Император Павел I и Орден святого Иоанна Иерусалимского - Владимир Захаров

Анализируя исследование официального историка ардена Кирилла Туманова, в котором он перечеркивает действия русского императора, доказывая, что Павел совершил государственный переворот, насильственно захватив власть в ордене, можно только констатировать, что они непродуманны и неуместны. Да и во всей работе К. Туманова видна старательная чистка документальных свидетельств. Те, которые не подтверждают его точку зрения, попросту изымаются, делается вид, что их не существует. А его утверждения, что Мальтийский орден сам «восстал из пепла», не могут быть приняты на веру, из-за их больше эмоциональных, нежели исторически доказуемых утверждений. Такой малообъективный подход официального историографа ордена, попросту удручает. Неужели ему, христианину, не понятна заповедь о почитании всех делающих добро, а ведь именно таковым стал Павел Петрович для ордена. Но корпоративные орденские отношения для г-на К. Туманова выше христианских принципов, не говоря уже о научной и исторической достоверности.

Каков же был численный состав ордена в России? На январь 1801 г. в Великом Приорстве Российском (католическом) находилось всего 175 Командоров и кавалеров. Большая часть из них представляла собой иностранцев, старых членов Мальтийского Ордена, бежавших в Россию. А вот в Великом Приорстве Российском (православном) состояло:

Кавалеров «большого Креста» — 46

Командоров «по праву» — 107

Командоров с пенсией — 78

Командоров почетных — 78

Командоров семейных — 237

Кавалеров «по праву» — 21

Кавалеров почетных — 120

Итого: 822[285]

Перечислять все исследования, написанные об этом государственном деятеле, бессмысленно, поскольку теме его жизни до восшествия на престол, а затем четырехлетнего царствования, посвящены сотни работ. Его имя упоминается в тысячах статей и книг, которые вообще не поддаются исчислению. Правда, попытки составления основной библиографии о нем предпринимались лишь в последнее десятилетие[286].

В течение многих лет советская историческая литература писала о личности и эпохе императора Павла с усмешками и кривлянием. Какими только эпитетами его не награждали, а существовавшие анекдоты о нем превращали в исторически документальные источники. Впервые в СССР брешь небрежения была пробита лишь в 1982 г. выходом в издательстве «Мысль» книги Натана Эйдельмана «Грань веков». В ней впервые, после долгих десятилетий молчания, был сделан серьезнейший анализ документальных свидетельств, мемуарных источников, особенно связанных с цареубийством 11 марта 1801 г. Эйдельман впервые рассмотрел личность русского самодержца и с точки зрения исторической психологии, что для советской исторической науки было ново. Это ему принадлежит исследование феномена рыцарства Павла I, которое историк определил как манеру поведения, как исторический «жизненный идеал» этого выдающегося исторического деятеля России. Конечно, по условиям коммунистической идеологии вне рамок исследования всегда оказывался религиозный аспект жизни любого государственного деятеля, и эта сторона жизни императора Павла попросту не затрагивалась.

Большая ложь вышла из-под пера многих советских писателей. Чего только стоит роман Ю. Тынянова «Поручик Киже». Роман, написанный блестящим языком, с точки зрения литературы читающийся с интересом[287]. Но и все… Исторической правды в нем ни на грош. А ведь на основе приведенной автором легенды создавались целые исследования о самодурстве Павла I, о его плохом отношении к русским солдатам и офицерам, а чего стоят сказки об унижении и преследовании А. В. Суворова. Таким образом, любой исторически достоверный факт можно интерпретировать так, насколько хватит фантазии. Известный питерский историк М. М. Сафонов посвятил разоблачению этих мистификаций прекрасную работу, в которой объяснил, что опала Суворова вовсе не самодурство Павла I, а результат работы следственной комиссии, доказавшей его связь с заговорщиками, пытавшимися убрать императора[288].

Будущий российский император Павел Петрович, как официально считается, был единственный сын великого князя Петра Федоровича и Екатерины Алексеевны, родился в Петербурге 20 сентября 1754 г. Их семейная жизнь проходила на редкость странно и непонятно. Мы уже писали, что семейная жизнь Петра и Екатерины не сложилась с первых же дней замужества. Физическое нездоровье Петра Федоровича не могло сделать его отцом ребенка. Споры и предположения идут до сих пор. Да, тема эта весьма деликатная. И, что самое важное, никаких окончательных выводов сделать никто не берется. Предположения возможны любые, но повторимся: это все-таки будут только лишь версии, гипотезы и пр. Последняя по времени серьезная работа на этот счет вышла в 2000 г., она была написана О. А. Ивановым[289].

О неспособности Петра Федоровича к супружеской жизни знали многие современники. Можно привести немало на этот счет свидетельств, они практически все обобщены и проанализированы О. А. Ивановым. К его прекрасной статье «Павел — Петров сын?» и отсылаю читателей.

В. О. Ключевский в своих лекциях прямо говорил, что молодую принцессу «выписали из Германии с единственной целью добыть для русского престола запасного наследника на всякий случай при физической и духовной неблагонадежности штатного. Долго, целых 98 лет, не могла она исполнить этого поручения и за такое замедление потерпела немало горестей. Впрочем, и рождение великого князя Павла не заслужило ей приличного с ней обращения. Напротив, с ней стали поступать, как с человеком, исполнившим заказанное дело и ни на что более не нужным»[290].

Сразу же после рождения младенец, «как государственная собственность», был отобран у матери. Его ей показали впервые только через 40 дней. Павел воспитывался до самой смерти императрицы Елизаветы Петровны под ее постоянным присмотром.

Нас в данном случае больше интересует личность самого Павла Петровича, его образование. Все свидетельствуют о его большой религиозности. Его духовным наставником и законоучителем был архимандрит Платон[291]. С детских лет Павла окружали прекрасные учителя: Семен Андреевич Порошин и Никита Иванович Панин. От них в первую очередь он услышал и получил много прекрасных образовательных знаний. Порошин, как писал В. О. Ключевский в 1910 г., анализируя его записки, «больше всего старался внушить своему ученику любовь к отечеству, уважение к русском народу. Он был не только математик, но и социолог и задумывал составить для Павла целый трактат под заглавием "Государственный механизм", в котором предполагал изложить сравнительное значение для государств разных составных частей общества, как-то: войска, крестьянства, купечества и т. д. и показать вред для государства от порядка, при котором один класс процветает, а прочие в небрежении. Те же мысли Порошин старался нечувствительно внушить Павлу в ежедневных с ним разговорах»[292].