Третий рейх на наркотиках - Норман Олер

Во второй половине 1944 года вермахт продолжали преследовать неудачи. В конце августа Союзники освободили Париж. 23 августа немецкие войска были вынуждены отступить из Греции и очистить всю Южную Европу. 11 сентября американские части перешли границу рейха в районе Трира. На всех фронтах обескровленные немецкие части терпели поражения и откатывались назад. Отныне первитин помогал лишь выдерживать тяготы отступления. Командир одной из танковых частей лаконично сообщал: «Мы ехали без остановки, пока не покинули Россию. Мы менялись каждые 100 километров, глотали первитин, останавливались и заправлялись горючим»[425].

Согласно результатам исследований, у двух третей тех, кто употребляет кристаллический мет в чрезмерных количествах, через три года возникают душевные расстройства[426]. Первитин и кристаллический мет – это одно и то же вещество, и многие солдаты принимали его более или менее регулярно со времен нападения на Польшу, блицкрига против Франции или, самое позднее, вторжения в Советский Союз. В силу этого в последние месяцы войны приходилось учитывать массовое развитие психоза, а также увеличение дозировки в целях достижения более ощутимого эффекта[427].

Так что эпидемия увлечения первитином продолжала свирепствовать еще в 1944 году. Письмо руководства фирмы «Теммлер» имперскому комиссару здравоохранения и медицинской службы свидетельствует о том, что даже за несколько месяцев до окончания войны фирма просила о выделении ей хлороформа, эфедрина и соляной кислоты для производства первитина. Из этого сырья должно было быть изготовлено четыре миллиона таблеток «для нужд войны»[428]. Производственные мощности фирмы «Теммлер», ввиду положения на фронтах, были переведены на юго-запад Германии, в фахверковый городок Майзенхайм, и разместились в здании пивоварни, где в течение некоторого времени под одной крышей производились два излюбленных немецких наркотика военного времени – пиво и метамфетамин[429].

В люфтваффе тоже не собирались отказываться от повышающего работоспособность средства. Состоявшееся в июле 1944 года научно-медицинское совещание было посвящено исключительно этой теме[430]. Использовала первитин и Санитарная служба сухопутных войск, прежде всего при эвакуации раненых. В ноябре 1944 года главные врачи санитарных поездов группы армий А провели эксперимент, в ходе которого они сравнили действие первитина с действием коктейля из морфина и первитина[431]. Его результаты показали, что, если к инъекции опиата добавлялись две таблетки первитина, даже у тяжелораненых «улучшалось расположение духа», появлялся вкус к жизни и возрастало стремление к выздоровлению, что делало более вероятным их возвращение в строй.

Однако многие солдаты не желали возвращаться в строй. Они были утомлены, истощены и нуждались в более продолжительном периоде восстановления. Пропагандистские лозунги о борьбе до последнего патрона были для них пустым звуком. О боевом духе не могло быть и речи. Среди солдат царило уныние[432]. Но от них требовалось невозможное. Типичный приказ генерал-фельдмаршала Герда фон Рундштедта завершался словами о требовании времени: решительно идти вперед. В предписании Верховного командования начальнику санитарной службы говорилось: «Перегрузки и потери допускаются. Можете не отягощать свою врачебную совесть. Положение требует использования всех возможных средств»[433]. Разумеется, в том числе и фармакологических.

Маховик нацистской пропаганды уже давно работал вхолостую, так как руководство рейха не могло придумать ничего иного, кроме становившегося все более банальным призыва к «войне до победного конца», поэтому в вермахте решили разработать новый препарат, который оказывал бы на рецепторы центральной нервной системы такое действие, что те, кого уже считали павшими на поле боя, восставали бы из мертвых, становясь непобедимыми воинами. Эта идея выглядела довольно экстравагантно: наряду с отчаянными попытками создать чудо-оружие, чувствовавшие скорый неминуемый крах нацисты хватались за каждую соломинку. Теперь они вознамерились разработать еще и чудо-наркотик, который должен был изменить ход войны.