутрь. Тот факт, что римские солдаты, скорее всего, не заглянули бы внутрь этой гигантской водяной трубы, не дает мне покоя.

– Ты собираешься забраться в эту дыру?

– Да. Дайте мне фонарь, когда я доберусь до входа.

– Откуда нам знать, что ты не попытаешься сбежать через этот тоннель? – спросила Аврора.

– Оттуда, что мой сын у твоего прихвостня, дорогая. Ваше вероломство, ваша жадность, ваша жестокость и ваша безжалостность не дадут мне сбежать.

Я мило улыбнулся, перепрыгнул через невысокую стенку и пошел по щиколотки в воде в направлении маленького водопада. Как я и ожидал, стены его были скользкими, но, карабкаясь по одной его стороне, мне удалось добраться до черного, как душа Авроры, устья тоннеля на высоте футов десяти. Я присел на корточки в потоке журчащей воды и крикнул остальным:

– Бросайте фонарь!

Терпеть не могу подземелья, но должен признать, опыт у меня есть. Хоть одним навыком можно гордиться, осознавая, что умею не только играть в карты, развлекаться с женщинами и пить вино.

Драгут передал мне фонарь, и я пригнувшись двинулся внутрь тоннеля высотой не более четырех футов. Вода доходила мне до колен. Тоннель казался мне абсолютно непримечательным, созданным лишь для целей доставки жидкости, в которой я продвигался, но я все равно изучал его, так как больше делать мне все равно было нечего.

Дневной свет остался далеко позади. Драгут с Авророй кричали что-то мне вслед, но я не обращал на них внимания, продвигаясь вперед на полусогнутых ногах и размышляя в темноте. Приятно было хоть на мгновение остаться наедине с самим собой, только вот это ползанье по пещере казалось мне абсолютно бесполезным – пока я не увидел отметину в тусклом свете фонаря, и мое сердце подпрыгнуло.

На камне был вырезан жирный крест тамплиеров. Эта отметина точно не была оставлена Архимедом за два с половиной века до Рождества Христова – здесь явно побывал какой-то средневековый рыцарь.

Но зачем?

Я замедлил ход, внимательно осматривая пространство вокруг себя. Известняк был гладким, прохладным и ничем не примечательным, пока я, наконец, не увидел свечение впереди себя. Неужели уже конец акведука? Я неуклюже поплелся к нему, потирая начинающие болеть икры, и посмотрел наверх. В камне над своей головой я увидел расселину шириной около фута, вырезанную в потолке и поднимающуюся вертикально, словно ножны меча, к поверхности плато, на котором мы еще недавно стояли. Сверху нишу в земле почти полностью прикрывали камни, и отверстие, сквозь которое виднелось голубое небо, было не больше квадратного фута, слишком маленькое для людей. Так зачем же делать такой большой карман, ведь он пуст?

Я пополз дальше и на расстоянии футов ста обнаружил еще одну прорезь, точно такую же, как и первая, сделанную в потолке и уходящую вверх, и еще, еще. Я насчитал шесть отверстий и остановился. Я полагал, что шахты служили механизмом выравнивания давления и придания движущего момента воде в почти горизонтальном канале. Через них также проходил дневной свет для обслуживания тоннелей. Но в то же время каждая из шахт была огромного размера и прикрыта сверху. Я не видел в этом никакого смысла.

А что, если этот смысл был понятен Архимеду?

Я развернулся и отправился к выходу из тоннеля, скользнул вниз по водопаду и с брызгами приземлился в бассейне. Затем вылез – мокрый, грязный и недоумевающий.

– Я смотрю, ты не торопился.

– Длинный тоннель, – ответил я, выливая воду из ботинок. – Я обнаружил рукотворные расселины, в которых можно было что-нибудь спрятать. – Я нарисовал на песке круг и пересек его несколькими линиями. – Представьте, что вы разделили зеркало на несколько сегментов, словно пирог. Можно и каждый сектор тоже разрезать на два или три сегмента.

– Только не разрезать, – перебила Аврора. – Они должны были быть на петлях для того, чтобы ловить и фокусировать солнечный свет.