Заговор мерлина - Диана Уинн Джонс

Он выпрямился и посмотрел мне в глаза.

— Мой мальчик, мне потребуется от тебя подробный отчет обо всем, что ты делал с тех пор, как исчез из Лондона. Но для начала, прежде чем ты сделаешь что-либо еще, ты меня очень обяжешь, если немедленно пойдешь и искупаешься в море вместе со слонихой. Сними с себя всю одежду, оставь мне ее на берегу, для дезинфекции, и ныряй в воду. Непременно окунись с головой. Ничто не смывает черную магию лучше соленой воды. Если увидишь, что слониха купается в пресной воде, туда не ходи. Найди настоящее море. Ступай. У меня тут будет достаточно других дел. Я выполз из дома, чувствуя себя прокаженным. Я не знал, смогу ли когда-нибудь снова почувствовать себя прежним. Даже вид Мини, которая лежала на боку в хрустальной голубой воде, поливая себе спину из хобота, меня не подбодрил.

— Мини, эта вода соленая? — спросил я.

— Очень! — весело откликнулась слониха. — У меня от нее в хоботе щиплет!

Я недоверчиво попробовал воду на вкус — она действительно оказалась соленая. Очень соленая. Я как будто язык ошпарил. На самом деле, она была настолько соленая и в ней было так легко плавать, что я заподозрил, не включил ли сюда Романов кусочек Мертвого моря. Мини так обрадовалась, что я тоже пришел купаться, что мне вскоре немного полегчало. Мы бултыхались в воде и поливали друг друга. Она каталась, а я брызгался.

В конце концов я поднял голову и увидел на берегу Максвелла Хайда, который тщательно осматривал мои вещи. Когда я вылез на берег и подошел к нему, он как раз продувал мои ботинки.

— Вот так-то лучше, — сказал он. — Одежда чистая. Давай теперь взглянем на тебя. Повернись. Подними руки. Наклонись, мне надо осмотреть твою макушку… Хорошо. Отлично. Ты теперь тоже чист, — сказал он и протянул мне старое драное полотенце. — Вытирайся и одевайся.

Он пошел прочь.

— С Романовым все в порядке? — спросил я вслед.

— Скоро все будет в порядке! — отозвался он. — И не задерживайся, а то опоздаешь к ланчу!

Когда я пришел в кухню, он стоял у плиты и размешивал в большой сковородке яйца. Мой жалкий латук и недозрелые помидоры превратились в сравнительно сносный салатик, а на столе лежала еще одна свежая булка.

— А я думал, вы не любите яичницу, — сказал я, почесывая слипшиеся от соли волосы.

— Так это было утром, — сказал он. — Достань-ка мне поднос и столовые приборы. Надеюсь, Романов тоже поест.

Когда все было готово, я вызвался отнести поднос Романову, но Максвелл Хайд мне не позволил.

— Я тебя к нему близко не подпущу, — сказал он. — Как ты не понимаешь? Кто-то наложил на тебя чрезвычайно гнусное заклятие, которое было предназначено для того, чтобы погубить Романова и сделать так, чтобы обвинили в этом тебя. Кажется, я его обезвредил, но рисковать я не стану.

Он сам отнес поднос Романову вместе с большим чайником чая и огромной кружкой. Когда он вернулся, вид у него был весьма довольный.

— Похоже, все в порядке, — сказал он. — К нему вернулся аппетит. Кушай, парень. И заодно, пока ты поглощаешь все это, расскажи-ка мне подробно обо всем, что с тобой случилось с тех пор, как ты остановился рядом со мной в лондонском отеле.

И я принялся рассказывать. Максвелл Хайд несколько раз меня останавливал и просил рассказать еще раз, поподробнее, то, о чем я только что говорил. В первый раз это было, когда я рассказывал о заклятии, которое я налагал вместе с Арнольдом, Чиком, Дэйвом и Пьером, чтобы обеспечить безопасность крикетного стадиона.

