Убивая любовь - Анастасия Князева

Именно на них так зачарованно смотрела Мелоди, когда Анна вернулась, неся на подносе две чашки ароматного черного чая с лимоном и печеньями.

— Тебе тоже нравится эта картина? — спросила, вырывая подругу из плена грез. — Здесь очень красиво! Иногда даже не верится, что это место — часть Атланты, где я выросла, — привычный радостный блеск в ее глазах уступил место другому, полному грусти и чего-то ещё.

— Поверь, — Мелоди слабо улыбнулась и перевела взгляд на природу, — мне знакомо это чувство. Я провела здесь половину своей жизни, но в моей памяти почти ничего не сохранилось... Для меня жизнь в этом городе была серой и однообразно, в то время как другие яростно утверждали, что мне очень повезло вырасти здесь. Это как небо и земля. Словно ты живёшь рядом с людьми, но при этом между вами стоит небробиваемая стена. Ты только смотришь на мир, но не можешь стать его частью... Даже тётя, с которой я провела большую часть своей жизни никогда меня не понимала. Она называла меня странной, — воспоминания замелькали перед её глазами, унося девушку в прошлое. — Может именно поэтому она так и не привыкла к моему присутствию рядом и была счастлива, когда отец потребовал, чтобы я вернулась обратно в Нью-Йорк?

Анна слушала её рассказ и мысленно сравнивала их жизни. Так странно! Мелоди говорила о себе, но в её словах она видела отражение собственного существования.

Как могут два совершенно разных человека быть настолько похожими друг на друга? Как может она, Анна, понимать девушку из другого мира? Между ними лежит непреодолимая пропасть, которую можно пересечь лишь при условии, если она станет прислугой в доме Мелоди. Но, несмотря на социальное неравенство, Мелоди не была снобом. Анна видела в ней не просто богатую девчонку, рожденную с золотой ложкой во рту. Нет. Этот образ не имел ничего общего с Мелоди Уокер. Она была другой. Не похожей ни на кого из своего мира, где деньги и их количество решают все.

В словах Мелоди звучала усталость и отчаяние. Такое невозможно сыграть или придумать. Она говорила как человек, побывавший в аду. Своими глазами видевший преисподнею. Переживший встречу с самим Дьяволом...

— Я одного не пойму, — недоуменно протянула Анна, выслушав рассказ подруги. — Почему родители так поступили с тобой? Это же непостижимо! Имея столько денег и власти, они давно могли вылечить тебя... Я не понимаю.

Мелоди, чтобы хоть как-то занять себя, взяла со стола дымящуюся чашку и сделала маленький глоток. Ароматный чай приятно согревал изнутри, дарил необходимое тепло и чувство умиротворения.

На секунду она даже позволила себе забыться. Представила, что является обычным человеком с нормальной жизнью. Что Анна — её давняя подруга, с которой можно поговорить обо всем на свете.

— Я всегда была нежеланным ребенком, — начала она медленно, старательно взвешивая каждое слово. — Мама родила меня, когда моей старшей сестре было уже почти три года. Тогда у неё диагностировали ряд женских заболеваний и врач настоятельно порекомендовал ей забеременеть. Но проблема была в том, — Мелоди потупилась и крепче стиснула фарфоровую ручку чашки, — что мой отец больше не мог иметь детей. Он получил какую-то травму во время схода лавины в Альпах. Поэтому, им пришлось согласиться на искусственное оплодотворение...

— Матерь Божья! — прошептала Анна, прижав ладони к лицу. — Я думала, такое бывает только в кино.

* * *

Врач был краток и лаконичен. Проблемы с сердцем, наконец, дали о себе знать и Анжелика просто не выдержала.

— Теперь, когда вы уже сделали ей операцию, — тяжело сглотнув огромный ком в горле, произнес Майкл. — Она поправится? Моей крестной больше ничего не угрожает?

Молчание. Тяжелая тишина в ответ на его вопрос была самым мучительным испытанием и страданием для него.

— Мы делаем все, что в наших силах, — ответил доктор, заученной фразой. — Миссис Уокер находится под круглосуточным наблюдением наших специалистов. Операция прошла успешно, поэтому, ее жизни ничто не угрожает. Я уже назначил ей медикаментозное лечение, которое должно дать положительный результат... Будем надеяться, что все так и будет, — мужчина развел руками и надел очки на нос. — Теперь вам остается только беречь ее и не допускать никаких волнений. В первое время, пока она еще не окрепла после операции, лучше делать все, что захочет миссис Уокер. И, конечно же, не беспокоить и не расстраивать ее. Это сейчас самое главное.

— Я все понял, — кивнул Майкл, поднимаясь на ноги. — Я сделаю все, чтобы она поправилась как можно скорее.

Палата, куда перевели Анжелику после операции, находилась на верхнем этаже клиники. Она была оборудована всем необходимым, включая личную ванную комнату, балкон и зону отдыха. В просторном помещении было светло и приятно пахло цветами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Замерев наротив кровати, мужчина устало закрыл глаза. Смотреть на бледное, исхудавшее тело Анжелики было невыносимой мукой. Женщина, чья улыбка была способна согреть весь окружающий мир, сейчас сама нуждалась в помощи и поддержке.

Любовь, которую он испытывал к ней, невозможно сравнить ни с одним чувством на земле. Анжелика была ему вместо матери, которую у него так несправедливо забрала жизнь. Она ждала его все эти годы, постоянно писала письма в Райкерс и присылала открытки на Рождество, которые поддерживали в нем веру в лучшее. На протяжении долгих лет крестная была его единственным другом и путеводной звездой. Лишь благодаря ей он выжил и не сломался, как это происходило со многими заключёнными. А что теперь?

Сейчас она была здесь слабая и совсем беззащитная, в то время как он сам переживал самый тяжелый и запутанный период в своей жизни...

— Что же мне делать, тетя? — прошептал мужчина, присев на стул у ее изголовья.

Чуть подавшись вперёд, аккуратно взял её за руку. Сжал холодную ладонь и устало прикрыл глаза.

* * *

Когда она добралась до дома, была уже глубокая ночь. Пустой особняк встретил Эмили в гробовой тишине. В комнате, откуда Анжелику забрала «скорая», по-прежнему горел свет, а на столе стояли две тарелки с шоколадным десертом.

Женщина скинула сапоги на пол и, отстегнув пуговицы кашемирового пальто, без сил упала на диван. Ноги ее после стольких часов беготни по клинике нещадно ныли, а голова гудела от огромного количества пролитых слез. Но, несмотря на всё это, чувствовала она себя как никогда прекрасно.