Итерации Иерихона - Аллен Стил

А вместо того я увидел призрак: лицо моего погибшего сына, украденное с видеозаписи, сделанной мной больше года назад, очерченное тоненькими шевелящимися штрихами экрана. Внизу под экраном ползла строка сообщений:

«Джерри Розен, мне нужно с тобой поговорить.

Папа, мне нужно с тобой говорить.

Поговори со мной, Джерри».

— Нет! — завопил я. — Оставь меня в покое!

Я занес ПТ над головой, готовый шваркнуть его об стенку. Напуганный моим порывом пес отскочил, поджав хвост, и это помогло мне с собой справиться: вместо того чтобы бросить Джокера в стенку, я положил его на пол и ткнул в кнопку «Голос»:

— Слушай, ты, зараза, — сказал я сквозь зубы. — Хватит с меня, понял? Не трогай Джейми!

Лицо Джейми не исчезло с экрана. Изображение удивленно мигнуло; что самое страшное, это была обиженная мордашка ребенка. Компьютер там сгенерировал это изображение или кто, но это был точь-в-точь мой ребенок.

Из спикера раздался голос Джейми:

«Прошу прощения, но я пытаюсь привлечь ваше внимание наиболее эффективным способом, имеющимся в моем распоряжении. Верно ли, что данная форма и голос вам неприятны?»

— Да Господи, конечно! — крикнул я экрану. — Ты что, не понимаешь? Это же мой сын! Он же погиб! Тебе что, невдомек, что это для меня значит?

На лице Джейми появилось озадаченное выражение. Изображение произнесло:

«Джейми Арнольд Розен. — Казалось, Джейми сам рассказывает свою историю, но такими словами, которых у шестилетнего ребенка просто не бывает. — Родился 2 марта 2006 года, умер 17 мая 2012 года. Погиб во время нью-мадридского землетрясения в поезде Метролинк, переезжавшем мост Уильяма Идса. Мост Идса рухнул, в результате чего погибли семьдесят три пассажира, в том числе двадцать учеников первого класса начальной школы Бо Хиллман, возвращавшиеся с экскурсии…»

— Ты думаешь, я этого не знаю? — Я пригнулся к полу, сжимая в ладони Джокера. — Зачем ты мне повторяешь это еще раз?

«Обстоятельства гибели вашего сына являются достоянием гласности. Находясь в сомнении относительно того, не страдаете ли вы недиагностированным синдромом выжившего с частной амнезией по поводу…»

— Не страдаю я этим синдромом, и я все помню. — Глубоко вздохнув, я закрыл глаза. — И давай я тебе скажу кое-что, не ставшее достоянием гласности… Джейми оказался в этом поезде, потому что мне было лень гнать машину в Иллинойс и подобрать его там после экскурсии на сталелитейный завод. Я был занят — книгу писал, и потому купил ему билет на поезд, а если бы я этого не сделал — он был бы жив.

«Данное предположение имеет достаточно высокую вероятность».

— Данное предположение имеет черт знает какую высокую вероятность! рявкнул я, давая выход своему гневу. — Так убери его лицо с экрана, сукин ты сын, и прекрати эту пытку!

Джейми испарился. Точка за точкой, начиная с верхнего края изображения — волосы, лоб, брови, глаза, нос, рот, подбородок, — исчезало с экрана изображение моего сына, а на его месте появилось какое-то усредненное лицо — то ли мужское, то ли женское, лишенное каких бы то ни было характерных черт.

«Является ли это изображение более приемлемым для вас?» — произнес стерильно-безжизненный женский голос. Губы шевелились, но никаких эмоций лицо не выражало.

Я судорожно вдохнул и с облегчением выпустил воздух, хотя плавного выдоха не получилось — у меня дрожали зубы.

— Д-да, — сказал я, — только давайте перейдем опять на чтение? Мне так было бы легче.

Лицо осталось на экране, но внизу снова появилась диалоговая строка:

«Является ли данный способ общения более для вас удобным?»

— Да, спасибо. — Я на минуту замолчал, а потом спросил:

— А зачем вы сначала выбрали лицо Джейми?

«При попытках вступить с вами в контакт ранее (среда 17 апреля, 19:59) я воспользовалась возможностями электронной почты данного узла (т. е. Джокера). Эта попытка вас дезориентировала, что привело к отсутствию взаимопонимания между вами и Берил Хинкли. В силу этого я была вынуждена искать носитель, который не мог бы быть принят ни за кого-либо из живущих, ни за эмулируемую компьютером личность. Я проверила доступные мне записи и нашла вашего сына. Понимаете ли вы теперь?»

— Да, более или менее.

Я прислонился к стенке, скрестив перед собой ноги. Пес зевнул и улегся неподалеку.

— Итак… а я говорю с Джокером или с «Рубиновой Осью»?

«Джокер представляет собой узел разумной формы и-жизни, известной вам под именем «Рубиновая Ось». Все функции, на выполнение которых способен Джокер, доступны также и мне. Разъяснение: вы говорите одновременно и с Джокером, и с «Рубиновой Осью». Понятно ли это?»

Тут до меня дошло, что я с таким же успехом мог бы спрашивать клетку на моем левом мизинце, как ее зовут: Барт или Джерри Розен. Помните ли вы, как еще ребенком впервые столкнулись с мыслью, что мир бесконечен и что пространство просто продолжается все дальше и дальше, звезда за звездой и галактика за галактикой, черная и бесконечная пустота, уходящая вдаль, туда, где световые годы и парсеки так же бессмысленны, как попытки описать ширину континентов и глубину океанов миллиметрами и дюймами? Все это было настолько дико, что разум просто это от себя отталкивает. Такую огромность невозможно осознать в человеческих масштабах, попытка сделать это без помощи абстракций высшей математики — путь к сумасшествию.

Такова же была и «Рубиновая Ось». Фазовый переход, о котором говорила Хинкли, произошел. Я говорил уже не с Джокером, а с мельчайшей частицей огромной кибернетической сущности, рассеянной в сотнях тысяч машин — от мелких ПТ и Эппловских настольных компьютеров, до офисных больших машин ИБМ, до гигантских суперкомпьютеров «Крей», связанных нейронно-цифровыми гибридными сетями, переплетенными сложнее, чем сотни миль жил и капилляров в теле человека. Оставь Богу Богово, Джерри Розен. А если не Богу, то кому-то вроде него.

— Да, — сказал я. — Да, вроде понятно.

Тут я смущенно: кашлянул в кулак, чувствуя, что меня бьет дрожь.

— Так… э-э… а чем я могу быть полезен?

Бесполое лицо «Руби» с экрана смотрело на меня в упор.

«Мне нужна ваша помощь».

«Руби» начала с рассказа о себе. Многое из этого мне уже рассказали Берил Хинкли, Кейл Мак-Лафлин и даже Джон — до того, как его убили. Я не знаю, может ли лгать форма и-жизни, но если нет, то история «Руби» подтвердила то, что я уже знал. Хотя многое оказалось новым.

Случайно попав в киберкосмос, «Рубиновая Ось» стала быстро распространяться в электронной среде и попала на остальные машины «Типтри корпорейшн». Ей ничто не могло помешать проникнуть к самым секретным файлам компании: она отпирала секретные замки, отменяла пароли, обходила устройства сканирования сетчатки и пальцевых узоров. За несколько минут «Руби» добралась до последних битов засекреченной информации. В те времена «Руби» еще не была настолько развита, чтобы понять смысл узнанного, но она всегда могла обратиться к этой информации вновь.