— А-а, понял! — сказал он, когда я объяснил еще раз. — Так вот что это за мир! Тот, где Британская империя завоевала большую часть Европы и теперь дико боится союза русских с турками. Ну, одно можно сказать наверняка: это заклятие, направленное против Романова, явно не оттуда.

Половина их паранойи — из-за того, что маги у них, по правде говоря, просто никудышные. То, в чем ты принимал участие, — это типичная халтура. А что тебя так огорчает?

Мне снова стало неловко из-за того, во что я втравил этих четырех магов.

— Из-за меня у них будут большие неприятности, — сказал я. — У Арнольда и остальных. Из-за того, что я притворялся их новичком. Я видел, что у них будут проблемы, по тому, как лихорадочно они меня разыскивали.

Максвелл Хайд вздохнул.

— Вероятно, да. Я проверю — мне в любом случае придется это сделать, — но, откровенно говоря, я не представляю, как еще ты мог поступить. Иначе тебя просто расстреляли бы как шпиона. Насколько я понимаю, ты инстинктивно сделал все как надо. Продолжай.

Я принялся рассказывать дальше, и он снова перебил меня, чтобы расспросить поподробнее о черной пантере в лесу, и еще раз — когда я стал рассказывать, как маги меня там разыскивали.

— Ты говоришь, они выглядели как призраки? Подумай хорошенько. Ты хочешь сказать, что они присутствовали там лишь частично, в то время как ты действительно находился там во плоти?

— Ну, мне так показалось, — сказал я. — Я не знал, могут они меня увидеть или нет. Я потому и удрал на темные пути, чтобы скрыться от них. Но потом я сел, подумал и в конце концов решил, что мне лучше пойти и разыскать Романова.

— Погоди-ка, — сказал Максвелл Хайд. — Ты мне говорил, что Романов, по всей видимости, отнесся к тебе с презрением и что ты его очень боялся. Так почему же ты решил, что тебе следует посоветоваться именно с Романовым? Быть может, ты сделал это не по своей воле?

— Возможно, — признался я. — Я знаю, это звучит странно — ведь мне было известно, что ему предлагали деньги за то, чтобы избавиться от меня. Но, думаю, я отправился к нему потому, что он непревзойденный мастер. Он был в сто раз искуснее, чем Арнольд и его парни. И у меня достаточно денег, чтобы ему заплатить. А не может быть такого, что заклятие уже было наложено на меня, еще тогда, когда Романов меня нашел? Он ведь заболел еще до того, как я появился здесь.

— Мы подумаем над этим в свое время, — сказал Максвелл Хайд. — Видишь ли, те, кто это сделал, могли и перестраховаться. Рассказывай дальше.

Я стал рассказывать дальше и наконец дошел до того момента, где я встретился с самим Максвеллом Хайдом. Слушая эту часть моего рассказа, он кривился. Наверное, ему было стыдно, что он так нализался. Тут мы оба услышали, как в глубине кухни что-то загудело, и резко обернулись в ту сторону. В углу стоял большой холодильник и работал.

Максвелл Хайд подпрыгнул от радости.

— Ага! — сказал он. — Романову стало лучше!

Он полез в холодильник, одобрительно хмыкая, и добыл оттуда большой кусок сыра и упаковку клубничных йогуртов. Надписи на коробочках были непонятные, но на мой вкус это был нормальный клубничный йогурт. Мы оба съели по йогурту, а еще один Максвелл Хайд отнес Романову.

Эта помеха меня порадовала. Я все еще испытывал смешанные чувства из-за встречи с этой девочкой, Родди, — то ли она меня смущала, то ли еще что. И мне не хотелось даже упоминать о ней. Теперь у меня было время на то, чтобы придумать, как это сделать. И вот я сидел, смотрел на печку И думал. На самом деле это была уже не печка. Это была белая плита с несколькими дверцами и без огня внутри. Совсем не такая уютная.